XVIII, АНГЛИЙСКИЙ ПОЛКОВОДЕЦ
Луна вышла из-за облаков, и по Шельде змеилась бледная серебристая дорожка лунного света. Сидя в узкой и длинной лодке, князь пробирался среди зеленых зарослей тростника, как человек, хорошо знающий дорогу. Лодка скользила под этими влажными боскетами, не вызывая в них ни единого движения. Два раза он останавливался посмотреть на реку, но оба раза луна ярко освещала поверхность воды, и он продолжал свой путь под прикрытием тростника. На соборных часах Турне пробило час ночи, и в ночной тишине этот звук достиг того места, где остановилась лодка.
— Пора! — проговорил князь. — Я должен переплыть. Но как это сделать при таком лунном свете? Эти проклятые французы караулят на обоих берегах и, стоит мне двинуться, за мной погонятся, как за лисицей.
Бормоча себе под нос, князь тихо и осторожно раздвинул тростник и осмотрел горизонт.
— Ба! — произнес он. — Это что такое?
Он заметил черную массу, обрисовавшуюся на поверхности воды. Эта масса, форму которой невозможно было определить, плыла по течению, следуя движению воды и поворачиваясь вокруг себя при каждом встречаемом препятствии. Князь, раздвинув тростник, высунул голову, чтобы лучше рассмотреть это нечто. Черная масса медленно продвигалась. Там, где стояла лодка, течение было быстрее, чем в открытой части реки, и неизвестный предмет поплыл быстрее. Князь наклонился, взял длинный багор, лежавший на дне лодки, и, захватив эту черную массу, подтащил ее к себе. Это был огромный мех для жидкостей, крепко связанный и герметично закрытый. Князь схватил его и хотел втащить в лодку, но он был очень тяжелым. В это время лунный свет внезапно исчез — туча, гонимая ветром, заслонила ночное светило. Хотя эта туча была небольшой и должна была скоро пройти, князь понял, что он должен воспользоваться этим благоприятным моментом, которого он ждал с таким нетерпением. Он оттолкнул мех в густой тростник.
— Течение не сможет его увлечь, — пробормотал он. — На обратном пути я узнаю, что в нем находится.
Он выплыл из тростника и пересек реку почти по прямой линии. Как только он достиг другого берега, луна вышла из-за тучи еще великолепнее и серебристее. Там, где князь пристал, была довольно глубокая бухта. Он спрятал в ней лодку и осмотрелся вокруг. Справа был лес Барри, слева — большая равнина, в конце которой возвышался осажденный город Турне. Уверенный, что ни одно живое существо не видело его, князь пошел прямо к одинокой ферме, окруженной небольшим садом с, забором. Едва он сделал несколько шагов по двору, как из конюшни вышел слуга, держа за узду оседланную лошадь. Князь вскочил в седло и выехал за ограду, не говоря ни слова. Оставив справа лес Барри, слева — Турне, он прямо поехал к Лезу — городку, образовавшему вершину треугольника, двумя другими углами которого были Турне и Фонтенуа. Вскоре на равнине показались палатки, пушки, солдаты в блестящих мундирах. Это был лагерь англо-ганноверской армии. В середине лагеря возвышалась палатка герцога Кумберлендского. Эта часть союзной армии собиралась атаковать лес Барри и Фонтенуа, другая часть — голландцы под предводительством принца Вальдега — угрожала Антуангу. Австрийцы занимали центр. Во всех лагерях, так же как и во французском, огни были погашены. Князь не замедлил бега своей лошади, напротив, он подгонял ее. Скоро он доехал до аванпостов. Там так же не спали, как и в лесу Барри. Князя спросили по-английски, он ответил на том же языке, сказал пароль и въехал в лагерь. Ему навстречу вышел офицер. Князь спешился, дружески пожал офицеру руку, и тот, приказав солдату держать лошадь, взял князя за руку и быстро его увел. Оба за несколько минут дошли до палатки герцога Кумберлендского. Офицер, провожавший князя, был адъютант герцога и потому он прошел в его палатку без затруднений. Эта палатка была устроена настолько комфортабельно, как только мог пожелать англичанин, любитель удобств, особенно в походное время. Разделенная тремя перегородками, палатка имела столовую, гостиную и спальню. Офицер попросил князя подождать в столовой и прошел в гостиную, служившую также кабинетом. Князь стоял неподвижно среди множества офицеров главного штаба, наполнявших комнату. Взгляды всех были устремлены на него, но он, по-видимому, не замечал этого всеобщего интереса к его персоне. Наконец офицер, который привел его, приподнял полотняную портьеру и сказал:
— Войдите!
Князь переступил порог и низко поклонился.
Герцогу Августу-Вильгельму Кумберлендскому было тогда только двадцать четыре года. Третий сын английского короля Георга II, он рано увлекся военным ремеслом, и в 1743 году, в сражении при Геттингене, сражался возле своего отца. Назначенный главнокомандующим английской армией на континенте, он по своему званию, положению и могуществу был самым влиятельным из трех полководцев союзной армии. Высокий, стройный, с рыжими волосами, английский принц был потомком Эрнеста-Августа, принца, курфюрста Ганноверского, которого прозвали Геркулесом Белокурым.
В ту минуту, когда князь входил в гостиную, герцог сидел на складном стуле перед низким круглым столом, на котором был разложен большой план.
— Подойдите, — сказал он князю.
Тот подошел, портьера опустилась за ним, адъютант герцога стоял возле князя.
— Вам удалось? — спросил герцог после краткого молчания.
— Удалось, — ответил князь.
— У вас есть информация?
— Точная!
— А у меня — обещанные деньги.
Князь вынул из кармана бумаги и подал английскому принцу, который с поспешностью взял их. Он развернул эти бумаги и прочел, потом, приподняв голову, пристально посмотрел на князя пронизывающим взглядом. Князь выдержал этот взгляд совершенно бесстрастно.
— Эти сведения верны? — спросил герцог, хлопнув рукой по бумагам.
— Совершенно верны, принц.
— Когда эти планы были приняты?
— Сегодня вечером, три часа тому назад, на большом военном совете, который происходил в Колоне. На этом совете, где присутствовали маршал де Сакс, принц Конти, герцог де Ноайль и все генералы, был принят план сражения.
Герцог Кумберлендский опять взял бумаги и прочел с глубоким вниманием.
— Семьдесят тысяч французов! — проговорил он. — Это так. Но восемнадцать тысяч в Турне и шесть тысяч в Колоне — с другой стороны Шельды!.. Сорок шесть тысяч против наших пятидесяти пяти! Все преимущества на нашей стороне!
Герцог встал и начал ходить по комнате, потом вдруг остановился перед адъютантом, который стоял неподвижно на своем месте и сказал:
