прошел ад, чистилище и рай?» Вопрос, надо сказать, провокационный, и Данте ответил, как и подобает мудрому человеку, не желавшему снова страдать из-за людской тупости: «Я – Данте Алигьери из Флоренции». Тогда инквизитор обвинил его в сочинении чепухи и потребовал исповедания веры, что и было им сделано в письменной форме. И если в целом достоверность этого рассказа под вопросом, то «Вероисповедание» Данте регулярно печатается в собрании его сочинений.
Отпет Данте был в базилике Св. Франциска (бывшей равеннской Петриане) и временно захоронен близ нее в древнем саркофаге – Гвидо не успел возвести обещанный мавзолей, так как 1 апреля 1322 г. был выбран капитаном Болоньи (временная должность), а намереваясь возвращаться в Равенну, он узнал, что она в руках врага, а архиепископ, его брат Ринальдо да Полента (на кафедре в 1321—1322 гг.) убит. Поэтому он туда никогда и не вернулся. Дальнейшая судьба останков великого поэта напоминает если не детектив, то по крайней мере лихо закрученный приключенческий роман. Начнем, впрочем, с того, что останки Данте едва не были сожжены всего через восемь лет после его смерти: дело в том, что его книга «О монархии» в связи с очередным конфликтом папы Иоанна XXII (1240-е – 1334 гг., на кафедре 1316 г.) с императором Людовиком IV Баварским (ок. 1281—1347 гг., король Германии с 1314 г., император Священной Римской империи с 1314 г.) и выдвинутым им антипапой Николаем V (1275—1333 гг., антипапа в 1328—1330 гг.) была объявлена понтификом еретической и подлежала сожжению, и такой же участи по закону подлежали и кости автора. Но все обошлось. Зато Флоренция, как и предвидел Боккаччо, наконец-то раскаялась в том, как обошлась со своим великим сыном, и 22 декабря 1396 г. потребовала у Равенны выдать прах Данте для захоронения в церкви Санта-Мария дель Фьори, но получила отказ. Второй раз требование было выдвинуто 1 февраля 1429 г. – с тем же результатом. Когда Равенна попала под власть венецианцев (об этом – позже), флорентийцы 17 апреля 1476 г. обратились по этому вопросу напрямую в Венецию; венецианцы переправили запрос на рассмотрение в Равенну, там, разумеется, отказали. Когда Равенной завладели папы (1509 г.), а четыре года спустя на престоле св. Петра воссел Лев X Медичи (1475—1521 гг., на кафедре с 1513 г.), естественно, флорентийцы мобилизовали своего выбившегося в такие люди земляка, и по петиции флорентийской Академии Медичи от 20 октября 1519 г. он дал добро на перенесение останков Данте во Флоренцию. При этом сам великий Микеланджело (1475—1564 гг.) сделал приписку на этой петиции (пер. с англ. – Е.С.): «Я, Микеланджело, скульптор, прошу о том же Ваше Святейшество, предлагая свои услуги, чтобы создать достойную гробницу божественному поэту в почетном месте этого же города». Дело как бы упрощалось тем, что магистрат и консул Равенны были заточены папой в Чезене за отказ уплатить 150 золотых на содержание швейцарской папской гвардии. В 1520 г. торжествующие флорентийцы прибыли в Равенну, однако вскрытое тайно ночью захоронение оказалось пустым – в нем остались лишь несколько маленьких косточек и листья от лаврового венка; а что еще могли сделать равеннцы против папы? Так что, может, отсутствие в городе руководства даже оказалось к лучшему, дав простор спасительной для останков Данте самодеятельности – только в XIX в. выяснится, что «исчезновение» поэта из гробницы было делом рук францисканцев: духовенство всегда умеет надежно прятать концы в воду! Весьма забавное донесение было послано Льву (пер. с англ. – Е.