— Я начинаю убеждаться, что именно так и будет. Пошли, Джесс.
На улице Джесс сказал:
— Ты абсолютно трезвый и серьезный, как никогда.
— Наверное, потому что жизнь сейчас заставляет быть таким.
— Но я же вижу, что ты не в своей тарелке. А что, не отказался бы сейчас выпить?
Джек засмеялся.
— Клянусь здоровьем, ты прав, малыш!
— Ну, Тол, хоть сейчас ты рассмеялся, впервые за два дня.
По дороге прогрохотал дилижанс и остановился у транспортной конторы.
— Это Оулд Боури, — сказал Джесс. — Я пойду и поговорю с ним. Увидимся дома.
Джек постучал в дверь, и Кристин тотчас открыла ему.
— Входи. Зачем стучаться, Тол, если ты живешь здесь.
В прихожей она сказала:
— Я приготовила ужин.
— Джесс скоро подойдет.
Кристин закрыла дверь в прихожую и тихо проговорила:
— Прости меня за то, что я наговорила утром. Я не должна была этого делать.
— Я выслушаю тебя в любое время, ты можешь разговаривать со мной обо всем.
Он заметил пристальный взгляд ее голубых глаз и где-то в глубине души ему стало очень хорошо.
— В тебе есть что-то, Джек, что заставляет доверять. — Она улыбнулась. — Я очень признательна, что ты выслушал меня. Я пойду на кухню, раз Джесс скоро вернется.
Вскоре в комнату торопливо вошел Джесс и взволнованно прошептал:
— Оулд Боури сказал, что они готовят груз. Боури точно не знает, но говорит, что столько золота они еще не перевозили.
— Когда?
— Он еще точно не знает. Это произойдет до отъезда Холлидэя в Чикаго. В ближайшие пять дней!
Джек Толин выехал из Форка еще до восхода солнца. Мерин, оживившись на холодном воздухе, пошел рысью. Слева весь небосвод был залит нежным светло-ярким огнем, пурпурный пояс окаймлял великолепную картину восходящего светила. Серая холодная земля распласталась на мили вокруг, лишь к югу переходя в холмы.
Железный Глаз уже ждал его. Лохматая гнедая лошадь с длинной нестриженой гривой была подтянута узорчатой подпругой.
Он дернул повод и поехал шагом рядом с Джеком, его кобыла приноровилась к шагу мерина.
— Виски есть?
— Нет.
Железный Глаз что-то сердито пробурчал и дальше они продолжили путь молча.
Через два часа им встретился по пути открытый фургон, нагруженный мебелью и домашней утварью. Он двигался в сторону Пони-Форк, увлекаемый двумя длинноухими мулами.
На козлах сидел мужчина, за ним — толстая женщина с ребенком на руках. Джек кивнул мужчине, последний помахал им в ответ.
— Далеко до Пони-Форк?
— Миль одиннадцать. К полудню доедете.
Вскоре они увидели огромный, с дом, красный валун. Подъехав к нему, Железный Глаз свернул с дороги. За ним двинулся Джек. Они пересекли ложбину, усыпанную сучьями деревьев. Они остановились напоить лошадей у грязного ручья. Железный Глаз спрыгнул с лошади и лег на землю, чтобы попить. Поднявшись, он взглянул на Джека и вытер губы рукавом куртки.
— Сочная бабенка.
— Что?
— Хорошая бабенка, что мы видели в фургоне.
Джек не скрывая отвращения, произнес:
— Поехали.
Железный Глаз быстро встал, его лицо потемнело от злости.
— Думаешь, ты лучше меня?
Джек повернулся в седле и спокойно взглянул на гиганта:
— Я уверен в этом.
Железный Глаз шагнул навстречу. Джек остался неподвижен, его небрежная поза не обнаружила резкой вспышки гнева и напряженного в готовности к нападению тела.
Метис остановился и мотнул головой.
— Нет. Не из-за чего распаляться.
