Признаюсь, ваши способности произвели на меня сильное впечатление. Я понял, что вам доступно то, что неподвластно ни королям, ни их министрам.
– К несчастью, мне открыто лишь немногое… И только то, что касается судеб других, посторонних мне людей.
Свою же судьбу, судьбу своих близких я не знаю… Ох, ваше высокопреосвященство, я только что совершила грех и прошу вас отпустить его мне!
– В чем же ваш грех, Анна? – мягко спросил удивленный Ришелье. Это имя напоминало ему о королеве, любви которой он безуспешно добивался несколько лет тому назад.
– Я сказала – «к несчастью»! Я позволила себе роптать. Это большой грех, нам следует со смирением принимать все, что посылает нам Господь.
– Ах, вот вы о чем! Я отпускаю вам это прегрешение.
Итак, какое же отношение имеет к вам эта гречанка?
– Мы познакомились с ней в дороге, и она показалась мне испуганной и несчастной. Вместе с тем в ней было что-то ускользающее, непонятное… Она сказала, что ее преследует один иезуит, что Орден хочет получить от нее сведения о каких-то секретных знаниях, которыми якобы обладал ее отец, но она ничего не знает. Гречанка предложила ехать вместе с ней в Марсель, откуда она собиралась то ли в Италию, то ли к себе на родину в Грецию, – я так и не поняла.
Мы с отцом тогда согласились, наш дом сожгли во время сражения…
– Кто?
– Какие-то солдаты. Я право не знаю, ваше высокопреосвященство, были это гугеноты герцога Рогана или люди де Субиза… Может быть, это сделали королевские солдаты… Война не разбирает. Они не виноваты, но нам с отцом негде было жить, и мы решили двинуться на юг, там не так холодно. Настоящее имя ее оказалось Елена Макропулос. От нее-то мы и узнали эту историю про «золотой эликсир» императора Рудольфа. Ту самую, что сейчас рассказал вам отец. Но нам она сказала, что на самом деле никакого эликсира не существует, что это просто сильное возбуждающее средство.
– Конечно, так оно и есть в действительности, – усмехнулся Ришелье. – Тем более что и император Рудольф и его лейб-медик, якобы обладающий рецептом напитка бессмертия, благополучно умерли.
– Я простая девушка, господин кардинал… Мне не понять этого, но порой мне кажется… что все же такой рецепт есть…
– Анна! – укоризненно перебил ее отец. – Господин кардинал ведь спрашивает не о том, веришь или не веришь ты в эти россказни, а о том, что было с тобой. Расскажи, как поступила с тобой эта злодейка. – Постой! – вскричал он вслед за этим, видя, что Анна побледнела еще сильнее. – Ваше высокопреосвященство, позвольте завершить этот рассказ мне! Ей тяжело вспоминать все это, смотрите, как она побледнела!
– В самом деле, мадемуазель Перье. Я выслушаю вашего отца, – предложил кардинал. – Вам не следует пересказывать все эти несомненно тягостные вещи. Хоть я пока и не знаю, о чем идет речь.
– Речь идет о том, ваше высокопреосвященство, что эта гречанка, поняла, что ей не уйти от иезуитов, и уговорила Анну помочь ей. Они поменялись платьем, Анна убрала свои золотистые волосы под капюшон и заколола их так, чтобы ни одна прядь не выбилась из-под него. Гречанка скрылась, и больше ее не видели, а иезуиты получили мою дочь. Подмена тут же раскрылась, и тем бы дело и кончилось, но один из патеров увидел, что Анна не простая девушка, не такая как все… Дело происходило в Клермон-Ферране, куда мы прибыли незадолго до того вместе с Еленой Макропулос, направляясь в Марсель. В городе давно свирепствовала чума, и мы собирались отправиться дальше. Но иезуиты с досады передали Анну в руки местной инквизиции, под тем предлогом, что в нее вселился бес. Вы понимаете, ваше высокопреосвященство? Они не утверждали этого. Они просто передали ее инквизиторам, чтобы те во всем разобрались.
Но чума опустошила полгорода, и люди готовы были бежать куда глаза глядят, сметая все на пути! Они обезумели от страха! А тут подвернулся такой удобный случай! Инквизиторы объявили мою бедную дочь ведьмой и поволокли ее на костер. А толпа радовалась, что ведьма сейчас будет сожжена и мору – конец, ведь это несомненно она напустила порчу! Думаю, что гречанка знала, чем грозит Анне общение с патерами, ее необычность сразу бросается в глаза. Если так – будь она проклята! Она не понравилась мне с первого взгляда, но Анна – чистая девочка, она всех жалеет и всегда думает обо всех только хорошее. Она тогда согласилась ей помочь. Да и я терзался сомнениями, ведь гречанке угрожала опасность, она просила о помощи.
Ришелье видел, что астролог взволнован и его речь становится бессвязной.
– Как же удалось вам спасти дочь? – спросил он, уже предвосхищая ответ старика.
– Что я мог поделать! Только умолять палачей, чтобы они пощадили мою девочку! Нет, ваше высокопреосвященство. Это не я спас Анну.
– В таком случае – кто же?
– Один дворянин. Кажется, его звали… звали… Ах, я неблагодарный! Забыл имя человека, спасшего мою дочь.
– Его звали господин д'Артаньян, – с улыбкой подсказала Анна, щеки которой при упоминании о мушкетере снова приобрели естественный легкий румянец. – Он приехал в Клермон-Ферран со своим слугой в поисках девушки, которую любил…
– Значит, этот господин д'Артаньян ничего не акал о гречанке?! – быстро спросил кардинал.
– Что вы, ваше высокопреосвященство! Ее уже и след простыл! – вскричал Перье.
– Может быть, он был знаком с кем-то из иезуитов? – последовал другой вопрос.
– Невозможно, ваше высокопреосвященство. Эти лицемеры исчезли, как только поняли, что инквизиторы не выпустят Анну из своих рук!
– Тогда расскажите подробно, как было дело, – приказал Ришелье.
Перье с готовностью повиновался.
– Благодарю вас, месье Перье, – поблагодарил Ришелье, выслушав рассказ о том, как д'Артаньян, не без помощи вовремя разразившегося ливня, спас жизнь Анны Перье. – Значит, этот мушкетер искал в Клермоне свою возлюбленную. Он сам сообщил вам это, мадемуазель Перье?
– Нет, ваше высокопреосвященство. Но, видя, как он удручен, увидев знак «Pestis» на дверях ее заколоченного дома, я предложила ему свою помощь – ведь он спас мне жизнь.
– Вы хотите сказать, что прибегли к помощи своего редкостного дара, чтобы предсказать ему судьбу, и таким образом узнали о его возлюбленной?
– Да, ваше высокопреосвященство.
– Гм, и что с ней сталось – с этой дамой? Она не умерла от чумы?
– Нет, она переехала в другой город, – с видимым усилием отвечала Анна.
Ришелье понял, что девушке неприятны его расспросы, и он не стал настаивать на продолжении этой темы.
– Благодарю вас, Анна, – проговорил он. – Надеюсь, вы не возражаете, что я называю вас так? Ведь я – лицо духовное, и вы для меня – сестра Анна из обители сестер Святого Причастия. Вы очень помогли мне. Надеюсь на вашу помощь и впредь.
