— Мэри! — От ужаса крик застрял у него в горле, и изо рта послышался сдавленный шепот. Обезумевшие пальцы пробежали по ее лицу, задержавшись на мгновение у бездыханного рта. Он приподнялся на локте, тряся ее и одновременно понимая, что это ничего не даст. Выскочив из постели с внезапным отвращением к безжизненному телу в кровати, он стал шарить в жакете в поисках трутницы, и трясущимися руками ему удалось чиркнуть кремнем по огниву и выпустить достаточно воздуха из легких, чтобы раз дуть фитиль. Света от фитиля было достаточно, чтобы увидеть свечу на прикроватном столике, он поднес к ней пламя и дал ей разгореться и разорвать темноту.
Свет подтвердил его ужасную догадку. Мэри была мертва. Она лежала на боку, и дальний от него край кровати был измазан кровью. Нож, торчащий у нее из груди, был большим кухонным ножом с деревянной ручкой для резки мяса. Наконец, набрав полные легкие воздуха, он смог громко крикнуть, а затем выбежал из комнаты, споткнувшись о лежащую в дверях фигуру Кту, упал, поднялся и рванулся по коридору, колотя во все двери, пока по всему патио не разнеслось эхо его криков.
Огни появились сначала в одной комнате, потом в другой. Показались Тим с трясущейся Пенни, потом Мама Фиби, прикрывавшая свою груду мяса простыней и почти полностью заслонявшая худого чернокожего парня, которого она выбрала для ноч ных удовольствий. Из другой комнаты застенчиво вышли Питер и Ганимед, придерживая панталоны у пояса, и в самом конце старый Тио Карло, по-прежнему в лохмотьях, выполз из кухни.
Все окружили Рори и ждали, пока он не прекратит кричать. Как завороженные, они какое-то мгновение смотрели на него, стоящего совершенно голым перед ними, и вопрошали испуганными глазами, что заставило его, даже находясь в таком безумном состоянии, появиться перед ними с такой эрекцией. В то же мгновение, которое могло показаться вечностью, Рори стоял, уставившись на них, не в состоянии прекратить свои бессмысленные завывания. Первым пришел в себя Тим и смог членораздельно выразить всеобщее недоумение:
— В чем дело? Ради Христа, Рори, что случилось? Ты что, заболел, сошел с ума или и то и другое сразу?
Рори кое-как смог собраться с мыслями.
— Мэри, Мэри, Мери! Вы что, не понимаете? Там Мэри! Ее убили!
— Мисс Мэри? — Мама Фиби туже затянула простыню вокруг себя. — Вы говорите — мисс Мэри, миссас Фортескью?
Рори молча показывал в направлении своей комнаты, где свет от свечи освещал плиты коридора. Мама Фиби побежала туда. Остальные последовали за ней.
— Боже праведный, это правда. — Она стала на колени перед кроватью и двумя своими черными руками взяла безжизненную руку Мери. — Кто-то это сделал. Убил мою миссас Фортескью. О, Боже праведный, кто же мог совершить это грязное дело? Кто убил мою мисс Мэри?
— И почему? — Слезы заполнили глаза Рори, и он подошел ближе, пока Мама Фиби поднималась на ноги, обхватив его одной черной рукой.
— Пропустите меня, — раздался пронзительный голос Тио Карло.
Он протиснулся между Тимом и Пенни, мимо Питера и Гани-меда и протянул руку, чтобы взять руку Мери. Он схватил ее за запястье своими когтями, пытаясь нащупать пульс, но пульса не было. Скорбно поджав губы, он горестно закачал головой.
— Она совершенно мертва. Этой бедной мисси уже ничем нельзя помочь. Я думал, может, смогу, если она не совсем умерла, но ее больше нет. Бедная маленькая мисси.
Заунывный вопль вырвался у Пенни, который был подхвачен Мамой Фиби, пронзительное улюлюкающее причитание, которое прекратилось так же внезапно, как и началось.
Мама Фиби оборвала стенания на высокой ноте. Она отпустила Рори, схватила кричащую Пенни и встряхнула ее.
— Какой прок стоять тут, ничего не делая. Времени на причитания сейчас нет. Надо сделать то, что мы можем, для бедной миссас Фортескью и надо найти того, кто это сделал. По-моему, я знаю кто.
— По-моему, я тоже знаю. — Мозг Рори снова заработал после возвращения его тела в нормальное состояние.
— Дело рук этой никчемной суки Мараи, вот кого, — вынесла приговор дьяволице Мама Фиби.
— Это она. Она не хотела, чтоб какая-либо другая женщина обладала им. — Тио Карло подтвердил приговор своей сестрицы.
— Тогда где же она есть теперь? — Мама Фиби оглядела комнату, как будто Марая пряталась где-то в темноте. Она улетела, вот где она, — ответил ей Тио Карло. — Взяла и улетела.
— Если б мы смогли найти ее кожу под глиняным кувшином, где она ее прячет, то она уже не сможет вернуться, — впервые за все время проговорил Ганимед.
— Да не может она летать без кожи сегодня ночью. Она где-то спряталась. Ты же знаешь, она не сукуя и не может летать.
Рори вспомнил, что Марая говорила, как они с Питером прятались, когда забирали остальных рабов на продажу, а потом вернулись на плантацию. Он спросил Питера, который ответил, что они, в общем-то, так и не выходили из дома, а спрятались в темном чулане за кухней, где хранятся овощи. Рори отослал его вместе с Тимом проверить чулан.
— Вам лучше одеться, — сказала Мама Фиби Рори. — И тебе, мальчик, — она показала пальцем на безымянного юношу, сопровождавшего ее. — Иди оденься. Никому не интересно смотреть на твою голую задницу, тем более мне. Ты, Пенни, надень сорочку, беги на кухню, разожги огонь и поставь вскипятить чайник, а потом возвращайся сюда. Нам надо обмыть миссас Фортескью и положить ее на стол, прежде чем она окоченеет. А сейчас все за дело. Карло, забирай своего мальца Ганимеда и скажи, чтоб приготовил кофе. Если он может готовить для тебя всякие варева, значит, и кофе сможет сделать. Надо же чем-то набить животы, и лучше послать мистера Тима в город, чтоб он сообщил о случившемся почтенному кабильдо. Это — убийство, и нам лучше начать разыскивать эту чертову Мараю. Ее рук дело, ясно как белый день.
— Ее рук дело, Мама Фиби, ее, — согласился Рори.
— Сука чертова. Даже вопросов никаких быть не может, но обвинять — это одно, а найти ее — совсем другое дело. Вам тоже лучше уйти, маста Рори. Сделать все, что можно, для бедной миссас Фортескью — это женское дело. Не многое в наших силах, но надо сделать то, что сможем, я и Пенни.
Рори натянул на себя одежду, вышел из комнаты и стал безутешно слоняться взад-вперед по галерее. Теперь, когда не стало Мэри, он был более чем когда-либо уверен, что любил ее по-настоящему. Хорошая она была, хорошая Мэри, как ни крути. Да, она была шлюхой, портовой проституткой в Глазго и содержательницей борделя в Тринидаде, но помимо всего этого она была прекрасной добросердечной женщиной. Самой прекрасной из всех, кого он знал. Никто не был таким бескорыстным и щедрым, как Мэри.