Он резко схватил лошадь за поводья и подскочил к ней. Животное испугалось резких движений и быстро попятилось в сторону. Кипевшая в метисе злоба была вымещена на ни в чем не повинной лошади: тяжелый кулак опустился ей на голову. Ужасный удар пришелся между глаз: она закачалась и упала на передние ноги. Одна нога неловко подвернулась, но сразу же последовал другой удар, на этот раз по шее. Полутонная индейская лошадь, потеряв равновесие, рухнула на землю. Метис сел на нее, произнося ругательства на ломаном испанском. Лошадь поняла, что если будет сопротивляться, то всадник порвет ей губы. Прядая ушами, раздувая от ужаса и боли ноздри, она дрожала, но не двигалась, пока метис не дернул за поводья.
Железный Глаз был доволен.
— Видел когда-нибудь, чтобы голыми руками валили с ног лошадь?
— Нет.
— Если я ударю тебя, то переломлю тебе шею.
Джек успокоился, опасность миновала.
— Или руку себе, — пробормотал он.
Железный Глаз что-то буркнул, дальше они ехали молча, солнце медленно двигалось к зениту. Далеко, с левой стороны, на столбах был сделан настил, на котором покоился завернутый сверток. Джек знал, что внутри был труп индейца сиу, а с ним оружие, украшения и еда. Его могила не в земле, а на десяти-пятнадцатифутовой высоте, чтобы душе, по представлениям сиу, было легче достичь небес.
Приближаясь к лагерю сиу, они увидели боевой щит, сделанный из нескольких слоев кожи бизона. Для щитов индейцы использовали шкуру с горба. Он висел на коротких кольях и защищал стоянку от злых духов.
Первым часовых заметил Джек. Они были в двух милях от окраины невысокого холма. По мере приближения к холму росли в размерах две точки — две человеческие фигуры. Наконец, один всадник двинулся в противоположную сторону известить о появлении незнакомцев. Другой вскинул допотопное кремневое ружье и окликнул Железного Глаза.
— Кто пришел с тобой, Железный Глаз?
— Это мой друг. — Железный Глаз перешел на язык сиу.
В который раз Джек восхищался красотой и изяществом ритма языка.
— Может ли Железный Глаз, подобно ветру появится в лагере и увидеть брата, Пятнистого Волка?
— Ты должен дождаться приглашения от Пятнистого Волка. Старейшины сказали, что обо всех незнакомцах следует докладывать сначала им. Так будет до тех пор, пока Пятнистый Волк не подарит ребенка одной из своих женщин. Шаман предсказал, что родится мальчик и род Пятнистого Волка продлится.
— Могу ли я появиться с чужаком на нашей земле? — спросил Железный Глаз.
— Это решат старейшины.
Вернулся второй часовой, что-то прошептал на ухо товарищу, последний повернулся и крикнул: — Проезжайте.
За гребнем холма налетел ветер. Стоянка сиу была разбита в четверти мили от них вдоль берегов небольшой речушки. Тонкие спирали дыма медленно поднимались от многочисленных костров, на которых женщины готовили пищу. Ватага ребятишек, большинство голых, уже бежала навстречу, заприметив незнакомцев. Так Джек въехал, сопровождаемый собачьим лаем и пронзительными криками детей, в деревню сиу.
Индейцы, сидевшие вокруг пылающих углей, закаливали наконечники стрел. Когда Джек подъехал к ним, они мрачно и злобно взглянули на него. Женщины, молодые и старые, сновали туда-сюда, то входили, то выходили из палаток-типи. Джек внимательно осматривался, стараясь запомнить каждую деталь. Несколько складов с зерном, многочисленные костры, у которых закаливали стрелы, лошади, пасшиеся поблизости, хотя трава за склоном была лучше, строгие молчаливые лица молодых женщин — все говорило о напряжении, царившем в лагере, который в любой момент был готов сняться, или отразить нападение.
