— Вот, возьми! — крикнул кто-то из москвичей, поднимая палец и бросая его обратно.
Конюхов, стоя на коленях, бессмысленно смотрел на свою левую руку, где осталось только два пальца. Посмотрел, как из раны хлещет кровь, и только тогда протяжно завыл…
Один из стрельцов, собрав пальцы, вложил их в здоровую руку Костки и, поднимая того с колен, добродушно сказал: — Возьмешь да похоронишь потом пальчики-то… — потянул он Конюхова за плечо, приговаривая: — Будет орать-то! Пошли давай. Тут самозванца рубить будут, а мы мешаем. Счас мы рану-то прижгем, чтобы антонов огонь не кинулся…
Стоящий среди зрителей иноземец, не расслышавший или не понявший последних слов о наказании Конюхова, спросил у народа:
— Кута тьеперь его пошльють? В тьюрму?
— В Сибирь мужика сошлют волкам да медведям на радость, — объяснил иноземцу парень в короткой беличьей шубе и круглой шапочке.
— Жуть-то какая… — заохала купчиха. — Как он там без пальцев-то жить будет?
— А чего жуть-то? Чай, левая рука — не правая… — хмыкнул толстый стрелец. — И в Сибири люди живут. А ему теперь содержание от казны начислять будут.
— Ишь ты, — заохал приказной в линялом кафтане. — Еще и денежки за просто так платить будут… Хитер мужик!
…Следующим был Акундинов. Боярин Романов, зачитав приговор, широко перекрестился и махнул палачу.
Вначале Тимофею отрубили левую руку, потом — правую ногу. Палач ворочал тело, становящееся все меньше, так, чтобы было удобнее рубить. И наконец, утвердив на плахе то, что осталось, отрубил и голову…
Во время всей казни Акундинов не промолвил ни слова, не издал ни одного стона…
Палач, завершив работу, горделиво передал топор подручному:
— Почистишь как следует да по новой наточишь! Гляди у меня! — пригрозил он помощнику здоровенным кулаком и добавил: — Ржа заведется, рубить-то несподручно будет. А новый топор каждый раз покупать — никаких денег не напасешься!
Народ, толпившийся у эшафота, не спешил расходиться, желая досмотреть все зрелище до конца. Наблюдая, как голову Тимошки насаживают на кол, а все остальное рассовывают по корзинкам, чтобы развести останки самозванца по городам, переговаривались, обсуждая увиденное…
— Ох, батюшки-светы, — крестилась купчиха, — меня бы так казнили, так от страха бы померла.
— Смотри-ка, храбрый какой! Ему — руки-ноги рубят, а он — хоть бы хны, даже не пикнул! — с удивлением сказал коротышка.
— Ему ж перед казнью-то водки дали! — авторитетно заявил стрелец. — Завсегда так деется! Спрашивают: «Каково, мол, последнее желание?» Ну, они все водку требуют…
— А наливают? — с сомнением спросил мужичонка с подбитым глазом, кутающийся в драный кафтан. — Эх, мне бы кто поднес!
— А чо бы не налить-то? Казна — она богатая! И на водку деньжат найдут, и на топор… — заключил стрелец и предложил: — Пошли-ка на Варварку — там водка дешевле. Поднесу за-ради такого случая…
Корец — ковш.
Полушка — разменная монета достоинством в четверть копейки (до 1916 г.).
Рундучок — уменьшительное от «сундучок», то есть «сундук».
Сени — помещение между жилой частью дома и крыльцом.
Приказы — органы центрального управления в России XVI — начала XVIII века.
Батоги — палки или толстые прутья толщиной в палец с обрезанными концами, употреблявшиеся в XV–XVIII веках в России для телесных наказаний.
Неверстанными назывались писцы, которым, в отличие от верстанных подьячих, жалованье было не положено. Неверстанные, собственно говоря, занимались составлением и перепиской бумаг, жили на «перьевые» деньги. Подьячие в нашем понимании — это уже чиновники различных уровней. Если перевести на современный язык приказных должностей, то начальника приказа, которым был, как правило, боярин (это, кстати, тоже должность!), можно назвать министром, приказного дьяка — заместителем министра. В некоторых приказах, таких как Посольский, Тайный, начальствующим человеком был сам царь.
Судки — приспособление для переноски кушаний в виде нескольких кастрюлек, поставленных одна на другую и скрепляющихся ручкой.
Рушник — полотенце (обл.).
Жуковина, жуковинье — блестящий камень, перстень, кольцо.
Тать — устаревшее наименование вора, грабителя.
Киса — туго затягивающийся мешок из плотного материала.
Кабала — договор или долговое обязательство, ставящее должника в личную или имущественную зависимость от заимодавца.
Полати — в избе: нары для спанья, устраиваемые под потолком между печью и стеной.
Быличка — фольклорный жанр рассказа о якобы происшедшем в действительности чудесном событии — о встрече с духами и тому подобном.
Стремянной — придворный чин в Московском государстве, верховный конюх, сопровождающий государя верхом.
Толмач — переводчик во время беседы, переговоров.
Канцелярский служащий в приказах и в местных государственных учреждениях.
Целовальник — выборное должностное лицо, выполняющее некоторые судебно-полицейские обязанности, собирающее подати.
Паперть — крытая площадка перед входом в церковь.
Опечек — каменное или деревянное основание печи.
Сени — в деревенских избах и в городских домах в старое время: помещение между жилой частью дома и крыльцом.
Правёж — битье, истязание с целью взыскания долга.
Два шкалика = чарка — 122,99 мл.
Штоф — 1,229 л.
Горбыль — крайний срез бревна (с одной стороны выпуклый), оставшийся при его распилке на доски.