С.): «Таким образом, перенесение костей Данте осуществить было невозможно, потому что посланцы Академии, посетив гробницу, не обнаружили Данте ни в духе, ни в теле; а так как верят, что еще во время своей жизни он точно так же в теле, как и в духе, свершил свое путешествие через ад, чистилище и рай, так, надобно признать, и в смерти он так же в теле, как и в духе, в той или иной из этих обителей принят и упокоен». Данте сделали памятный кенотаф, время от времени реставрировавшийся; в 1760 г. при очередном ремонте захоронение даже проверили еще раз – но кости, разумеется, не появились. Несмотря на это, еще 7 мая 1864 г. Флоренция вновь потребовала выдать останки Данте. Выдавать их, разумеется, никто не намеревался (флорентийцам ехидно ответили, что их запрос потерял актуальность ввиду того, что оба города теперь – в едином Итальянском государстве, отчего Равенна уже не может рассматриваться как место продолжающейся ссылки поэта), просто еще раз отремонтировали мавзолей и заодно проверили саркофаг – снова пусто; однако в 1865 г., чиня стену капеллы, обнаружили нишу, в ней – рассыпавшийся от времени деревянный ящик и внутри – скелет и надпись, сообщающая, что это кости Данте, которые положил туда брат Антонио Санти 18 октября 1677 г. Начались экспертизы, сравнения черепа с портретами и, главное, посмертной маской и т.д. Сохранившиеся частицы костей, оставленные в гробнице перед прибытием флорентийцев в 1520 г., восполняли как раз недостаток в найденных останках. В задней стенке мраморного саркофага, примыкавшей к монастырским строениям, обнаружилась тщательно заделанная дыра, через которую монахами и были вытащены кости: небольшие осколки мрамора были обнаружены в ящике вместе со скелетом. Сомнений практически не оставалось (хотя 14 апреля 1890 г., совсем уж для верности, обследовали стену часовни и нашли в ее стене, как раз напротив саркофага, находящегося с другой стороны стены, также заделанное отверстие, через которое кости уже не столько вытаскивали из саркофага, но втаскивали в монастырь, хотя разделить этот процесс смехотворно). 26 июня 1865 г. прах Данте, казалось, навсегда упокоился в неоклассическом мавзолее 1780 г. постройки, прежде пустом; интересны находящиеся внутри мраморный барельеф Данте работы Пьетро Ломбарди 1483 г. и бронзово-серебряный венок от победоносной итальянской армии, участвовавшей в Первой мировой войне. Но во Вторую мировую войну в связи с бомбардировками равеннцы приняли решение обезопасить кости великого поэта от уничтожения и зарыли их неподалеку. Зеленый холм до сих пор сохраняется как память об этом событии, и на нем – табличка (пер. с ит. – Е.С.): «Под этим холмом кости Данте лежали для сохранения с 23 марта 1944 г. по 19 декабря 1945 г.». Затем останки поэта были снова помещены в мавзолей. Хочется надеяться, что это их последнее перемещение. Имя же великого поэта, богослова и философа ныне носит равеннский театр. Любопытно было встретить в одном из магазинчиков Равенны и антикварное фото (в стилизованной под спасательный круг рамке) дредноута «Данте Алигьери» – первого в мире линкора с трехорудийными башнями (заложен в 1909 г., спущен на воду в 1910 г., вошел в строй в 1913 г., флагман Итальянского флота в Первой мировой войне, сдан на слом в 1928 г.). Этот корабль далеко не чужд истории нашего флота – именно его линейное расположение четырех трехорудийных башен стало образцом для русских балтийских линкоров типа «Севастополь» – воевавших еще в Великую Отечественную войну знаменитых «Октябрьской революции» (бывшего «Гангута»), «Марата» (бывшего «Петропавловска») и «Парижской коммуны», в 1943 г. вернувшей себе прежнее славное имя – «Севастополь») и черноморских линкоров типа несчастной «Императрицы Марии». Наконец, великого Данте, полагаю, испугала б сильнее всей чертовщины его ада современная мозаика из Музея ТАМО, где «изображены» (не могу не взять в кавычки) Данте весь в красном, у ног расхристанной Беатриче, с сиськами, как у козы, а с другого бока на нее смотрит Вергилий. Пусть автор прослывет ретроградом, ничего не понимающим в современном искусстве, но лучше будет так, нежели сказать доброе слово об этом двойном кощунственном надругательстве и над Данте, и над мозаичным искусством предков, которое в Равенне всегда налицо молчаливым укором. Не можешь лучше, чем они, или хотя бы как они – тогда и не делай, чем так позориться. Лучше вернуться в свое
