Богданов понимал, что шансы уйти у них крохотные, но выбора не оставалось. Всадники на берегу видели трупы в реке и понимают: в лесу враг! Винтовок и пулеметов у них не заметно, но наверняка есть. Уходить с Лисиковой надо в лес…
Богданов натянул на себя кольчугу, нахлобучил шлем, подпоясался ремнем с саблей. Взведенный «ТТ» сунул за пояс. Всадник в блестящих доспехах был близко. Богданов вышел из-за кустов. При его появлении словно вздох прошелестел на том берегу. Всадник остановил коня, приглядываясь, затем поскакал навстречу. Богданов ждал, пока тот приблизится. Стрелять следовало наверняка. Всадник остановил коня в двух шагах от летчика и наклонился, чтоб лучше рассмотреть незнакомца. Рука Богданова, потянувшаяся к «ТТ», замерла. На коне сидела женщина!
Некоторое время всадница в доспехах и Богданов разглядывали друг друга. Женщина была молодой, румянощекой, с алыми пухлыми губами – настоящая красавица. Она смотрела на Богданова с недоверчивой радостью. Затем порывисто бросила повод и соскочила на землю. Стало ясно, что ко всему прочему Бог не обидел ее статью.
– Я княжна Евпраксия! – сказала всадница звонким голосом. – А ты?
Рука летчика непроизвольно взлетела к шлему.
– Лейтенант Красной армии Богданов!
– Богдан! – всплеснула руками княжна. – Наконец-то!
Она шагнула ближе и, прежде чем Богданов успел что-либо предпринять, обняла и поцеловала его. Троекратно, по-русски. Последний поцелуй пришелся в губы, оставив тонкий аромат лесной земляники.
– Это Богдан! – закричала княжна, повернувшись к реке. – Мы нашли!
Ответом был рев сотни глоток. Всадники волной потекли к реке. Многие, избегая толчеи у брода, бросались в воду и плыли, цепляясь за поводья.
«Только бы Лисикова не выстрелила!» – испугался Богданов и закричал, обернувшись:
– Не стрелять!
Лисикова не выстрелила.
Жидята давно закончил рассказ и теперь сидел, исподлобья поглядывая на князя. Казимир повернулся к наемнику.
– Конрад?
Капитан пожал плечами.
– Думаешь, колдун? – не отстал князь.
– Колдун может наслать мор, – сказал Конрад, – чарами извести человека, приворожить женщину к мужчине и наоборот. Колдуны вызывают дождь и разгоняют тучи. Сам я такого не видел, но люди говорили. Нам приходилось стоять в оцеплении, когда жгли колдунов. Чаще это были колдуньи. Говорили: они летали на метлах и совокуплялись с дьяволом. Не заметил, чтоб дьявол им помог – горели они, как обычные люди, и вопили так же. Я не слышал, чтоб колдун убивал людей, пробивая тела. В том нет нужды – добрый арбалет делает это не хуже.
– У Богдана не было арбалета! – вскричал Жидята.
– Зато у людей его были! – невозмутимо продолжил капитан. – Сотника заманили в засаду, это ясно младенцу. Когда всадники оказались на дистанции прицельного выстрела, их убили вместе с лошадьми. Место засады выбрано умно – брод. Конь в воде не может скакать быстро – целиться проще.
– Я не видел никаких арбалетчиков!
– Стояли в лесу, – сказал Конрад. – Кто показывает засаду раньше времени?
– Почему гремело?
– Барабан! Дали знак для стрельбы, затем грохотали, пока всех не убили. Обычное дело.
– Арбалетная стрела пробивает любую бронь, – сказал Казимир, – но не в состоянии пробить человека в доспехах насквозь.
– Если доспех миланской работы. Литовские кольчуги протыкают ножом.
– Мне приходилось стоять под стрелами! – сказал Жидята. – Их всегда видно.
