С этими словами Фанфан-Тюльпан сделал пируэт, встал в третью балетную позицию и исчез на дороге, ведущей к городу.
XII Ночной осмотр
Король со своим конвоем переехал через мост Калон.
– Государь, – сказал маршал, – мои сведения верны. У неприятеля 55 000 человек, в том числе 20 батальонов и 26 эскадронов англичан, 5 батальонов и 16 эскадронов ганноверцев составляют 20 000 человек под начальством герцога Кемберлендского. Затем корпус голландцев, под начальством принца Вальдека, состоит из 4 эскадронов и 26 батальонов и, наконец,
4 эскадрона австрийской конницы и 4 эскадрона венгерских гусаров, под начальством генерала Кенигдека.
– Итак, армия неприятелей, – сказал король, – состоит…
– Из 55 000 человек.
– Следовательно, наша армия многочисленнее? – спросил с радостью дофин.
– И да и нет. Численность всей нашей армии – 70 000 человек, но из них 18 000 находятся под Турне, а 6000 оставлено на границах Франции, – сказал маршал.
– Следовательно, у нас на 9000 человек меньше? – прибавил король.
– Но они французы, – сказал дофин.
– И к тому же ими командует генерал, покрытый лаврами побед, – сказал король. – Я предпочту иметь армию на 9000 солдат меньше, но иметь во главе ее Морица Саксонского.
Правый рубеж леса де Барри был защищен двумя редутами. Фонтенуа также был покрыт многочисленными редутами.
Маршал показывал дорогу королю. Они ехали среди спящих солдат. Офицеры и солдаты спали в мундирах, в полном вооружении, положив руку на ружье или на шпагу, кавалеристы лежали на траве, а их лошади были привязаны к пикам, воткнутым в землю. Артиллеристы храпели на лафетах своих пушек, ядра лежали у их ног. Саперы, разведчики – словом, все работники инженерного корпуса, который Вобан основал шестьдесят лет назад, спали на земле, взрытой ими накануне, в вырытых траншеях. Тут и там стояли палатки, что говорило о присутствии генералов. Ночь была темная, тишина царила в этой части леса. Вдруг раздался легкий шум.
– Кто идет? – послышался чей-то голос.
Дуло мушкета заблистало в темноте. Маршал сделал знак королю и дофину оставаться на месте и не отвечать.
– Кто идет? – раздался тот же голос.
Послышался звук взводимого курка.
Маршал, не отвечая, ехал вперед.
– Кто идет? – повторили тем же голосом в третий раз.
Дуло мушкета быстро опустилось в направлении к маршалу.
– Офицер, – отвечал Мориц.
– Стоять! Если вы сделаете еще шаг, будь вы сам маршал, я пошлю вам пулю в лоб.
Не опуская ружья, грозное дуло которого было направлено в маршала, часовой позвал громко:
– Сержант!
Сержант явился с четырьмя солдатами, которые держали ружья наизготовку.
– Подъезжайте! – скомандовал сержант.
Маршал подъехал и распахнул свой плащ.
– Монсеньор! – вскричал сержант и тотчас отдал честь.
Французские гренадеры сделали то же. Часовой, неподвижно стоявший на своем посту, также отдал честь. Подъехали король, дофин, принц Конти, д'Аржансон, маршал остановился перед часовым и пристально на него посмотрел.
– Если бы я не ответил в третий раз, ты бы выстрелил?
– Да, монсеньор, – отвечал гренадер, не колеблясь.
– Как тебя зовут?
– Ролан Доже.
– Ролан Доже! – повторил король, подъезжая. Молодой гренадер вздрогнул и прошептал:
– Король.
Людовик XV подъехал к нему и сказал:
– Вы – сын верного слуги. Ваши неприятности приводят в отчаяние вашего отца. Ваша сестра находится в глубоком горе, и я приказал привезти ее из Сент-Амана. Приходите завтра в Калон повидаться с отцом и сестрой.
– Государь, – сказал Ролан, – моим утешением было бы умереть за вас!
– Если вас поразит пуля, если вы будете убиты в сражении, вы умрете так, как должен умереть солдат.
Ролан печально потупил голову.
– Месье Ролан, – продолжал Людовик XV. – Но если вы не будете ни убиты, ни ранены, то явитесь ко мне вечером после сражения – я приказываю вам.
Ролан низко поклонился.
– А! Это вы, любезный д'Отрош? – проговорил король, видя, что к нему поспешно подъезжает гренадерский офицер.
– Государь, – отвечал молодой офицер, один из храбрейших в армии, – я счастлив видеть сегодня ваше величество.
– Почему же именно сегодня?
– Потому что послезавтра будет сражение, государь, и если я буду убит, то по крайней мере расстанусь с жизнью, простившись с вашим величеством.
– Вы останетесь живы, д'Отрош: надо говорить не «прощайте», а «до свидания».
– Я не боюсь, государь, умереть в сражении, подобном тому, которое будет послезавтра, но был бы счастлив, если бы вы, государь, оказали мне последнюю милость!
– Какую?
– Разрешили поцеловать руку вашего величества…
Сделав дружеский знак д'Отрошу, капитану французских
гренадеров, король внимательно осмотрел лес де Барри и вернулся к тому месту, где его ждал конвой.
Д'Отрош смотрел вслед удаляющемуся конвою.
– Прекрасная надгробная речь! – прошептал он.
«Король запрещает мне нарочно дать себя убить», – подумал Ролан, опираясь на свой мушкет.
Объехав все редуты и центр армии, король достиг деревни Антуан, около которой расположилась армия. Антуан был укреплен еще более, чем лес де Барри и Фонтенуа. Многочисленные пушки защищали редуты. Когда король осмотрел все, он протянул руку маршалу и сказал просто:
– Благодарю.
– Я исполнил свой долг, – отвечал маршал, – армия должна исполнить остальное.
– Она исполнит.
– Я в этом не сомневаюсь, государь.
Отправились назад. На мосту король нашел ожидавшего его Таванна.
– Ну что? – спросил король.
– Все приказания исполнены, государь, – отвечал виконт.
Король продолжал свой путь. Доехав до двери дома, который стоял у самого моста, он поклонился Морицу и сказал:
– Любезный маршал, в нынешнюю ночь вы опять превозмогли свои страдания, я на это согласился, но завтра – другое дело, я приказываю вам непременно оставаться в постели целый день.
– Но, государь… – начал Мориц.
– Сражение будет только послезавтра, отдыхайте же весь завтрашний день: это необходимо, это мнение Пейрони, и я этого хочу!
Когда король говорил: «Я этого хочу», следовало беспрекословно повиноваться. Маршал низко поклонился Людовику. Король входил в свои апартаменты, и почти в ту же минуту, перейдя через улицу, маршал вошел в дом, находившийся напротив. Повинуясь приказу короля, за ним последовал доктор Пейрони.
Войдя в большую комнату, он тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул; его окружили слуги.
– Разденьте маршала и отнесите его в постель, – сказал Пейрони.
– Что я должен делать? – спросил его маршал.
– Я вам уже говорил: все или ничего!
