За разговорами они и не заметили, как к кострам подошел невесть откуда взявшийся высокий старик. Чуть постоял, а потом поинтересовался скрипучим, резким голосом:
– Пришел, значит?
На миг установилась полная тишина, только слышно, как похрапывают лошади да трещат в огне не совсем высохшие смолистые сучья.
– Ты кто? – первым опомнился князь.
– Я-то? Я-то здесь живу недалече. А вот ты кто? – усмехнулся в седые усы старик.
– Я – князь Ярослав, сын киевского князя Владимира! – почти запальчиво ответил юноша.
– Киевский?.. Далече тебя занесло, князь. Ну, легкого тебе пути, – кивнул старик и как ни в чем не бывало отправился по льду, словно точно знал, что лед не провалится.
– А весь-то где? – это уже крикнул вслед Данец.
– Весь? Там, – махнул рукой неопределенно вдоль реки старик. – Там…
В его голосе явно слышалась насмешка. Странный старик…
Ярослав вдруг подумал, что не успел посмотреть, каков его взгляд, желтый или нет. Не заметил, потому что отвлекся на другую странность – голова старика была темной, а вот борода и усы совершенно седыми. Обычно у людей наоборот…
Ярослав хотел задать этот вопрос Блуду, но, обернувшись к своему наставнику, обомлел. Блуд сидел как громом пораженный, не в силах вымолвить ни слова. Только разевал рот, как рыба, вытащенная из воды. Князь проследил за его взглядом и даже поежился – Блуд не мог отвести глаз от темного силуэта на реке. В это время старик обернулся, и Ярославу показалось, что на его лице появилась усмешка. Не очень хорошая усмешка… Лицо наставника в ответ просто побелело.
Ярослав хотел спросить Блуда, что его так ужаснуло, но не успел, отвлекли другие происшествия, причем не слишком приятные.
Старик спокойно ушел по реке, а вот первый же дружинник, попытавшийся сделать то же самое, нахлебался воды, с трудом вытащили из-подо льда. Полыньи вмиг образовались в нескольких местах. Люди ошарашенно мотали головами, дивясь тому, что лед так истончился за полдня. Не очень и тепло – с чего бы? Многим на ум пришло, что это проделки оборотней и местных кудесников.
Власко сходил к пню, издали попытался рассмотреть, там ли нож, но ничего не увидел, с соседней ели сбросило шапку снега, и тот почти укрыл пень от упавшей березы. От этого известия почему-то стало еще больше не по себе. Чего ждать в такой глуши, да еще и с оборотнями? Можно сгинуть в этом лесу, и никто не узнает, где пропали…
Разожгли как можно больше костров, но те дымили, дым разъедал глаза, застилавшие их слезы добавляли всяких нелепостей в мысли. Теперь казалось, что весь их маленький стан попросту окружен оборотнями и нечистью.
Первым опомнился, как ни странно, Ярослав:
– Да что же мы: «оборотни», «вурдалаки»… А про молитву и крест забыли!
По примеру князя остальные тоже вытащили из-под рубах нательные кресты, припали губами, моля о помощи. Опомнился и священник, хотя кому как не ему вспомнить бы о крестном знамении? Первым молитву зашептал сам молодой князь, дружинники подхватили. Блуд тоже истово шептал слова мольбы, ежеминутно крестясь. Никто не обратил внимания на то, что ничего не говорит Данец, а еще на то, что из-под его бровей всего на мгновение блеснул желтый злой взгляд!
После молитвы вроде и полегчало, появилась уверенность в защищенности, костры запылали ярче, морось рассеялась…
Но двигаться дальше пока не получалось, хотя к вечеру морозец стал покрепче, но этого было явно мало для прочного льда. На ночь у каждого костра оставили не по одному, а по двое охранников, от ближайших деревьев натаскали горы сучьев, чтобы запас дров был большой, перед сном снова долго и истово молились, стараясь отогнать дурные, опасливые мысли.
Когда уже устроились на ночлег, Ярослав вдруг вспомнил о том, как испугало Блуда появление старика, спросил. Блуд долго делал вид, что князю почудилось, потом все же решился на какой-то разговор, но попросил сесть в сторону, мол, наедине надо бы. Честно говоря, Ярославу почему-то очень не хотелось отодвигаться от огня. Не потому что замерз, а просто у пламени было уютней и спокойней, но он постарался снова не подать вида, что ему хоть на миг становится страшно, и, кивнув, отсел чуть в сторону с воспитателем.
Блуд только начал разговор со слов «ты еще был совсем маленьким…», как произошло то, чего никак не мог ожидать никто.
Почему-то к Ярославу с его воспитателем шагнул Данец, вслед за ним поднялся Власко, но ни догнать его, ни что-то вообще сделать не успел. Никто даже не понял, откуда прилетела эта стрела, только Данец вдруг рухнул как подкошенный, схватившись за горло, из которого торчало черное оперение!
Ярослав и Блуд вскочили на ноги, князь в страхе глядя на проводника, а воспитатель озираясь по сторонам. Весь стан вмиг загородился щитами, выставил десятки луков. Ужас обуял всех! Только Власко присел над соплеменником, разглядывая стрелу и сокрушенно качая головой.
– Что? Кто это его?! – В глазах Ярослава метался ужас, а рука уже привычно двигалась, завершая крестное знамение. – Господи, помилуй!
– Это стрела волхва.
– Метили в меня?
– Волхвы всегда попадают в того, в кого метят. Данец хотел убить тебя, а я не успевал остановить. Его убил волхв, который подходил днем.
– Оборотень?! – ахнул Ярослав.
– Кто оборотень, волхв? Да, они умеют обращаться в волков, но думаю, волком был другой. Не доля тебе, князь, погибнуть. Живи.
И снова лицо Блуда было белее снега, а губы дрожали. Теперь Ярослав не стал откладывать разговор, пристал к воспитателю решительно:
– Расскажи, что знаешь!
Его поразило то, что Власко почему-то кивнул Блуду:
– Скажи князю, пора ему самому выбирать…
И почему-то Блуд не удивился тому, что простой вятич ему почти приказывает.
Блуд долго не мог подобрать нужных слов, но постепенно рассказал о пророчестве волхва, именно того, который вышел днем из леса. Князь кивнул: такого забыть трудно, черные волосы и седая борода не у всякого есть. Услышав, что должен получить Киев и всю Русь, но только ценой несчастий и даже предательства, Ярослав задумался.
Блуд не стал торопить воспитанника, пусть сам подумает. До сих пор он считал пророчество простыми словами, хотя старательно воспитывал будущего князя всей Руси. Только не думал, что выбирать Ярославу придется так скоро, казалось, что еще много времени впереди, еще успеет… Но увидев старика с седой бородой и черными волосами, вмиг осознал, что время пришло. Поэтому и стало страшно. А тут еще разговоры про оборотней и вурдалаков.
Пусть Ярослав решает сам, повернет обратно – его выбор, Блуд уже не решился бы настаивать, он понял, насколько все серьезно и страшно. Черная стрела, торчащая из горла Данца, красноречиво говорила о том, какая сила им будет противостоять. Блуд думал, что противостояние будет в Киеве, а оказалось – в дальнем медвежьем углу, где и помощи ждать не от кого. Такие мысли спокойствия не добавляли.
