на Хуана.
Уже рассвело, впереди выглянула тень. Мочадо придержал мула, окликнул, взявшись за пистолетную рукоять:
— Кто это? Выходи, а то пальну!
— Да это же Луиса! — воскликнул Хуан, выезжая вперёд. — Ты согласилась?
— Это я, сеньор! Не стреляйте! — голос выдавал страх, граничащий с ужасом.
— Молодец, Луиса! Иди сюда, мы тебя посадим на лошадь. Ездить можешь?
— Могу, сеньор! Надо быстрее ехать!
Хуан помог девочке взгромоздиться на лошадь. Караван тронулся ускоренным шагом.
— Луиса, ты знаешь дорогу к побережью, кроме этой тропы? — спросил Хуан.
— Чуть дальше протекает ручей. По нему можно спуститься прямо к морю. Я об этом раза три слышала от наших мужчин.
— Это далеко? А дорога? Она там есть?
— Надо идти по ручью, сеньор. К вечеру выйдем на дорогу. Там должно быть селение с усадьбой одного метиса. Он ещё дружит с нашими мужчинами.
— Почему ты всё говоришь про ваших мужчин? Они тебе не родственники?
— Не родственники, сеньор. Я и сама не знаю, кто они мне. Может, и родственники, как говорила мне Мария. Только и она не уверена. И родителей я не помню. Только изредка что-то мелькнёт перед глазами да иногда во сне что-то непонятное снится про какую-то тётю. Раз пять было так, сеньор.
— Ну хорошо! Поехали быстрее! Нас не должны догнать.
Через полчаса быстрой езды свернули в узенький ручей не больше полутора футов шириной. Дно устилал песок, сменяющийся иногда россыпью гальки.
Сиро стал отставать, слышались удары топора. Он валил тонкие деревья, перегораживая ручей.
Проводник покинул отряд. Хуан не стал принуждать его продолжать путь.
— Скрыть следы мы не в состоянии, Мочадо. Езжай назад. Постарайся проскользнуть незаметно и расскажи Лало об этих братьях. Смотри не попадись им.
Проводник качнул головой и повернул лошадь.
Ручей петлял по низинам, постепенно спускаясь к побережью. Это было заметно по многим приметам. Но Хуан всё думал, как остановить братьев.
— Вы езжайте дальше, а я подожду их в засаде. Может, мне удастся их остановить или предупредить вас об их приближении. — Хуан решительно проверил оружие и дёрнул повод лошади.
— Погодите, сеньор! — Сиро ухватил повод. — Негоже вам это делать. Это мои обязанности. Поспешите дальше, а я засяду здесь.
Его поддержал Пахо, явно не желающий оставаться без хозяина. Хуан уловил испуганный взгляд Луисы и согласился.
— Постарайся не подставить лоб под пулю, Сиро. И догоняй нас быстрей. Я думаю, что они уже близко. Мы можем даже услышать выстрелы.
— Сеньор, чуть ниже должен впадать другой ручей, — торопила Луиса. — По нему легко выйти к нашему ручью. Будет незаметно. Так у нас все делают.
— Молодец, Луиса! — Хуан улыбнулся девочке. — Поспешим же вниз!
Уже саженях в ста ниже ручьи сливались, расширяя русло. Сиро направил своего мула в узкий поток, шумевший по гальке прозрачной водой.
Не прошло и получаса, как издали послышался сильно приглушенный расстоянием выстрел. Потом ещё два подряд. И тишина повисла над лесом. Даже птицы на миг примолкли.
— В миле выше, — прошептал Пахо, его чёрное лицо посерело. — Как там это произошло?
— Болтать нечего! — Хуан хлестнул коня хворостиной. — Поехали! Если с Сиро ничего не случилось, то он догонит нас. Сбиться с пути невозможно. Луиса, а дальше ручьи встречаются? — повернулся он к девочке.
— Дальше я ничего не знаю, сеньор. Наверное, встретятся. Тут много ручьёв, они нас могут догнать!
