Наутро, после завтрака, наша группа разделилась на два отряда. Антилопа с Анкой и отделением нуму отправилась вдоль левого берега реки. В их задачу входило дойти до леса, каждые триста-пятьсот метров останавливаясь и нанося на карту ориентиры. Мы с Пашкой и с еще одним отделением переправились через реку и отправились исследовать правобережную часть долины, которая выглядела значительно меньше, но оставалась практически неразведанной. На этот день планировали исследовать местность в сторону каньона, благо этот участок был сравнительно узким и у самого выхода становился непроходимым.
Действовали следующим образом. Через каждые полкилометра я находил удобное для обзора место, спешивался, доставал оптический дальномер с полуметровой базой – а несколько таких приборов мы сделали в нашей метрологической лаборатории, – компас и планшет. И рисовал карту, замеряя расстояния до наиболее приметных ориентиров. Пашка поначалу пытался помогать мне, но девятилетнему мальчишке однообразная работа быстро наскучила, и он занялся исследованием окрестностей. Естественно, что я запретил ему удаляться за пределы видимости и попросил индейцев присмотреть за парнем.
Однако, когда я на очередной остановке заканчивал чертить карту, со стороны деревьев раздались выстрелы, мы вместе с нуму бросились туда. Оказывается, Пашка стрелял по выскочившему на него из зарослей волку. Мальчишка слегка растерялся, но сумел справиться с собой и встретить его картечью. У обоих детей были специально сделанные облегченные версии ружья ДБ под шестнадцатый калибр с уменьшенным, но вполне серьезным зарядом. А частые тренировки на стрельбище сделали свое дело. Так что Плавник Лосося, который за парнем приглядывал и незаметно страховал, держа зверя на мушке, уже успел подойти к мальчику и похвалить. Уж не знаю почему, но жест с большим пальцем стал среди обитателей фортов всех национальностей поистине международным.
– Па, смотри, какого волка я подстрелил! – обрадованно продемонстрировал мне добычу Пашка. – Он на меня как выскочит, я его и убил.
– Молодец! А ружье перезарядил?
– Конечно. И гильзу подобрал, как ты учил.
– Хорошо. Тогда курок спусти, чтоб пружина не садилась. Помнишь, как это делать?
Да, все-таки мы не зря очень много внимания уделяем правилам безопасного обращения с оружием. Курбаши вбивает их детям на уровне инстинктов. Пашка все сделал правильно, не задумываясь.
– Молодец. А теперь Плавник Лосося покажет, как снимать с волка шкуру. – Я улыбнулся и подмигнул индейцу. – В жизни пригодится.
Даже уж если мы, выходцы из XXI столетия, смогли нормально адаптироваться к столь неаппетитным процедурам, то что говорить про аборигенов этого времени, которые на такие дела смотрели значительно проще и спокойнее.
Не дожидаясь окончания процесса, двинулись дальше, оставив в поддержку Плавнику Лосося еще одного индейца. Догнали они нас уже на следующей остановке. Позади седла Пашкиной лошади была приторочена свежеснятая волчья шкура, из-за чего коняшка нервничала, периодически косилась назад и всхрапывала. Так мы и двигались до полудня, когда, найдя удобное для стоянки место на берегу реки, устроили привал и перерыв на обед. Вторая половина дня прошла без приключений. Когда пришла пора возвращаться в лагерь, выяснилось, что проехали мы, по большому счету, не так и много, исследовав участок километров шесть-семь вдоль реки, правда, на всю его ширину. Кстати, места были очень перспективные в плане огородничества: сравнительно немного камней и весьма плодородная почва, судя по буйству разнотравья.
