– Господ эмигрантов. В настоящий момент трое убийц из их числа – по меньшей мере трое – сидят в засаде напротив твоего дома.
Ле Шапелье побледнел.
– Но как они узнали? Ты…
– Нет, не я. Если бы это был я, меня бы сейчас здесь не было. Твой визит поставил курфюрста в затруднительное положение. У Клеменса Венцеслава сильно развито гостеприимство, и твои требования вступили в неустранимое противоречие с ним. Попав между молотом и наковальней, курфюрст послал за господином д’Антрегом и конфиденциально поделился с ним своим затруднением. Господин д’Антрег в свою очередь конфиденциально известил об этом принцев. Принцы, похоже, конфиденциально поведали об этом всему двору, а час назад один из придворных, опять-таки конфиденциально, передал услышанное мне. Тебе не приходило в голову, Изаак, что, если бы не конфиденциальные сообщения, мы никогда не располагали бы никакими историческими фактами?
– И ты пришел, чтобы предупредить меня?
– А у тебя возникло другое предположение?
– Ты поступил как настоящий друг, Андре, – с торжественной серьезностью произнес Ле Шапелье. – Но почему ты считаешь, что меня намереваются убить?
– А разве ты сам придерживаешься другого мнения?
Ле Шапелье сел в кресло, единственное в этой просто обставленной комнате, достал носовой платок и отер им холодный пот, выступивший у него на лбу.
– Ты рискуешь, – сказал он. – Это благородно, но в данных обстоятельствах глупо.
– Большинство благородных поступков глупы.
– Если меня стерегут, как ты говоришь… – Ле Шапелье пожал плечами. – Твое предостережение запоздало. И тем не менее я благодарен тебе, друг мой.
– Не стоит. Здесь есть черный ход?
На лице депутата, которое выглядело бледном в свете свечей, появилась слабая улыбка.
– Если бы и был, они бы его перекрыли.
– Что ж, ладно. Я разыщу курфюрста. Он пришлет своих людей, и они расчистят тебе путь.
– Курфюрст уехал в Оберкирх. Пока ты его найдешь и вернешься, уже наступит утро. Уж не воображаешь ли ты, что убийцы станут ждать всю ночь? Когда они поймут, что я не собираюсь выходить из дома, они постучат. Хозяйка откроет, и тогда… – Он пожал плечами и оставил фразу незаконченной. Потом его словно прорвало: – Позор! Я посол, моя личность неприкосновенна. Но этим мстительным мерзавцам нет до этого дела. В их глазах я паразит, которого нужно уничтожить, и они уничтожат меня не раздумывая, хотя и знают, что подложат свинью курфюрсту! – В волнении он снова вскочил с кресла. – Боже мой! Какое возмездие его ждет! Этот глуповатый архиепископ наконец осознает, какую ошибку совершил, приютив таких гостей.
– Возмездие курфюрсту не утолит твоей жажды в аду, – спокойно произнес Андре-Луи. – И потом, ты пока не убит.
– Да. Всего лишь приговорен.
– Брось, дружище. Ты предупрежден, а это уже кое-что. Роль ни о чем не подозревающей овцы, покорно бредущей на заклание, тебе не грозит. Даже если мы сейчас пойдем напролом, и то шансы будут не так уж плохи. Двое против троих – пробьемся.
Лицо Ле Шапелье осветилось надеждой, потом на смену ей пришли сомнения.
– Их и правда только трое? Откуда такая уверенность?
Андре-Луи вздохнул.
– Н-да, тут я, признаться, сплоховал. Не удостоверился.
– Сообщники могут прятаться где-то поблизости. Иди-ка ты к себе, друг мой, пока это еще возможно. Я подожду их здесь с пистолетами наготове. Они не знают, что я предупрежден; может, уложу одного, прежде чем до меня доберутся.
– Слабое утешение. – Андре-Луи погрузился в раздумье. – Да, я мог бы уйти отсюда. Молодчики видели, как я вошел. Вряд ли они станут мне мешать, ведь шум может заставить тебя насторожиться. – Тут его глаза вдохновенно вспыхнули, и он отрывисто произнес: – Что бы ты сделал, выбравшись отсюда?
– Как что? Поехал бы к границе. У меня в «Красной шляпе» дорожная карета… – Затем Ле Шапелье удрученно добавил: – Только какое это имеет значение?
– А документы у тебя в порядке? Стража на мосту с ними пропустит?
– О да. Мой пропуск подписан секретарем курфюрста.
– Что ж, тогда все просто.
– Просто?
– Мы примерно одного роста и телосложения. Ты возьмешь этот верховой костюм, эти белые кюлоты и сапоги. Наденешь на голову мою шляпу и сунешь под мышку этот хлыст, после чего хозяйка проводит господина Андре-Луи Моро до двери. На крыльце ты задержишься, повернувшись спиной вон к тем воротам на противоположной стороне улицы, так, чтобы твоя фигура была ясно видна, а лицо – нет. Можешь сказать хозяйке что-нибудь вроде: «Передайте господину наверху, что, если я не вернусь в течение часа, он может меня не ждать». Потом ты резко нырнешь из света во мрак и, сунув руки в карманы с пистолетами, удерешь.
На бледных щеках депутата вновь проступил румянец.
– А ты?
– Я? – Андре-Луи пожал плечами. – Они позволят тебе уйти, поскольку решат, что ты не Изаак Ле Шапелье, а потом позволят уйти мне, поскольку увидят, что я тоже не Изаак Ле Шапелье.
Депутат нервно сцеплял и расцеплял пальцы. Он снова побледнел.
– Ты искушаешь меня, как дьявол.
Андре-Луи начал расстегивать сюртук.
– Снимай платье.
– Но ты рискуешь гораздо больше, чем тебе кажется.
– Нет, риск невелик, да и в любом случае риск – это только риск. А вот твоя смерть, если будешь медлить, станет неизбежностью. Шевелись!
Обмен состоялся, и, по крайней мере со спины, при неярком освещении Ле Шапелье в одежде Андре-Луи невозможно было теперь отличить от человека, который вошел в дом полчаса назад.
– Теперь зови свою хозяйку. В дверях приложи к губам платок. Это поможет тебе скрыть лицо, пока ты не повернешься к улице спиной.
Ле Шапелье обеими руками схватил руку Андре. Его близорукие глаза увлажнились.
– Друг мой, у меня нет слов…
– Хвала Всевышнему. Отправляйся. У тебя всего час на то, чтобы покинуть Кобленц.
Несколько минут спустя, когда дверь открылась, в подворотне напротив началось какое-то движение. Соглядатаи впились глазами в человека в костюме для верховой езды и шляпе с высокой тульей, который зашел в дом полчаса назад. Они услышали его прощальные слова и увидели, как он зашагал вниз по улице. Никто не сдвинулся с места, чтобы помешать ему уйти или проследить за ним.
Андре-Луи, который вглядывался в сумрак из окна и внимательно прислушивался, остался удовлетворен.
Он прождал еще целый час, все это время обдумывая свое положение. А что, если эти господа не станут его окликать, не сделают попытки напасть на него, а просто выстрелят ему в спину, когда он выйдет на улицу, будучи уверены, что видят перед собой Ле Шапелье? Это был риск, который он ранее не принял во внимание. Поразмыслив, Андре-Луи решил, что лучше будет встретить их здесь, при свете, где они, оказавшись лицом к лицу с ним, поймут свою ошибку.
