Серега проснулся в половине восьмого, еще по старой пролетарской привычке. Сразу определил — в доме есть кто-то чужой: свет на кухне, тонкий, но уверенно обоняемый запах дымка и леса, так пахнут вещи после долгого загородного похода. Кого принесло?
Натянул штаны и тельняшку, пошел выяснять. Узрел довольно лыбящуюся физиономию старого приятеля — хиппи как есть: светлая борода от уха до уха, длинный хайр заплетенный в косички, небеленая рубаха с пояском. Важное отличие: непременный нож, знак свободного человека и воина.
— Heil, Sigarr ást-vinr!
— Góðan dag, Tryggvi Gunnarsson, — Серега без затруднений перешел на древнескандинавский. — Hvat ertu at gøra hér, langt frá hafum, Tryggvi?
— Ты спрашиваешь, что я делаю так далеко от моря? — датский жрец сразу пошел в атаку, решив не разводить обязательных куртуазий и разговоров о погодах и ценах на овечью шерсть в Петерсборге. — Пришел забрать тебя и твою кону с собой, в Альдейгьюборг. Нельзя так долго отказываться от приглашения. Наши снекки ходили в Викборг, я уговорил кормчего встать на ночевку в устье реки Ньо[1] и пошел за вами. Собирайся.
Ему легко говорить — собирайся! Наталья, пускай и высказывала раньше робкие надежды на сравнительно долгое путешествие в историческую реальность, придет в ужас — вот так сразу? Без подготовки? Это же невозможно!
Трюггви уселся в кухонном уголке и молча буравил друга Сигара взглядом водянисто-голубых нордических глаз. Что решит?
Знакомый с обычаями даниров Серега понимал: приглашение сформулировано недвусмысленно и четко, пойдешь на попятную — обидишь. Трюггви, конечно, виду не подаст, но неприятный осадок останется. Ай, да гори оно всё синим пламенем! Дома, так или иначе, делать нечего, а Славик вернется неизвестно когда. Надо бы ему позвонить…
Славик вполне предсказуемо оказался «вне зоны доступа» — его парижская сим-карта уже вторую неделю была или блокирована, или неактивна. Плевать, оставим записку. Теперь остается разбудить Наталью и поставить перед фактом.
Возлюбленная супруга спросонья не разобрала что к чему и только увидев Трюггви сообразила: желания исполняются. Но…
— Никаких «но», — твердо сказал Серега. — Алёна со Славиком прошлым годом купили у реконструкторов историческую одежду по эпохе, размеры подходят. Запас серебряных денег остался от Гончарова, такой суммы хватит, чтобы собственный корабль купить, голодными не останемся. Оружие тоже есть.
— Ты не умеешь обращаться с мечом.
— Зачем меч? Я в дружине Рёрика не состою, удовлетворюсь социальным статусом бонда. Шмоток берем по минимуму — что понадобится, купим. Женские украшения возьми, пусть видят, что Сигар человек обеспеченный и уважаемый.
— Уважаемый? — фыркнула Наталья. — Ладно, ладно, никаких возражений.
Квартиру подготовили меньше чем за час: очистить и вымыть холодильник, отключить все электроприборы вместе со счетчиком, оставить Славику послание на самом видном месте: не захочет, а увидит. Порядочек. Можно отправляться. Наташ, вот зачем тебе на той стороне сотовый? Выключи и положи на полку в прихожей — никаких современных предметов туда брать нельзя, это аксиома!
Мгновенный переход через прореху, в «субьективном времени» наступило солнечное ясное утро. Трюггви пошаманил над Дверью — у него тоже дар аргуса, годи знает, как запереть «червоточину», чтобы со стороны квартиры Дверь оказалось закрытой. Альтернативная энергетика, как выражался Ваня.
— Между прочим, я всегда была против этого неслыханного уродства, — Наталья кивнула в сторону трех поганых идолищ, обезображивавших полянку. — Человека не знакомого с подоплекой до сердечного приступа довести может.
— Всё для нашей же безопасности…
Страхолюдин воздвигали в прошлом октябре (по счету этой стороны) — Сереге пришлось зазвать всю молодежь из Рёриковой дружины, Трюггви поспособствовал. Возились больше недели: найти подходящие вековые сосны, срубить, обтесать, перетащить на прогалину, затем озаботиться художественной резьбой.
Пришлось пространно объяснять не только самому Трюггви, но еще Кетилю, Снорри, Гримуру, Сигвальду и остальным, что эти грозные боги отпугнут от прохода в Гардарики-фьярри нечисть — одного только хелльдирра достаточно вспомнить. Даниры пришли к общему мнению, что боги Сигара несимпатичные и скверно выглядят, но помочь не отказались — надо, так надо. По окончанию работы все вернулись в Ладогу, зимовать. Славик в это время пропадал в исторической реальности XIV века и знать не знал о сомнительной инициативе верного помощника.
Две снекки пристали не к левому берегу Невы, а встали почти напротив — у Харар-эйан, Заячьего острова, чье старинное название сохранилось и тысячу с лишком лет спустя. Оно и понятно, остров окружен со всех сторон рекой, значит никакая нечисть с большой земли не проберется: «твари с холода» страсть как боятся проточной воды. Леса в дельте, как известно, место неприветливое, мало ли — лучше будет остеречься, особенно на ночевке.
Трюггви вначале покричал, но когда стало ясно, что его призывов не слышат, споро развел костерок и дал сигнал дымом: обычная практика, если желаешь привлечь к себе внимание корабельщиков. Спустя четверть часа снекка подошла к вдающемуся в воду гигантскому валуну похожему на голову ящерицы и годи вместе с Сигаром и Нерейд-коной (Наталье пришлось подбирать имя экспромтом, выбрали дома из списка в конце книги «Исландские саги») взошли на борт.
Лица почти сплошь знакомые. Кетиль, сын Орма, кормчий Торстейн по прозвищу Гюлльскег, Рунольв-охотник, двое братьев — Оттар и Оддлейв Биргирссоны. Еще полдесятка неизвестных — у Рёрика-сэконунга в дружине ротация кадров постоянная, ремесло-то далеко не самое безобидное, потери случаются. А ходить под рукой такого знатного человека и удачливого воина как Рёрик из рода Сёльдунгов — большая честь.
Попутно выяснилось, что сам Рёрик остался в Альдейгьюборге: отвезти товар в Викборг дело немудрящее, дружинный кормчий с молодежью управятся запросто. Тем более, что ожидать нападения на самой Неве или в заливе сейчас не приходится — любого наглеца осмелившегося на грабеж отыщут и пристукнут совместными усилиями: нынешние купцы это вам не тучные итальянцы эпохи Возрождения, в шелках и бархате с золотом, а суровые бородатые дяди с острыми клинками. Если разозлить — в такую лютость впадут, что хоть за Край Мира беги. Хотя, не исключено, достанут и оттуда. Эти могут.
Дорога оказалась необременительной — день на веслах и под парусом вверх по реке к истоку, остановка на Ореховом острове, где норманны держали один из форпостов, закрывающих вход в Ладожское озеро, поутру снова в путь: через непредсказуемое Нево, вдоль южного берега к Волхову. Серега был немало удивлен, отметив, что Волхов сейчас «течет вспять», сиречь от Ладоги к Новгороду — пришлось расспрашивать Трюггви, который объяснил, что лето выдалось жаркое, уровень воды в Ильмене низкий, оттого и направление течения реки изменилось. Так случается.[2]
