крестоносцы.
На Руси же терпимость к язычникам была поразительной. Их не наказывали даже за исповедование своей веры или за отказ ходить в храм. Археологические раскопки открывают немало языческих капищ в Киеве, существовавших и спустя время после крещения Руси. Царило и так называемое двоеверие.
А вот сыновья Владимира не всегда могли обратить язычников в новую веру: Глеб был вынужден покинуть Муром (христианство в этом городе утвердилось лишь в XII веке), а Ярослав по легендам долго держал борьбу с язычниками из селения Медвежий угол, но в итоге отправился за его пределы и основал церковь (сейчас на этом месте располагается город Ярославль).
Лишь историк Татищев в XVIII веке указывал на одно исключение. На Новгород – здесь и вправду «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем». Перынский скит на берегу Волхова в своем названии до сих пор сохранил память о стоявшем здесь идоле богу Перуну, который поставил когда-то сам Владимир. После Крещения Руси на его месте вырос храм Рождества Божией Матери! Крещение шло здесь так тяжело еще из-за того, что Новгород был реальным языческим духовным центром. Когда-то сам Владимир еще язычником правил здесь девять лет.
Так в конце Х века мы получили христианство, когда оно пришло к самому близкому за всю свою историю знанию Бога и теперь делилось им с нами. Мы получили христианство тогда, когда Западная и Восточная церкви утопали в противоречиях. Уже через полвека произойдет «великий раскол» на католическую и православную церкви. Мы получили самый ценный дар в своей истории – православие – тогда, когда главный дом этой религии, Империя, в которой эта вера оформилась и укрепилась, откуда она разошлась по миру, в том числе и в пределы Русского государства, когда Византия начинала постепенно угасать. Через четыре века Империи не станет. Не перенесись из нее православие на Русь, на Земле не осталось бы православного мощного государства. А значит, не свершились бы евангельские пророчества о том, что Христос должен быть проповедован по всей Земле.
Может, здесь разгадка логики Промысла о нас?
Он формировал характер и нрав нашего народа еще до его появления на свет: характер и нрав, которые будут способны воспринять евангельскую весть и стать ее горячими защитниками. Если в этом наша главная задача, то… какие мы все же?
Кто мы?!
Про христиан говорят, что это люди, которым Бог поручил других людей. Может, здесь наша разгадка?
На евангельской фразе «Бог есть любовь» построилась вся русская культура. Из нее мы восприняли одно из главных наших качеств – жертвенное служение русских своей стране и другим народам, поэтому мы и смогли стать колоссальной империей: не только сугубо православной, но и домом для всех народов и религий. Потому что православие – религия служения, а не господства. Отсюда же одновременно уважение к религиозному выбору каждого!
Есть в прошении православной службы и такое: «да тихое безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» – это стало нашей главной потребностью. Мы быстро усвоили, что для «тихого безмолвного жития» нужно сильное государство.
Мы восприняли православие так горячо, что ничего не можем сделать с этой нашей глубокой религиозностью: даже из безбожия русский творит себе фанатичную религию.
«Ищите прежде Царствия Божия, а это все приложится вам» – эта евангельская формула объясняет всю нашу некоммерциолизованность, все эти поздние поговорки «От трудов праведных не наживешь палат каменных» и тому подобное.
Из русского языка и Евангелия скроилась вся русская литература – как замечал Виктор Тростников, ее герои только и делают, что ищут смысл жизни, как Пьер Безухов в «Войне и мире».
Нашим гимном была «Молитва русского народа».
Выходные в стране были в православные праздники.
Мы все приносили Ему, потому что знали, что «Без Меня не можете творить ничего» (Ин. 15:5). Пока мы это помнили, становились мощнейшей страной на планете, когда забывали, теряли все.
Как предвидел святой протоиерей Иоанн Кронштадтский грядущую последнюю потерю: «Перестали понимать русские люди, что такое Русь! Она есть подножие Престола Божия».
Глава 2
XI век: Как христианство изменило нас?
1054-й считается годом официального разделения Церкви на Западную – католическую и Восточную – православную. Дело к тому шло веками – с той поры, как поделилась Римская империя, два сколка прежнего государства начали проживать очень разные судьбы, с годами все более по-разному славя Бога. И по-разному понимая Его. А значит, и самих себя, и природу всего вокруг. На Западе без согласия всей церкви переписывались каноны, вводились новые, все более далекие от духа первых Вселенских соборов догматы. Противоречия вырастали в конфликты и взаимные анафемы, а в какой-то момент стало понятно, что это не просто две разные цивилизации, но и то, что цивилизация Запада стремится поглотить цивилизацию Востока, окатоличить, просветить «схизматиков» – православных.
Пока главной хранительницей восточного христианства остается Византия, но она слабеет. И самый непоправимый удар ей нанесет скоро именно вроде бы «братская» христианская Европа, когда обрушит на Константинополь свой очередной крестовый поход. После него империя уже не оправится и медленно сойдет со сцены истории, передав свое непостижимое наследие на хранение и умножение северному соседу.
Но это не скоро. Пока мы еще и близко не мыслим себя преемницей Византии, до нашей теории Третьего Рима еще почти пять веков! Это теперь, с пройденного расстояния, можно увидеть, как загодя Промысел готовил нашу страну к этой миссии – стать вместо Византии самым сильным православным государством на планете, а значит, охранителем всех православных в мире.
Разделение Церквей позволит русским скорее осознать эту свою миссию. Мы получили православие тогда, когда стало понятно, что нам его не только исповедовать, но и защищать. Для этого мы должны были пламенеть новой верой. Со всей присущей нам страстной горячностью мы начинаем строить страну по-новому – окрыленная христианством и его развивающей силой, всего за несколько лет Россия превращается в мировую державу и совершает великий рывок!
«Большой рывок» России
В XI веке мы уже опережаем Европу во всем: в размерах государства, в развитии городов, быта, в гигиене, юриспруденции. Но более всего – в нематериальном: в развитии культуры и грамотности. Вот яркий пример. Дочь Ярослава Мудрого, Анна Ярославна, выданная замуж за короля Франции Генриха I, писала своему отцу из своего дома в Париже: «В какую варварскую страну ты меня послал; здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны». Ее четкие, ясные буквы стоят рядом с крестами неграмотных королевских чиновников, придворных и самого короля Генриха I – они не умели писать и вместо росписи ставили крестики. После смерти Генриха I в 1060 году русская княжна поселилась в замке Санлис, расположенном в сорока километрах от Парижа. В этом городе Анна Ярославна
