Зейн Грей - Техасский рейнджер ; Клан Аризоны

— Черт! Лучше уж я обойдусь без этой компании! — огорченно воскликнул Мерсер. — Может, еще кто-нибудь есть?

— Ну, можно попробовать к Симпсону, он на другом конце долины живет.

— А у него что?

— Да то же, что у Лилли. Только он совсем не беден.

— Ну, тогда к нему, наверно, скорее можно наняться.

— Да, может, и так. Только, сколько я здесь живу, лет десять, наверно, он еще ни разу не брал себе работников.

— Хух! У него что, тоже большая семья?

— Почти такая же, как у Лилли.

— Так, кажется, я поторопился, когда сказал, что сегодня удачный день, — заключил Мерсер. — Ну, спасибо, старина. Пора трогаться в путь.

Он снова вышел на дорогу, ведя Болди на поводу и собираясь пройтись немного пешком.

— Счастливого пути, парень, — крикнул ему вдогонку старик. — Только поберегись, чтобы тебя не лягнул этот белый мул!

«Смешной старикашка, — подумал Мерсер. — Интересно, что же это за белый мул. Какая-то шутка, наверно».

Дальше дорога шла вдоль ручья, под старыми живописными сикаморами. Мерсер пробирался среди деревьев, гадая, где же может быть хижина старичка. Но поблизости ничего не было видно. Следы пересекали ручей, а дальше терялись в лесу.

Тем временем солнце почти село, и воздух наполнился живительной прохладой и волшебными ароматами. Ему нравилось это время дня в горах. Но сюда уже доносились и сладковатые запахи из долины.

Уже почти стемнело, и дорога неожиданно вывела его на открытое место. Он понял, что попал в городок. Перед ним была широкая площадь, и с обеих сторон ее теснились невзрачные домики, в некоторых соблазнительно горели вечерние огоньки. Он пошел дальше и вскоре увидел несколько человек перед дверями лавки, на которых было что-то неразборчиво написано. В сумерках он с трудом разглядел несколько лошадей, фургон и еще какой-то экипаж. Напряженный слух различил негромкий разговор.

Мерсер быстро сориентировался в обстановке. Ему ли не знать эти пограничные городишки, когда спускается прохладный летний вечер. Он подошел к мальчишке с края толпы.

— Эй, Джонни, как насчет еды и ночевки для моего коня и чего-нибудь для меня?

— Да, сэр. Я провожу вас к гостинице. А Лемми позаботится о вашем коне, — с готовностью откликнулся мальчик.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного. Только вот Сим Перкинс испустил последний вздох на белом муле, так мой папаша говорит, — ответил юнец, провожая Мерсера через площадь.

— Последний вздох, да? Должно быть, здорово ударило?

— Он мертв, мистер. В салуне Риана началась игра, и дошло до перестрелки. Говорят, это Бак Хатуэй. Но Бак, конечно, все отрицает.

— Значит, перестрелка, да? И часто это у вас случается?

— Мой папаша говорит, что вполне достаточно, чтобы население уменьшалось, — усмехнувшись, ответил мальчик.

— А куда смотрит ваш шериф?

— А у нас только один, да и тот в Марикопе. Я лично никогда его не видел, мистер.

— Сдается мне, что этот ваш Рисон — занятный городишко, Джонни. Так что же такое белый мул?

— Ну, мистер, если вы не знаете, то я вам ничего не скажу. Вот мы и пришли. Это заведение моего отца. Заходите и чувствуйте себя, как дома. Ужин уже ждет вас, ма давно звонила к ужину. А я пока присмотрю за вашим конем.

Мерсер взобрался на расшатанное крылечко и вошел в полутемный зал. С противоположной стороны была открыта дверь в ярко освещенную комнату. Он не торопясь прошел внутрь. Двое мужчин ужинали за длинным столом. Через другую дверь в комнате появилась женщина.

— Добрый вечер, мадам. Приютите меня?

— Только приехали, мистер? — резко спросила она. И взгляд у нее был такой же острый и пристальный.

— Да, сию минуту. Ваш мальчик встретил меня.

— Ну, присаживайтесь, — сказала она более приветливо. — Сейчас я накрою вам.

Мерсер уселся напротив мужчин. Он только мельком взглянул на них, но сразу же понял, что на мирных фермеров они мало похожи. А те сначала проследили, куда Мерсер устроил свою винтовку, а уж только потом посмотрели ему в лицо.

— Добрый вечер, — сказал Мерсер, свободно рассевшись за столом.

— Привет, — ответил старший из них.

Их взгляды выражали не более, чем простое любопытство, и Мерсер решил, что в Рисоне, наверно, часто появлялись новички.

Хозяйка принесла ему ужин. Еда была горячая, вкусная, и Мерсеру не пришлось расстраиваться, что беседу с ним никто не желал поддерживать. Незнакомцы вскоре закончили ужин и вышли. Пока Мерсер ел, мальчик принес его сумки и куртку.

— Ваши вещи, мистер. Я положу их здесь, — сказал он и толкнул дверь в середине комнаты.

— Как там мой Болди? — поинтересовался Мерсер, когда мальчик вернулся.

— С ним все в порядке, мистер, я хорошо о нем позаботился. У вас отличный конь, хотя чувствуется, что в последнее время ему пришлось нелегко.

— Эй, Том, где отец? — крикнула женщина из кухни.

— Он напротив, через дорогу.

— Сбегай-ка к нему да скажи, что как бы там ни стреляли, а поесть ему все равно не помешает.

Мальчишка весело подмигнул Мерсеру и выбежал в темный зал. Мерсер поел, поднялся и пошел за курткой. Он решил дождаться отца мальчика, надеясь у него что-нибудь выяснить. Но того все не было, и Мерсер вышел на крылечко. На площади за это время явно прибавилось света и шума. Мимо прошли несколько человек, разговаривая о засухе; слышался женский смех. Напротив, через площадь, лавка была ярко освещена, и там толпились люди.

Он решил пройтись туда и сделать кое-какие покупки после долгой дороги. Это была совершенно обычная провинциальная лавочка, в которой можно было купить абсолютно все, что может понадобиться для жизни. Он сделал заказ и не торопясь огляделся. Громкие разговоры смолкли, остальные посетители тоже с любопытством его разглядывали.

Мерсер сразу обратил внимание на очень хорошенькую девушку, которая пришла сюда вместе с кавалером, и теперь ее блестящие глазки смотрели на него с откровенной дерзостью. Но при этом она не прекращала разговора со своим спутником, они пересмеивались и болтали о танцах, куда, очевидно, собирались вечером. Мерсер всегда, насколько это было возможно, старался избегать лишнего беспокойства. Еще раньше, странствуя по просторам Канзаса, он изобретал множество хитростей и уловок, чтобы не ввязываться в неприятности. Тогда ему это редко удавалось, но он вполне заслужил свое прозвище — Додж[11]. Поэтому теперь он одарил полногрудую красотку взглядом с оттенком грусти и больше уже не смотрел в ее сторону.

Наконец, ему выдали все его многочисленные покупки, и он вернулся к себе в комнату. Хозяйка предупредительно оставила в его комнате зажженную лампу. При ее свете он разглядел всю небогатую обстановку — кровать, скамейку и умывальник. Но после стольких лишений он ощутил себя настоящим богачом.