него раздражение. Подчеркивание слова «друзей» указывало на более близкие отношения — указывало прямо на него.
Так он подумал, и его ответ звучал не примирительно, а вызывающе:
— Мне кажется, мои предки тоже имели отношение к подъему этого флага. Но дело в том, что теперь этот флаг загрязнен отвратительным аболиционизмом, который проповедует ваш пуританский сброд.
— Подождите, мистер Деверо! — воскликнула девушка, покраснев и прерывая его. — Вы забываете, что у меня самой в жилах кровь пуритан. И хоть мы далеко отошли от простых и строгих стандартов наших предков, их дело было праведным. Разве не так же с гугенотами, от которых вы происходите?
— Гугеноты были джентльменами.
— Вы правильно поступили, воспользовавшись прошедшим временем, Уолтер Деверо, говоря о своих предках! Я не буду так строга по отношению к ним и не скажу, что все их потомки выродились. Среди них по-прежнему встречаются джентльмены. Вон один из них.
Вирджинец быстро повернулся, лицо его помрачнело. Он увидел молодого офицера со знаками различия лейтенанта, в мундире артиллерии армии Соединенных Штатов — части, которая как раз размещалась в Ньюпорте.
Офицер был его родным братом!
Как ни странно, но тень на лице мистера Деверо не исчезла, даже когда его брат подошел к беседке и поздоровался с девушкой. Напротив, при продолжении разговора она стала еще заметнее.
— Я уверена, лейтенант не разделяет ваше мнение? — вопросительным тоном произнесла мисс Уинтроп.
— Какое мнение? — поинтересовался подошедший молодой человек.
— Вражда между Севером и Югом. Уолтер говорит, что если так пойдет и дальше, он с удовольствием стащит звездно-полосатый флаг. Он будет среди первых, кто это сделает! А вы — среди последних. Не правда ли, Гарри?
— Мисс Уинтроп, значок на моем мундире — достаточный ответ на ваш вопрос. Я останусь верен старому флагу, даже если потеряю всех друзей.
— Браво! — воскликнула бостонская красавица, вскочив с кресла-качалки и торжествующе топнув по доскам веранды. — Есть друг, которого вы при этом не потеряете — это Аделина Уинтроп!
— Ну, раз уж вы так сговорились, — сказал Уолтер Деверо, раздраженно прикусив губу, — мне, пожалуй, лучше оставить вас одних. Удовольствие парочки овечек, любящих негров, будет испорчено, если с ними останется волк-южанин. До свиданья, мисс Уинтроп. Надеюсь, вы не сделаете моего брата таким же «черным», как вы сами!
Девушка негодующе вскрикнула.
— Стыдись, Уолтер, — вмешался лейтенант. — Если бы ты не был моим братом…
Уолтер не стал дожидаться окончания угрозы. С мрачным лицом спустился он по ступенькам и пошел через газон прочь от дома.
Через полчаса он оказался в начале наклонной равнины, но не стал спускаться, а только скрылся из виду. Здесь, забравшись в кусты, он поднес к глазам театральный бинокль и принялся разглядывать пару, с которой только что расстался.
Лицо его еще больше помрачнело, губы побелели. Он увидел, как его брат взял руку мисс Уинтроп и поднес к губам.
Она не сопротивлялась. Ее мягкие пальцы были податливыми.
С тяжелым сердцем и черными мыслями, с проклятием на устах Уолтер Деверо вернулся в свой отель.
Двенадцать месяцев спустя на берегу одной из самых крупных вирджинских рек располагался большой военный лагерь, с генеральской палаткой в центре. В палатке сидел главнокомандующий армией федералистов, а перед ним стоял молодой офицер в артиллерийском мундире, с капитанскими нашивками на плечах.
Это был Гарри Деверо, бывший лейтенант, недавно произведенный в капитаны за мужество в командовании батареей легкой артиллерии.
Он явился по приказу, приветствовал командующего и остановился в ожидании. В палатке больше никого не было: адъютант, впустивший молодого офицера, вышел.
— Вы капитан Деверо? — спросил генерал, откладывая бумаги, которые до того разглядывал. — Капитан Гарри Деверо из…ой батареи легкой артиллерии?
— Так точно. Вы посылали за мной, генерал?
— Да, капитан Деверо. Есть основания считать, что большой разведывательный отряд противника остановился прямо перед нами. Мне необходимо точно это знать. Нужно установить место размещения этого отряда и его численность. Я хочу, чтобы вы это сделали. Мне сказали, что вы хорошо знакомы с местностью. Это правда?
— Я здесь родился и вырос, генерал.
— Поэтому я и поручаю вам это дело, — ответил генерал, — хотя некоторые решили бы, что поэтому нельзя вам его поручать, — добавил он с многозначительной улыбкой.
Молодой офицер поклонился, но промолчал. Если бы генерал знал, какие жертвы ему уже пришлось принести — полный остракизм со стороны друзей, семьи и дома, — он не сомневался бы в нем. Впрочем, генерал и не сомневался; не спрашивая больше объяснений, он продолжал:
— Возьмете с собой двадцать всадников — лучше всего ваших собственных артиллеристов — и двигайтесь по главной дороге. Из лагеря выбирайтесь незаметно и продвигайтесь очень осторожно. Пройдите как можно дальше, пока это безопасно, и постарайтесь не попасть в плен пикету или патрулям неприятеля.
Капитан Деверо уверенно улыбнулся.
— Этого можно не опасаться, генерал, — ответил он. — Я могу быть убит, но в плен не попаду. В моем случае смерть гораздо предпочтительней плена.
— Я вас понимаю, капитан. Несомненно, вы будете действовать с должной осторожностью. Подойдите как можно ближе к линиям противника, и как только закончите свою разведку, немедленно доложите мне. Доброй ночи, и да сохранит вас Господь!
Через двадцать минут капитан Деверо ехал через лагерь федералистов. За ним верхом, как легкие кавалеристы, следовали парами двадцать его артиллеристов. Солнце уже село за темную стену леса на горизонте. Луна отражалась в широком зеркале Потомака.
Для такой разведки, какую приказали совершить Гарри Деверо, ночь была совсем неподходящая. Лунный свет благоприятен для затаившихся в засаде, но выдаст приближающийся отряд. Луна, стоявшая почти в зените, ясно освещала дорогу, по которой приказано было двигаться отряду.