— Пока не будем раньше времени переживать. Поехали!
Три всадника торопили животных. Пахо на муле ехал впереди, Хуан с Луисой на конях сзади.
День клонился к закату, а селение всё не появлялось. Горы зато отступили, кругом виднелись заросли леса. Было влажно, душно и одежда вся пропиталась потом и грязью, сыпавшейся с толстых ветвей.
— Если через полчаса селения не будет, то свернём в ручей и дальше устроим лагерь, — проговорил Хуан. Уверенности в его словах не слышалось. И Пахо осмелился заметить:
— Сеньор, не лучше всё же спускаться и в темноте? Ручей приведёт нас обязательно к селению. Луиса, сколько там дворов? — повернулся он к девочке.
— Кто его знает, сеньор. Думаю, что мало. Усадьба маленькая, не стоило бы в ней останавливаться, сеньоры. Наши дружат с хозяином. Понимаете?
— Что же делать прикажешь? — обеспокоился Хуан.
— Перед усадьбой хорошо бы свернуть в сторону. Там должны быть пробиты тропы. Я не раз слышала, как об этом говорили у нас.
— Это ты дело говоришь, Луиса, — похвалил Хуан. — Тогда не будем задерживаться. Поехали!
— Сеньор, а как же Сиро? — спросил Пахо.
— Он должен догнать нас. Мы не можем ждать его. Поехали же!
Солнце садилось. Уже довольно широкий ручей бежал плавно, неторопливо. Животные шли по нему по колено и брызги уже изрядно промочили всю одежду.
Наконец послышался рёв не то коровы, не то быка.
— Это усадьба, сеньоры! Надо сворачивать! — В голосе Луисы слышался страх.
— Посмотрим, где тут может быть тропа, — всматривался вперёд Хуан. Сумерки сгущались. — Вон там, кажется, что-то есть! Поспешим!
— Сеньор, сеньор! — в крике Луисы звучал ужас. — Сзади кто-то едет!
— Оружие, Пахо! Приготовить! Может, это Сиро?
Они поспешно продрались через кусты, насторожились. Скоро в темнеющем воздухе появилась тёмная тень всадника. Брызги воды из ручья каскадами обдавали его. Он приближался уверенно и довольно быстро. Лошадь тяжело дышала. Всадник был один.
— Это Сиро! — радостно воскликнул Хуан. И позвал не очень громко: — Сиро! Мы здесь! Не спеши! — и тронул коня в ручей. — Ты цел? — спросил, когда тот с трудом осадил лошадь.
— Цел, да не совсем, сеньор. Ну-ка помогите мне. Голова кругом идёт.
— Господи! Сеньор, да он ранен! — Пахо засуетился.
Хуан спрыгнул в воду, помог Сиро выбраться на берег, и уложил его на траву.
— Куда тебя, Сиро? — спросил Хуан. — Ты в лихорадке!
— Нога, сеньор! Ниже колена. Задели, проклятые! Но и я их достал. Вряд ли они продолжают погоню! Ох!
— Потерпи, Сиро! Я скоро, — Хуан поспешно стал освобождать рану в икре. — Ничего страшного. Только крови потерял многовато. Оттого и слабость и лихорадка. Дайте ему вина и побольше!
Пока Пахо поил Сиро вином из фляги, Хуан успел промыть рану ромом, приложил к тряпочке порошок и туго замотал полоской хлопчатой ткани.
— Готово! Можно продолжать путь. Пахо, помоги мне посадить Сиро в седло.
Темнота ещё не наступила, и Хуан сошёл на тропу, ведя коня в поводу. Он всматривался в тропу и поспешал влево. А из селения доносились далёкие звуки вечерней жизни скотоводческой усадьбы.
Одинокий огонёк слабо блеснул среди ветвей и всё затихло. Всадники торопливо двигались всё дальше, пока через два часа усталые животные стали с трудом передвигать
