Сен-Жермен поклонился.
— Я готов, — сказал он.
— Вы не станете раскаиваться?
— Нет!
— Итак, вы можете указать мне на того, кто в моем королевстве принимает ванны из человеческой крови?
— Да, государь.
— И сделаете это, когда я захочу?
— Да, государь.
— Сию же минуту, если я прикажу?
— Да, государь.
— Ну тогда, — произнес король, протягивая руку, — я приказываю! Говорите! Укажите!
— Говорить я не могу — этому противится судьба, а указать я в силах.
— Укажите же!
— Государь, в этом мне должен помочь дух. Я позову его — он придет.
Сен-Жермен встал и протянул обе руки.
— Да будет мрак! — сказал он громким, звучным голосом.
Сразу же одно из окон открылось, сильный порыв ветра ворвался в столовую и задул свечи. Это произошло молниеносно, и столовая погрузилась в глубокую темноту.
Внезапный переход от яркого света к полной темноте вызвал неприятные ощущения у гостей короля и у него самого, так как всех это застало врасплох. Дамы и кавалеры уже находились под впечатлением всего сказанного и с тревогой ожидали, чем кончится вся эта история; нервы всех были натянуты до предела, так что в первые секунды все застыли, неподвижные и безмолвные. Кое-кто из дам не удержался от вскрика, но любопытство пересилило страх и заставило их умолкнуть. Не успели все опомниться, как бледный свет показался на стене, напротив короля, в том месте, к которому граф де Шароле сидел спиной. Этот свет, вначале слабый, постепенно усилился и на высветленной поверхности вырисовалась картина, представлявшая парижскую улицу с большим зданием слева. Ришелье, Таванн, Креки и другие тотчас узнали у лицу Тампль и особняк Субиз. Улица была пуста. Потом вдруг появилось изображение бегущей молодой женщины почти в естественную величину… В ту минуту, когда она пробегала мимо особняка, из окна выскочил человек, бросился на молодую женщину с кинжалом в руке и вонзил его ей в сердце. Молодая женщина упала. Мужчина наклонился к ней, словно собираясь унести ее, но остановился и стал прислушиваться… Он посмотрел вдаль и попятился назад, наклонившись и затирая свои следы на снегу. Потом медленно влез по стене особняка в окно. Этот человек был высокого роста, с черными длинными, густыми усами, меховая шапка скрывала верхнюю часть лица. Он исчез в окне в ту минуту, когда прибежал молодой человек, который стал на колени возле молодой девушки… Свет освещал лица обоих.
— Сабина Даже! — узнал король.
— И Таванн! — прибавил Ришелье.
— Необыкновенно! — воскликнул Креки.
Свет погас, и картина исчезла в темноте. Представленное действие было таким ясным, как будто это происходило на самом деле. На стене опять появился свет, но сцена переменилась. Она показывала кладбище, у которого стояла карета, запряженная парой лошадей, в дверце показалась женская голова, закутанная в мантилью. Человек в бархатной маске, одетый во все черное, стоял возле кареты и разговаривал с женщиной. Шел сильный снег… Раздался крик удивления — это вскрикнула маркиза де Помпадур.
— Что с вами? — спросил король.
— Ничего… государь… — ответила фаворитка. — Удивление… удовольствие… все это так странно…
— Через два месяца в Версале я сделаю то, о чем вы меня попросите, — шепнул голос на ухо маркизе де Помпадур.
Она вздрогнула.
— Я не понимаю, что значит эта сцена, — проговорил Ришелье.
Свет померк, живая картина на стене исчезла. Вокруг стола было еще темно.
— Но в этой картине не было ответа на мой вопрос, — сказал король.
— Государь, — ответил Сен-Жермен шепотом, — духи не сразу повинуются, часто я вынужден подчиняться их прихотям и ждать, когда они захотят отвечать.
Отступив назад, граф прошептал какие-то странные слова, смысл которых был непонятен. Свет мало-помалу усилился и осветил сероватое небо, покрытое тучами. Тучи раскрылись и показалась красивая местность с многочисленной армией. Кавалерия, инфантерия, артиллерия проходили через горы и реки. На первом плане виднелась блестящая группа, в центре которой находился всадник в позолоченном вооружении. В зале все вскрикнули: этот всадник был маршал граф Саксонский. Вокруг его головы блистал ореол славы… Но тут тучи закрылись среди громких криков одобрения.
— Это очаровательно! Ослепительно! — говорила маркиза де Помпадур.
— Как объяснить увиденное? — спросил король.
— Для духов ничего нет невозможного, государь, — ответил Сен-Жермен.
— Мне становится страшно! — прошептала мадам де Бранка.
Тучи вновь раскрылись, и на этот раз все встали с восторгом. На золотом троне, под лазурным небом, усыпанным звездами, был виден Людовик XV в королевском костюме, держащий в руке обнаженный меч. Вокруг трона стояли маршалы, генералы, лица которых можно было узнать. По правую руку трона находилась победоносная французская армия; солдаты махали шляпами и знаменами. По левую — английские солдаты, стоя безоружные на коленях, просили помилования. Перед престолом стоял граф Саксонский, подававший одной рукой королю французское знамя, а другой — английские знамена.
— Да здравствует король! — закричал Ришелье с энтузиазмом.
— Да здравствует король! — повторили все.
— Замечательно! — взволнованно произнес Людовик XV.
— Государь, — сказал Сен-Жермен серьезным голосом, — одиннадцатого мая эта картина превратится в действительность.
— Я обязуюсь, — прибавил маршал громким голосом.
— В этот день, граф де Сен-Жермен, — возгласил Людовик XV, — я исполню просьбу, с которой вы обратитесь ко мне.
— Это было будущее, государь, — продолжал Сен-Жермен, — а вот настоящее.
Золотые облака заслонили великолепную картину, и свет погас. Наступило продолжительное молчание. Вдруг раздалось пение петуха, черные тучи раскрылись, и показалась комната с позолоченными стенами и в ней большая ванна из черного мрамора. В этой ванне была красная жидкость — кровь! В нескольких шагах от этой ванны лежало тело молодой девушки с открытой веной и с широкой раной в груди. Человек с большими усами — точная копия того, который в первой картине выпрыгнул из окна особняка Субиз, чтобы убить молодую девушку, — стоял возле тела и собирал в вазу человеческую кровь, которую потом выливал в ванну. В этой ванне сидел другой человек, голова которого виднелась из красной жидкости. Крик ужаса и негодования раздался в зале: в этом человеке узнали графа де Шароле, который сидел за столом напротив короля. Свет померк, страшная картина растаяла, и пламя, похожее на блуждающий огонь, пробежало у потолка и постепенно зажгло все свечи. Яркий огонь, осветив столовую, словно возвратил к жизни всех сидящих вокруг стола. Вздох облегчения вырвался у всех из груди. Сен-Жермен, стоящий напротив короля, низко ему поклонился.
