Я неторопливо разделся и взял томик стихов Виктора Гюго из библиотеки будущего адвоката, лег в постель довольный собой.
В сотый раз перечел я стихотворение Гюго «Небесный огонь» и вдруг услышал шаги: кто-то поднимался по лестнице и остановился прямо у моей двери. Я догадался, что это был хозяин дома, который пришел с намерением пожелать мне спокойной ночи и, конечно, опасается, что я уже уснул, и поэтому сомневается, открывать ли дверь.
— Войдите, — проговорил я, кладя книгу на ночной столик.
Действительно, дверь открылась и появился Люсьен.
— Извините, — сказал он мне, — но я подумал, что я все-таки был недостаточно приветлив с вами сегодня вечером, и не хотел идти спать, не принеся вам своих извинений. Я пришел покаяться перед вами, и поскольку у вас, вероятно, еще есть ко мне изрядное количество вопросов, то я отдаю себя полностью в ваше распоряжение.
— Тысяча благодарностей, — ответил я. — Напротив, именно благодаря вашей любезности я узнал почти все, что хотел. Осталось лишь выяснить одну вещь, о которой я пообещал себе вас не спрашивать.
— Почему?
— Потому что это будет действительно слишком нескромно. Однако я вас предупреждаю, не настаивайте, иначе я за себя не отвечаю.
— Ну хорошо, спрашивайте: нет ничего хуже неудовлетворенного любопытства, оно естественно порождает разные предположения. И из трех предположений одно или два весьма невыгодны для того, о ком идет речь, и весьма далеки от истины.
— Успокойтесь, мои самые оскорбительные на ваш счет предположения сведутся к тому, что вы, вероятно, колдун.
Молодой человек рассмеялся.
— Черт! — сказал он. — Вы и из меня сделали столь же любопытного, как и вы. Говорите, я вас сам об этом прошу.
— Хорошо. Вы были столь любезны, что разъяснили все, что мне было неясно, кроме одного: вы мне показали прекрасное оружие с историческим прошлым, на которое я попросил бы у вас разрешение еще раз взглянуть перед отъездом…
— Итак, это первое…
— Вы мне объяснили, что означает эта двойная надпись на рукоятях двух карабинов.
— Это второе…
— Вы мне объяснили как благодаря феномену вашего рождения вы испытываете, даже находясь в трехстах лье от вашего брата, чувства, которые он переживает, так же, как и он, без сомнения, остро чувствует ваши переживания.
— Это третье.
— Увидев, как вы мучаетесь от тоски, вызванной тем, что с братом явно происходит что-то неприятное, мадам де Франчи взволнованно осведомилась у вас о том, жив ли ваш брат, вы ответили: «Да, если бы он был мертв, я бы это сразу же узнал».
— Да, верно, я так ответил.
— Пожалуйста, если только объяснение будет доступно непосвященному, объясните мне ваши слова, прошу вас.
По мере того как я говорил, лицо молодого человека принимало столь серьезное и значительное выражение, что последние слова я произнес почти заикаясь.
И после того как я замолчал, наступила мертвая тишина.
— Хорошо, я вижу, что был бестактным, — сказал я ему, — давайте считать, что я ничего не говорил.
— Нет, — произнес он, — но дело в том, что как человек светский, вы относитесь ко всему в какой-то мере недоверчиво. И я опасаюсь, что вы сочтете суеверием старинную традицию нашей семьи, которая существует у нас на протяжении четырехсот лет.
— Послушайте, — сказал я ему, — я вас уверяю, что касается легенд и традиций, то трудно найти человека, который бы верил в них так, как я. И особенно безоглядно я верю в разного рода невероятные, казалось бы, невозможные вещи.
— Так вы верите в сверхъестественные видения?
— Хотите, я вам расскажу, что произошло со мной?
— Да, это придаст мне смелости.
— Мой отец умер в 1807 году, следовательно, мне тогда не было и трех с половиной лет. Когда врач объявил о близкой кончине больного, меня переселили к старой кузине, которая жила в доме, стоящем между двором и садом.
Она поставила мне кровать рядом со своей, меня уложили спать в обычное время, несмотря на несчастье, которое мне грозило и о котором я даже не имел понятия. Я уснул. Вдруг в дверь нашей комнаты трижды сильно постучали. Я проснулся, спустился с кровати и направился к двери.
— Ты куда? — спросила моя кузина.
Разбуженная как и я этими тремя ударами, она не могла справиться с охватившим ее ужасом, так как прекрасно знала, что, поскольку выходящая на улицу дверь была закрыта, никто не мог постучать в дверь комнаты, в которой находились мы.
— Я хочу открыть папе, он пришел со мной попрощаться, — ответил я.
Она соскочила с кровати и уложила меня силой, потому что я рыдал и все время выкрикивал:
— Там за дверью папа, я хочу увидеть папу перед тем, как он уйдет навсегда.
— А потом это видение возобновлялось? — спросил Люсьен.
— Хотя я довольно часто его призывал, нет, он не появлялся. Но, может быть, Господь дарит детской чистоте преимущества, в которых отказывает грешному человеку.
— Тогда, — улыбаясь сказал мне Люсьен, — мы в нашей семье более удачливы, чем вы.
— Вы видите ваших умерших родственников?
— Всегда, когда должно произойти или уже произошло какое-нибудь важное событие.
— А чем вы объясняете эту привилегию, дарованную вашей семье?
— Это сохраняется у нас как традиция. Я вам говорил, что Савилья умерла, оставив двух сыновей.
— Да, я помню.
— Пока они росли, всю ту любовь, которая была бы адресована их родителям, будь те живы, оба мальчика направляли лишь друг на друга. Когда выросли, они поклялись, что ничто не сможет их разлучить, даже смерть. Я не знаю, вследствие какого страшного события это произошло, но, однажды они написали кровью на куске пергамента торжественную клятву о том, что тот, кто первым умрет, предстанет перед другим, сначала в момент своей смерти, а потом во всех знаменательных моментах жизни другого. Три месяца спустя один из братьев был убит, попав в засаду, как раз в тот момент, когда другой брат запечатывал предназначенное ему письмо, собираясь нажать печаткой на еще дымящийся воск. В этот момент он услышал вздох позади себя. Обернувшись, он увидел своего брата, который стоял рядом, положив руку ему на плечо, хотя он этого и не ощущал. Совершенно машинально он протянул предназначенное тому письмо. Брат взял письмо и исчез. Накануне своей смерти он его вновь увидел. И, конечно, в это были втянуты не только оба брата, но и их потомки. С этого времени привидения вновь появляются не только в момент смерти умирающего, но и накануне важных событий.
— А у вас были видения?
— Нет, но поскольку мой отец в ночь накануне своей смерти был предупрежден своим отцом, что он умрет, я предполагаю, что я и мой брат также обладаем привилегией наших предков, так как ничего предосудительного не совершили, чтобы потерять этот чудесный дар.
