Королевский порок - Эндрю Тэйлор

король уничтожил письмо, лишив Бекингема самой желанной победы: возможности использовать Фрэнсис, чтобы внести сумятицу в порядок престолонаследия и ослабить позиции герцога Йоркского, таким образом еще больше усилив собственное влияние.

– Марвуд, – вдруг обратился ко мне король. – Насколько мне известно, у девочки золотуха.

Погруженный в задумчивость, я не нашелся с ответом и лишь молча поклонился.

– Нужно показать ее главному хирургу, пусть подпишет свидетельство о болезни. Если врач подтвердит, что девочка и в самом деле страдает от золотухи, доставьте ко мне и ее, и леди Квинси, и я проведу закрытую церемонию наложения рук. Когда получите сертификат, дайте знать Чиффинчу, он все устроит.

– Как пожелаете, сэр. Но…

– В чем дело?

Король уже собирался уходить.

– В доме леди Квинси есть еще один ребенок, больной золотухой, – ее африканский паж. Вы позволите привести на церемонию и его тоже?

Монарх остановился и поглядел на меня:

– Зачем?

Я и сам толком не знал ответа.

– Просто хочу сделать для него доброе дело. К тому же он нам очень помог, когда на Фенских болотах люди Бекингема пытались украсть госпожу Фрэнсис.

– Хорошо. Но сначала один из моих хирургов должен подтвердить, что у мальчика действительно золотуха.

– Господин Найт уже выдал ему сертификат, сэр.

Король издал короткий смешок и хлопнул меня по спине – по-свойски, словно близкого друга.

– Ну и чудак же вы, Марвуд.

В следующий понедельник, последний день сентября, мы с леди Квинси нанесли второй визит главному хирургу – на этот раз и со Стивеном, и с госпожой Фрэнсис. Леди Квинси не прятала лицо под вуалью и не стала возражать, когда слуга, докладывая о ее прибытии, назвал ее настоящим именем. Если господин Найт нашел это обстоятельство любопытным, он был слишком хорошо воспитан, чтобы высказываться на этот счет.

Доктор осмотрел Фрэнсис, и, когда он объявил, что у ребенка действительно золотуха, последствия стали неожиданностью для нас всех. Госпожа Фрэнсис затопала ножками и принялась кричать, что у нее никак не может быть той же болезни, что и у грязного арапчонка. Девочка рыдала в голос и даже пыталась укусить мать за руку. Стивен глядел на нее большими глазами.

– Хорошая порка и пара дней на диете из хлеба и воды, – громко произнес господин Найт, под вопли госпожи Фрэнсис выписывая сертификат. Подняв голову, он взглянул на девочку с добродушной улыбкой. – В данном случае я бы рекомендовал начать лечение именно c этих мер. Полагаю, они возымеют свое действие. Желаете, чтобы я выписал ей и пропуск на церемонию?

– Нет, спасибо, – ответила леди Квинси. – Король согласился провести для нее закрытую церемонию.

Господин Найт вскинул брови:

– Ах вот как. Очень великодушно со стороны его величества. – Доктор посмотрел на Стивена. – А когда король будет исцелять вашего пажа?

– Полагаю, на ближайшей публичной церемонии. Но не будем вас задерживать, ведь вас ожидают пациенты, сэр.

Было очевидно, что леди Квинси судьба Стивена не волнует. Она использовала болезнь мальчика как ширму, дабы скрыть истинную причину своего интереса к золотухе и лечению этой болезни.

Пока господин Найт выписывал пропуск для Стивена, мы с большим трудом усадили Фрэнсис в карету. Я ушел оплачивать счет, а когда вернулся, девочка более или менее успокоилась, хотя, пока карета медленно катилась по улицам, стук колес непрерывно сопровождался ее хныканьем. Истерика дочери привела мать в замешательство.

– Хочу обратно в Хитчем-Сент-Мартин! – вдруг взвыла Фрэнсис. – Хочу жить с госпожой Уорли!

Закрыв лицо руками, она повторяла эти две фразы снова и снова, будто заклинание. К тому времени, как мы подъехали к Колыбельному переулку, эти причитания стихли.

Леди Квинси дотронулась до моего локтя и посмотрела на меня с усталой улыбкой.

– Мой дорогой Марвуд, – прошептала она. – Ума не приложу, что бы мы без вас делали.

– Уверен, вы бы прекрасно обошлись и без меня, мадам.

– Хочу узнать ваше мнение еще по одному вопросу. Пожалуй, Стивен мне больше не нужен. – Она пододвинулась чуть ближе ко мне. – Даже если мальчик исцелится, для пажа он слишком большой – взгляните, черты его лица уже грубеют. Скажите, как избавиться от арапчонка, особенно с такими изъянами? Их продают, как и всех прочих рабов? Пожалуйста, дайте мне совет.

Двое детей сидели напротив, на одном сиденье, но на расстоянии друг от друга. Оба не сводили с нас глаз и ловили каждое слово. Я повернулся к леди Квинси. Влечение плоти и влечение сердца не связаны друг с другом, рассудил я, и точно так же они не связаны с влечением души.

– Позвольте мне взять Стивена к себе, мадам, – попросил я.

– К вам? На что вам маленький раб?

– Моим слугам не помешал бы мальчик на побегушках.

– Конечно, забирайте. Я отдам вам его свидетельство о болезни и пропуск на публичную церемонию.

Я еще не сказал леди Квинси, что король согласился лечить Стивена наложением рук на закрытой церемонии вместе с Фрэнсис. Вместо этого я ответил:

– Конечно же, я заплачу вам полную цену. Нужно будет навести справки, какова стоимость такого мальчика.

– Не беспокойтесь. – Леди Квинси коснулась моей щеки пальцем, затянутым в перчатку. – Пусть Стивен будет моим подарком в знак нашей дружбы.

В Уайтхолле друзья становятся врагами, а враги друзьями в мгновение ока. Господин Чиффинч, казалось, забыл, что раньше испытывал ко мне неприязнь. Во вторник он приказал мне после обеда явиться к нему в покои. Он угостил меня вином и похвалил за то, что я служу королю на совесть и при этом умею держать рот на замке.

– Его величеству известно, что на меня можно положиться, – прибавил Чиффинч. – Подчиненных я выбираю тщательно, поэтому ваши достижения в некоторой степени моя заслуга.

Я воспользовался этой неожиданной похвалой, чтобы спросить, как его величество намеревается поступить с герцогом Бекингемом и его подручными, Вилом и Роджером.

Чиффинч снисходительно улыбнулся.

– А вы все так же наивны, – произнес он. – Король осыпает герцога всеми возможными милостями, его величеству приятно общество Бекингема, герцог повсюду его сопровождает, и в Тайном совете наш монарх прислушивается к его мнению.

– Но…

– Никаких но. У короля нет друзей и врагов в том смысле, какой вкладываем в эти слова мы, его подданные. Мудрый человек всегда держит недоброжелателей рядом – чем они ближе, тем меньше у них возможностей строить козни за твоей спиной. К тому же нет ни единого доказательства, изобличающего Бекингема. Когда герцог разговаривал с вами, его лицо скрывала маска, а значит, вы не можете с абсолютной уверенностью утверждать, что это был именно