Следующие дни прошли без каких-либо приключений. Однако богатство животного мира долины не осталось незамеченным. Несколько раз видели рысей, проезжая по окраинам леса. Встречались также лисы, зайцы, даже однажды заметили опоссума, объехав его подальше. Ни разу индейцы не возвращались в лагерь без добычи. Олени, дикие бараны и свиньи постоянно разнообразили наш стол. Основная часть работы по картографированию долины заняла две недели. Несмотря на то что трудились мы целыми днями без перерыва, это было практически отдыхом по сравнению с сидением в лабораториях и мастерских днями и ночами. Не зря же говорят насчет смены деятельности. Еще несколько дней провели в штабе, сводя результаты съемки в подробную карту долины и размещение на ней будущих объектов.
После того как будут закончены плотина и дорога, строители приступят к возведению жилых домов. Здесь решили не тесниться, а выделить один из участков долины под поселок с нормальными индивидуальными домами и участками соток по десять. Собственно, на этом миссия по исследованию долины пока была закончена, и нам предстояло возвращаться домой в Ломоносов, там меня дожидались куча как незаконченных проектов, так и новых задач.
Середина ноября 1793 года
Динго
В форте Ломоносов меня ожидала записка от Дяди Саши с требованием прибыть в Вихри для очень важного совещания. Ну, что ж, с корабля на бал. Поскольку вернулись вечером, то хоть не надо было хватать свежую лошадь и скакать туда. Можно было нормально вымыться, передохнуть и отправиться «на ковер» на следующее утро. Всю дорогу до столичного форта я пытался сообразить, что послужило причиной вызова к начальству, вроде особых косяков последнее время не допускал. Оказалось, что тема совещания была ни в коей мере не ругательной. В весьма узком кругу обсуждался очень тонкий вопрос. Вопрос денег. Мы, «попаданцы», как-то об этом не задумывались, но в последнее время количество вольнонаемного народа возросло настолько, что с оплатой их труда надо было что-то решать. Конечно, самым простым было штамповать испанские песо из местного золота, но тем самым мы рисковали в один момент нарваться на крупные неприятности, раздавая их направо и налево. Как-никак репутация фальшивомонетчиков нам была ни к чему. В то же время требовалась какая-то валюта для внутренних расчетов. А продолжать до бесконечности чеканить «квадратные китайские монеты с дырочкой» тоже было нельзя. Кстати, что за иероглифы мы на них изобразили, толком не знал никто. Просто нашлась инструкция от какого-то мобильника на нескольких языках, оттуда и перерисовали строчку-другую. Не исключаю, что на наших монетах было написано что-то вроде «Nokia – connection people» по-китайски.
После недолгих споров остановились на названии реал, золотым содержанием которого приняли в одну десятую грамма золота. Разменную монету обозвали сентаво, соответственно составлявшую одну сотую реала. Оказывается, уже довольно длительное время велась работа по учету, так скажем, трудового вклада каждого обитателя обоих фортов. Фактически, не афишируя это дело, функционировало некое подобие банка. Теперь мне предстояло решить задачу по изготовлению индивидуальных расчетных книжек с достаточно надежной защитой от подделок. А следом должны были появиться и денежные купюры. Впрочем, особой сложности для нашей типографии это не представляло. Я примерно знал, как надо модифицировать оборудование для производства бумаги, чтоб появились водяные знаки и защитные нити. А печать в несколько цветов нам была уже вполне по силам. Дизайн купюр набросали наши девушки. Чем-то банкноты напоминали и ранние доллары, и советские червонцы 20-х годов. Лицевая сторона серая, изнаночная зеленая. Серийный номер купюры и факсимиле Дяди Саши – темно-бордовые. Ну и еще пара мелких хитростей, которые, не зная, и не повторишь. Самое сложное было изготовить клише, но тут нашелся человек из подчиненных Кобры, который неплохо владел гравировкой по меди. Собственно, моя задача – обеспечить печатный станок и бумагу, а заниматься всем остальным будут другие люди. Сроки, правда, ставились жесткие – месяц, – но, поскольку наработки есть, вполне реальные. Так что вскоре у нас должны были появиться и свои нормальные деньги.