– Арбалетный болт – маленький, его трудно разглядеть. Особенно когда летит прямо в тебя. К тому же арбалет может стрелять не только болтами, но и пулями: свинцовыми или чугунными. Их при всем желании не заметишь, пока не получишь в лоб, – капитан усмехнулся. – Я понимаю, господин, почему вы спрашиваете. Слышал легенду о Богдане. Если верить россказням, Богдан прилетит на большой птице. Птица была?
– Не видел! – насупился Жидята.
Конрад ухмыльнулся.
– Полагаешь, Богдан не колдун? – спросил Казимир.
– Может, и не Богдан вовсе, – сказал капитан.
– Почему?
– По предсказанию, от которого потеряли разум все в округе, в том числе и князья, – Конрад сделал ударение на последнем слове, но Казимир будто не заметил, – Богдан – чародей. Летает в небе и поражает врагов громом. Почему он не испепелил сотника и кметов? Почему убегал от них? Почему упал перед засадой? Не потому ль, что боялся угодить под свои стрелы? Ответ прост: тот, кто назвался Богданом, не чародей. Он, несомненно, ловок и хитер, но смертен, как и мы. Смертного я не боюсь.
– Богдан он или нет, – сказал Казимир, – но княжна приведет его с толпами смердов. Прежде они дрожали, теперь осмелеют. Сборск обложат – мышь не проскочит! Я пошлю за подмогой в Венден.
– Почему не в Плесков? – удивился капитан. – Он рядом!
– Довмонт только посмеется. Он посадил меня в Сборске, чтоб я защищал Плесков, а не он меня – от княжон.
«Тем более коли с нею не справился!» – усмехнулся про себя Конрад.
– До Вендена скакать пять дней, – продолжил Казимир. – Войско братьев к рейзе не готово – собирают к Рождеству Богородицы. Пошлют гонцов по крепостям… Ранее чем через месяц не жди. Мы выстоим месяц, Конрад?
– Ни одна осада не длится месяц, – сказал капитан. – В Венден можно не посылать. Если город не захватили через неделю, осаду снимают. Тысячи ртов трудно кормить. Вокруг Сборска еды мало – прошлогодний хлеб кончился, новый еще не поспел. Подвоза нет, денег у княжны нет, веси запустели… Смерды не воины, ждать не умеют. Постоят и разбегутся.
– Они могут взять город приступом!
– Это как? – усмехнулся Конрад.
– Взобраться на стены или выбить ворота!
– Сборск стоит на горе, три стены его высокие и отвесные, – сказал капитан. – Лестницы здесь не поставишь. С четвертой стороны мешает ров и вал. Прорваться внутрь можно через ворота, больше никак. Подход к ним защищают две стены вдоль дороги. Арбалетчики сверху застрелят всех, кто приблизится. Смерды могут стоять в отдалении, вопить, потрясать оружием и посылать нам проклятья, но ворота этим не откроешь. В таких случаях помогает подкуп, но откуда золото у княжны? Две сотни солдат, что есть у меня и Жидяты, для защиты стен достаточно.
– Смердов будет тысяча!
Конрад хмыкнул.
– У княжны Евпраксии, насколько знаю, сотня обученных кметов, остальные – сброд. Мои парни отдубасят их даже в поле. Они это могут! Я не знаю, почему рыцарей-монахов считают лучшими воинами. Их била даже Жмудь! Уроженец земли Швиц стоит трех колбасников, нацепивших белые плащи с крестами. Это латная пехота, князь! Помню, нас атаковала железная конница герцога Миланского. У каждого полный доспех, тяжелое копье и двуручный меч. Они неслись, громыхая, как войско ада. Казалось, нет силы, способной их остановить. Герцог ерзал в седле, предвкушая победу, но мы стали в десять рядов, загородились щитами и уперлись древками в землю. Арбалетчики натянули тетивы и наложили болты с гранеными наконечниками. Миланцев было двое против одного нашего…
