- Vade retro Satanas! Vade retro Satanas! [38]
- Но это же я! - кричал Фанфан. - Ведь это я, Невью!
- Этот и в огне не сгорит! - истерически вопила Теодора.
Ненси взмолилась:
- Господи, отпусти мне грехи мои! Спаси дочь твою Ненси! Я тебе, Господи, обещаю на коленях проползти вокруг Лондона, пусть даже это будет стоить мне жизни!
Дебора Ташингем ошеломленно взирала на эту сцену - ей передался испуг этих женщин - и уже спрашивала себя, а вдруг её Фанфан, человек с тысячью имен и тысячью лиц, и в самом деле тот, кто всемогущ - сам Дьявол? Но если она любилась с дьяволом, у её сына будут на ногах копыта!
"- Нет, я с ума сойду!" - стенала она в душе, но тут Тюльпану в голову пришла гениальная идея: он шагнул в комнату - и три несчастных женщины, метнувшись в стороны, вжались в стены - схватил бутылку джина и отхлебнул как следует!
- Дьявол пьет только воду! - громогласно возгласил он. - А будь я призраком, от такой выпивки исчез бы, испарился ведь джин все растворяет, особенно такой джин, как у Теодоры!
Потом он мило улыбнулся и снова дружески представился:
- Друзья мои, да я же Невью!
Потом сел, стряхнул капли дождя со своего плаща и стал ждать, что будет дальше. Видел, что все начинают успокаиваться, но знал - лучшим доказательством того, что он человек, послужит только опыт: схватив пальцами уголек из очага, тут же его отбросил с криком:
- Ох, дерьмо! - и всем троим продемонстрировал сожженную руку:
- Теперь вы видите, я обжегся!
- Господи Боже! - потрясенно завопила Теодора. - Невью! Это Невью!
- Невью! Невью! - вопили остальные, и Дебора Ташингем подумала: нет, Фанфан прямо словно змей, меняющий свою кожу!
Теперь она уже не знала, восхищаться Тюльпаном или опасаться его, и вообще, не под угрозой ли её будущее как женщины, жены и матери!
- Так, значит, ты не умер? - спросила Ненси Вонючка, осмелившись наконец приблизиться к Фанфану и даже прикоснуться к нему. - А мы все думали, ты уже год, как мертв! Не знали, ни где, ни как это случилось, но были абсолютно уверены, раз и Аврора Джонс и Анжела начали носить траур!
- А Анжела каждый день ходила к Темзе и бросала там в воду цветы! Теодора расплакалась. - Вот мы и догадались, только не решились спросить у Эверетта, что случилось.
- Это долгая история, - уклончиво ответил Тюльпан, и вдруг спросил:
- А почему закрыт "Проспект"? Там никто не отзывается!
И по лицам приятелей тут же понял, что случилось что-то очень серьезное, так что ноги под ним подломились и на лбу выступил пот.
- Там нет никого, - грустно сообщил Симон-Чудак. - Они уехали!
- Когда?
- Месяцев девять-десять назад.
- Почему? - Сердце Фанфана больно сжалось. - И куда?
- Ну, знаешь... нет, ты не можешь знать! Эверетт Покс, если я верно понял, почувствовал опасность. Боялся, что его сцапают - но я не знаю, почему!
- Продолжай, - сказал Тюльпан, который знал это слишком хорошо. - Куда они поехали?
Симон-Чудак покосился на Дебору, которая решила, что лучше будет сесть, и теперь злилась оттого, что среди всех этих людей, так хорошо знавших друг друга, и обменивавшихся столь загадочными репликами, чувствовала себя как среди готенготов; а кроме того, слишком уж много женских имен мелькало в разговоре: что это за Анжелы да Авроры? Зло поджала губы, когда услышала, как старик спрашивал Тюльпана:
- Мы можем говорить при миледи?
Правда, лицо её тут же прояснилось, когда Фанфан-Тюльпан коротко, хотя и сухо ответил:
- Это моя жена! Говори!
- В Америку! - сказал Симон-Чудак. - Я знаю точно, потому что когда полиция нагрянула в "Проспект" - уж несколько месяцев прошло - я был поблизости и слышал, как один констебль говорил другому:
"- Этот негодяй смотался в Америку, но я узнал только вчера, и мы пришли слишком поздно, Том!" Вот так-то!
- А что с Авророй Джонс?
- Она отправилась с ними! С тех пор, как ты погиб, не выносила запах Темзы!
- Ах, Боже мой! - вскричал Тюльпан, пытаясь отогнать мучительную мысль, что никогда уже не встретит Аврору, свою нежную Анжелу и даже Эверетта. К мучительной боли прибавилось сознание того, что без Эверетта и его сведений не найти капитана Рурка - а значит и Летицию, что нанесло ему удар ещё страшнее.
- Ну что же, с Богом, друзья, - сказал он, хоть ему хотелось плакать. - Не знаю, когда мы теперь встретимся, но обещаю вам вернуться снова!
И он обнял отчаянно рыдавшую Ненси Вонючку, присоединившуюся к ней Теодору и Симона-Чудака, который произнес короткую, но блестящую речь:
- Тот, кто прошел все сражения, правда, без приближения, не может пускать слезу, Невью. Так что тебе не видать моих слез - я все их излил в моем сердце!
- Расцелуйте за меня всех остальных, - поручил Тюльпан и торопливо покинул "Рай", чтоб избежать мучительного прощания.
Дебора вышла раньше, так что Ненси, догнав его, смогла шепнуть на ухо:
- Ты с ними ещё встретишься, Невью! Ты должен их найти! Анжела родила тебе прелестного мальчишку и назвала его Френсисом! А теперь иди, твоя жена тебя уже ждет!
Тюльпан долго молча шагал по улице, а Дебора не думала ни о чем ином, или, точнее, только о том и думала, и наконец кисло спросила: - Кто такая эта Аврора?
Тюльпан такого вопроса ожидал.
- Аврора Джонс, восьмидесяти лет, самая веселая и самая храбрая женщина, которую я когда либо знал. Единственная мать, которую я знал. И я в отчаянии, что своей смертью причинил ей единственную боль, которую вообще мог причинить.
- А, вот в чем дело! - Дебору это явно успокоило и она не меньше десяти минут раздумывала, прежде чем снова спросить:
- А Анжела?
- Племянница Эверетта Покса! Я обожал ее! Играли с ней часами, поскольку у неё не было маленьких друзей!
- Но теперь у тебя будет ребенок, другой ребенок, которого ты сможешь любить - твой сын! - удовлетворенно заметила Дебора, вновь взяв его под руку. Тюльпан, чтоб удержать себя над пропастью отчаяния, сказал себе, пытаясь отогнать слезы и развеселиться:
"- Теперь у меня будет столько карапузов, что не придется беспокоиться о своей старости!"
И эта мысль его действительно развеселила. Слегка. Не очень. И только в глубине души.
Когда они вернулись в свой номер в отеле "Фейрмонт", Дебора наконец решилась спросить (у неё явно оставались некоторые сомнения):
- Чик Лейн, насколько я поняла - то место, где ты собирался с помощью Эверетта Покса узнать, как отыскать капитана Рурка. Но для чего он вам?
- Чтоб отблагодарить! Ведь когда я его нечаянно увидел, ко мне вернулась память! - цинично бросил он, но тут же пожалел. Цинизм его был всего лишь попыткой разрядить обуревавшие его эмоции. Какой чужой казалась ему сейчас Дебора! Возможно - все возможно, - он бы тут же её бросил, ушел, сбежал бы аж в Америку - если бы Дебора вдруг так ласково не сказала:
