Написано во вторник Страстной недели».
— Чертовщина, — пробормотал полководец.
— Милорд…
— Что тебе?
— Это еще не все. — Оруженосец медлил — слишком много оскорблений было брошено англичанам зараз. — Герольд просит ответа, как того потребовала его госпожа.
Полководец усмехнулся:
— Она требует ответа?! Что ж… Приведи сюда этого герольда.
Оруженосец вышел, а взор мужчины вновь обратился на черный Орлеанский лес, до смерти осточертевший ему за эти месяцы, пока он торчал здесь — под городом, который так вожделел вождь англичан и его товарищ по оружию лорд Бедфорд.
Полководцем был граф Суффолк, Вильям де Ла Поль. Сменив на посту командующего графа Солсбери, которому разнес череп осколок камня, он стал уставать под этими стенами. Хотелось настоящего боя — штурма, крови, победы. А не бесконечных обстрелов с обеих сторон из бомбард, кулеврин и требюше, да брани, которой осыпали друг друга противники! А ту еще — новоявленная Дева…
В апартаменты Суффолка ввели молодого герольда в яркой мантии, чтобы издалека было видно, кто он таков.
— Как зовут вас? — спросил полководец.
— Де Гийенн.
— Кто послал вас, де Гийенн?
— Дама Жанна, милорд, Дева.
— Кто она? Откуда взялась? Кого представляет? Что она есть такое?!
Молодой человек гордо поднял голову.
— Я герольд, милорд, и не обязан отвечать ни на какие вопросы.
— А если я прикажу подвесить тебя на дыбу, герольд? — усмехнулся Суффолк. — Как ты запоешь тогда?
Ни одна мышца не дрогнула на лице молодого человека.
— Герольд неприкосновенен, и вы это знаете, милорд. Мое дело — передать письмо и получить ответ. Это все. Но если вы хотите запятнать себя бесчестием, поступайте так, как сказали.
— Ты — посланник ведьмы, и с тобой должно поступать, как с посланником ведьмы! — рявкнул Суффолк, встав и опрокинув кресло за спиной.
— Дама Жанна — благородная Дама. — Де Гийеен был бесстрастен. — Она послана Господом, чтобы освободить Францию. Мой король верит ей. Это все, что я могу сказать, милорд.
Суффолк посмотрел на стражу.
— Задержите герольда этой потаскухи. — Он указал на молодого человека пальцем. — Запомни, я брошу тебя в то же пламя, где сгорит она. Уведите его.
Оставшись один, граф Суффолк подошел к окну. Перед ним открывались три форта, идущие друг за другом на север — Лондон, Руан, Париж. И край Орлеанского леса за ними. Постылого ему леса.
Когда-то храбрая девушка Жанна превращалась в благородную Даму Жанну, и это преображение было долгим и подчас мучительным. Но превращение принцессы в Деву заняло куда меньше времени — всего две недели. Теперь, доказав свою правоту, она вызывала всем своим видом не просто удивление и восторг, но искреннее благоговение, которого так опасались Ла Тремуй и Реньо де Шартр!
Карлу Валуа было стыдно, что он подверг ее постыдному осмотру, а затем — допросу, хоть он и скрывал это чувство. Теперь же он всячески старался загладить перед сестрой свою вину.
Едва успела Жанна вернуться в Шинон, как ее переселили от вдовы де Куньи в донжон замка Кудрэ, выделив ей два этажа. Рядом с ней теперь состояло два пажа — Луи де Кут, чей отец служил камергером Карла Орлеанского и был капитаном Шатодена, и Раймон. Фрейлиной Жанны назначали Анну де Белье, приближенную Иоланды Арагонской, даму из высшей знати. Анна также имела самое прямое отношение к Орлеанскому дому — ее муж был советником Карла Орлеанского и время от времени навещал своего патрона в Лондоне.
— Назначаю вашим интендантом и оруженосцем, Дама Жанна, члена Королевского совета, в недавнем прошлом капитана гвардейцев и личного моего друга Жана д, Олона, — сказал девушке Карл Валуа, представляя молодого дворянина. — Он отличился при снятии осады с Монтаржи. За ним вы будете, как за каменной стеной.
Бертран де Пуланжи и Жан де Новелонпон присутствовали при этом. Им в пику, вернее — бывшим их заслугам, и были брошены королем последние слова. Он не забыл, как осмелился взглянуть на него этот провинциал, имени которого он не запомнил, да и не хотел запоминать, кичившийся тем, что посвятил Жанну в рыцари!
Дворянин, названный королем, поклонился. Это был тот самый Жан д, Олон, который плечом к плечу дрался с Орлеанским Бастардом, вырезая солдат английского полководца Анри Биссе. Это под ним, Жаном д, Олоном, убили в тот день четырех лошадей, а самого его даже не ранили!
Также был назначен и капеллан Жанны — им оказался Жером Паскерель, с которым она уже успела познакомиться. Надежный человек из личной армии священнослужителей Иоланды Арагонской! Он возглавил секретариат Жанны. Ему в помощь отдали Николя де Вутона и личного писца и казначея Дамы Жанны — Мателена Рауля.
Для личной охраны девушки король выделил ей двенадцать шотландских гвардейцев, еще молодых кадетов, из дворянских семей. Эти умерли бы на месте, но не подпустили бы к своей новой госпоже ни одного врага. Тем более англичанина!
Приобрела Жанна и своего дворецкого, которому вверили заботу обо всех резиденциях Девы, где бы ей ни пришлось остановиться. Ему подчинялось десятка полтора слуг — мало ли, что может понадобиться Даме Жанне.
Еще в Пуатье девушка получила и двух герольдов — Гийенна и Амблевиля. Что за полководец без личных герольдов? Кто будет сообщать своим войскам волю командующего, а от противника требовать сдачи городов? Их называли обычными для этой должности именами: Кёр-де-лис и Флёр-де-лис[18]. Только вот первого герольда, отправленного с письмом под Орлеан, Жанна потеряла. Англичане против всех правил рыцарства и войны взяли его в плен.
— Клянусь, — перед всем двором заявила Жанна, — если с Гийенном что-то случится, англичане будут платить за него стократно.
Выделил Карл Валуа блистательной сестре и конюшню из двенадцати лошадей — шести боевых скакунов и шести парадных красавцев, похожих на пегасов, разве что без крыльев.
— Мой благородный дофин, — сказала Жанна, уже получив роскошный штат охраны и прислуги, — когда я была в аббатстве Сент-Катрин-де-Фьербуа, то видела там меч на могиле одного рыцаря. Когда-то он принадлежал дю Геклену, а позже был подарен великим полководцем Людовику Орлеанскому.
— Вот как? — заинтересованно поднял брови Карл Валуа. — Меч дю Геклена и Людовика? Ничего не знал об этом…
— Я бы хотела взять этот меч, спасти его от смерти в сыром склепе, где он ржавеет. Оружейные мастера Тура вдохнут в него новую жизнь, уверена в этом! А я вложу его в свои ножны. Но вы должны дать согласие.
