— Дальше, — приказал он.
— Ну, вот, — продолжал мужчина. — Я не хотел становиться пиратом, даже за два золотых, но что мне оставалось делать, если все остальные согласились? Никомед приказал бы зарезать меня, чтобы не разболтал...
Короче, мне пришлось подчиниться. А потом на борт поднялись еще человек десять, я их не знаю, судя по рожам — настоящие бандиты, — и мы вышли в море.
— Как назывался корабль, за которым вы гнались? — спросил сенатор.
— Да не помню, — развел руками матрос, — я их столько повидал за свою жизнь... Кажется, что-то вроде «Сириус» или «Сирена»...
— А может — «Сфинкс»? — дрожащим от волнения голосом спросил Либон.
Моряк немного подумал.
— Может, — согласился он. — Такая новенькая бирема коричневого цвета, на носу — деревянная фигура тритона.
— Это она! — в один голос воскликнули Сатурнин и Либон.
Потом сенатор кивнул мужчине.
— Рассказывай дальше.
— А дальше мы напали на них, — ответил тот. — Я, правда, в бою не участвовал — помогал рулевому. Шкипер уверял нас, что дело пустяковое, что там, дескать, никто и меч в руках держать не умеет. Но не тут-то было. Те, с биремы, сами перелезли к нам на палубу и дали жизни. Клянусь Аполлоном, титаны какие-то, а не люди. Они столько наших положили... А один — здоровый такой, с бородой — даже мачту нашу срубил, так что «Золотая стрела» из униремы превратилась в обыкновенное корыто.
— А что с женщинами? — нетерпеливо спросил Либон.
— Подожди, — остановил его сенатор и снова обратился к моряку. — Чем закончился бой?
— Да ничем. Тех, кто перелез к нам, почти всех перебили, но остальные благополучно ушли на своем судне — мы-то их уже преследовать не могли без мачты и без весел.
— А женщин на борту ты видел? — спросил Сатурнин.
— Видел, — с готовностью кивнул мужчина. — С ними ничего не случилось, они сразу спрятались в каюте и переждали всю заваруху. Не волнуйся, господин, они остались живы и невредимы.
Ликаон, конечно, помнил, что одна из стрел вонзилась в грудь пожилой матроны, и та упала на палубу. Но он был слишком осторожен, чтобы сейчас говорить об этом. Матрос никак не хотел вызвать гнев сурового сенатора, ведь богам известно, как бы он отреагировал на такую новость.
— Это все? — холодно спросил Сатурнин.
— Да, господин. Бирема ушла, а мы потом долго болтались на волнах, пока нас не прибило к берегу.
— Куда ушел «Сфинкс»?
— Не знаю, по-моему, на юго-запад. Нам было уже не до него.
— Кто те люди, которые наняли вас? — дрожа от нетерпения, крикнул Либон.
— Кто его знает, господин — пожал плечами моряк. — Я не спрашивал.
Видя, что Либон намеревается продолжать расспросы, сенатор жестом остановил его и кивнул Сципиону.
— Уведите этого человека и держите пока под стражей. Я еще подумаю, как с ним поступить.
— Пощади, господин! — завизжал мужчина, но двое крепких рабов схватили его за руки и выволокли из комнаты.
Сатурнин повернулся к юноше.
— Слава богам, — сказал он со вздохом. — Они живы.
— Спасибо вам, бессмертные олимпийцы, — прошептал Либон, бледный, как полотно. — Но где же они?
— Надеюсь, скоро это выяснится, — чуть улыбнулся Сатурнин. — Я полагаю, что их судно тоже получило серьезные повреждения и, возможно, сбилось с курса. Вероятно, их отнесло совсем не туда, куда они собирались плыть.
Сенатор помолчал, а потом ласково взглянул на юношу, который нетерпеливо вертелся в кресле.
— Ну вот, Луций, — сказал он, — пришло и твое время.
Либон поднял голову и взглянул в глаза Сатурнину.
— Теперь, когда у нас есть след, — продолжал тот, — ты можешь заняться поисками. Здесь, в Риме, ты пока не нужен особенно — думаю, что мы и сами справимся. А помочь попавшим в беду женщинам ты можешь и должен.
— Я готов хоть сейчас! — пылко воскликнул Либон. — Что я должен делать?
— Сам решишь, — ответил сенатор. — Ты ведь уже не мальчик. Наймешь корабль и поплывешь предполагаемым курсом «Сфинкса». Будешь расспрашивать о нем во всех портах, у всех встречных судов. Авось что-нибудь да узнаешь.
— Конечно, — юноша оживлялся все больше и больше, теперь он просто кипел энергией, хотя еще недавно напоминал лишь бледную тень.
Но вдруг лицо его помрачнело.
— Скажи мне, отец, — глухо произнес он, — кто мог организовать это нападение? Ведь явно не шкипер «Золотой стрелы».
— Конечно, нет, — серьезно ответил сенатор. — Не знаю, кто непосредственно руководил операцией, но задумали ее наверняка на самом высоком уровне. Я бы не удивился, если бы узнал, что здесь приложили руку наша достойная императрица и ее благородный сыночек.
— Я убью их, — прошептал Либон, сжимая кулаки. — Если с Корнелией что-то случилось, я убью их...
— Ну-ну, — успокаивающе сказал Сатурнин. — Не гневи богов. Они спасли наших дорогих женщин от пиратов и спасут от всего остального, я уверен.
Либон понемногу успокаивался.
— Хорошо, отец, — ответил он. — Когда я могу тронуться в путь? Я готов прямо сейчас...
— Так и сделаем, — кивнул сенатор. — Но только по дороге ты должен будешь выполнить еще одно мое поручение. Это будет твоим вкладом в наше дело. Потом можешь смело целиком заняться поиском нашей пропавшей семьи.
— Слушаю тебя, — сказал Либон.
Сатурнин помолчал, а потом заговорил:
— Я дам тебе письмо к Агриппе Постуму. В Остии ты найдешь его и передашь ему послание. Смотри, чтобы оно не попало в чужие руки. Если возникнет такая угроза — уничтожь письмо. На всякий случай знай: в нем я напишу Агриппе о том, что завещание Августа нашлось, и теперь он ни в коем случае не должен спешить с вооруженным выступлением. У него ведь слишком мало сил, а как поведут себя преторианцы, еще неясно.
Короче, ты должен убедить Постума, чтобы он сохранял выдержку и спокойствие. Главное, нам сейчас не ошибиться, и тогда мы наверняка победим. Ты понял меня, Луций?
— Да, сенатор, — кивнул юноша. — Я все сделаю так, как ты хочешь.
Сатурнин подошел к Либону и положил обе руки ему на плечи.
— Благословляю тебя, мой мальчик, — тихо сказал он. — Да хранят тебя боги.
Некоторое время оба молчали. Потом Сатурнин тяжело вздохнул.
— Мы расстаемся в трудную минуту, — произнес он задумчиво. — Но надеюсь, что все будет хорошо, что скоро ты привезешь сюда мою жену и свою невесту, а я встречу вас не как опальный сенатор, а как уважаемый советник нового цезаря — Марка Агриппы Постума.
— Я буду молить богов, — прошептал Луций,
— Ну, ладно, — сказал Сатурнин, убирая руки. — Иди подготовься к путешествию, а я пока напишу письмо. Время не ждет.
