Вальтер Скотт - Айвенго (с иллюстрациями)

- А всё же,- сказал отшельник, снова состроив плаксивую рожу, - я не знаю, какое будет на меня наложено наказание за этот богопротивный удар.

- Об этом,брат,и говорить не стоит,-сказал король.-Мне столько доставалось ударов от руки всяких язычников и неверных, что нет причины сетовать на одну-единственную пощёчину от такого святого человека, каков причетник из Копменхерста. А не лучше ли будет, друг мой, и для тебя и для святой церкви, если я добуду тебе позволение сложить с себя духовный сан и возьму тебя в число своей стражи, дабы ты столь же усердно охранял нашу особу, как прежде охранял алтарь святого Дунстана?

- Ах,государь,-сказал монах,- смиренно прошу ваше величество простить меня и уволить от такой милости! Если бы вы знали, до чего я изленился! Святой Дунстан (да предстательствует он за нас перед господом!) стоит себе преспокойно в своей нише,хотя я и забываю иногда помолиться ему в погоне за каким-нибудь оленем. И по ночам иногда отлучаюсь из кельи? занимаюсь пустяками,а святой Дунстан- ни гугу! Самый спокойный хозяин, уж поистине миротворец, хоть и вырезан из дерева.Если же я буду qоменом и телохранителем при особе моего государя- это, конечно, большая честь, но стоит мне маленько отвлечься в сторону, пострелять дичи в лесу, утешить ли вдовицу где-нибудь в укромном уголке,так и пойдут розыски: «Куда девался этот монах, вражий пёс?» Или: «Кто знает, где запропастился проклятый Тук?» А лесные сторожа станут говорить: «Один этот расстрига уничтожает больше дичи, чем все остальные охотники!» Или: «Какую ни завидит робкую лань, сейчас вдогонку за ней!» Короче говоря, государь мой милостивый, оставьте вы меня на прежнем месте. А если будет, такая ваша милость, что пожелаете оказать мне, бедному служителю святого Дунстана в Копменхерсте, какое-нибудь благодеяние, то всякий дар я приму с великой благодарностью.

- Понимаю!- молвил король.- И дарую тебе, благочестивому служителю церкви, право охоты в моих Уорнклиффских лесах. Смотри, однако ж, я тебе разрешаю убивать не более трех матёрых оленей на каждое время года. Но готов прозакладывать своё звание христианского рыцаря и английского короля, что ты воспользуешься этим правом иначе и будешь бить по тридцати штук.

- Уж это как водится,ваше величество,-сказал отшельник.- Молитвами святого Дунстана я найду способ приумножить ваше щедрое даяние.

- Я в этом не сомневаюсь, братец. А так как дичь не так вкусна всухомятку, нашему эконому дан будет приказ доставлять тебе ежегодно бочку испанского вина, бочонок мальвазии да три бочки эля первейшего сорта. Если и этим ты не утолишь свою жажду, приходи ко двору и сведи знакомство с моим дворецким.

- А что же для самого святого Дунстана? - сказал монах.

- Получишь ещё камилавку, стихарь и покров для алтаря, - продолжал король, осеняя себя крёстным знамением. - Но не будем балагурить на этот счёт, чтобы не прогневить бога тем, что больше думаем о своих забавах, чем о молитве и о прославлении его имени.

- За своего покровителя я ручаюсь!- радостно подхватил монах.

- Ты отвечай лучше за себя самого,- молвил король сурово, но тотчас же протянул руку смущённому отшельнику, который ещё раз преклонил колено и поцеловал её.

- Моей разжатой руке ты оказываешь меньшее уважение, чем сжатому кулаку, - сказал король Ричард, - перед ней только на колени стал, а перед кулаком растянулся плашмя.

Но отшельник побоялся продолжать беседу в таком шутливом тоне, видя, что это не всегда выходит удачно,- предосторожность, далеко не лишняя для тех, кому случается разговаривать с монархами. Поэтому вместо ответа он низко поклонился королю и отступил назад.

В эту минуту появились на сцене ещё два новых лица.

Вновь прибывшие были Уилфред Айвенго,верхом на кобыле ботольфского аббата, и Гурт на боевом коне, принадлежавшем самому рыцарю. Велико было изумление Уилфреда, когда он увидел своего монарха забрызганным кровью, а на поляне вокруг него шесть или семь человек убитых.Не менее удивило его и то что Ричард был окружён таким множеством людей, по виду похожих на вольных йоменов,то есть на разбойников,а в лесу это была довольно опасная свита для короля.Айвенго не знал, как ему следует обращаться с Ричардом: как с королём или как со странствующим Чёрным Рыцарем. Король вывел его из затруднения.

- Ничего не опасайся, Уилфред,- сказал он,- здесь можешь признавать меня Ричардом Плантагенетом,потому что,как видишь, я окружён верными английскими сердцами,хотя они немножко и сбились с прямого пути по милости своей горячей английской крови.

- Сэр Уилфред Айвенго,- сказал отважный вождь разбойников,выступая вперёд, - я ничего не могу прибавить к словам его величества.Но всё-таки с гордостью скажу,что из числа людей,пострадавших за последнее время, нет у короля слуг более верных и преданных, чем мы!

- Я в этом не сомневаюсь,- сказал Уилфред,- раз ради них ты,добрый йомен. Но что означает это зловещее зрелище? Здесь мёртвые тела, и панцирь моего государя забрызган кровью?

- На нас напали изменники,Айвенго,- сказал король,- и только благодаря этим отважным молодцам измена получила законную кару. А впрочем, мне только сейчас пришло в голову, что ты тоже изменник,- прибавил Ричард улыбаясь, - и самый непокорный изменник. Не мы ли решительно запретили тебе уезжать из аббатства святого Ботольфа, пока не заживёт твоя рана?

- Она зажила,- сказал Айвенго,- осталась одна царапина.Но зачем, о зачем, благородный государь, сокрушаете вы сердца верных слуг и подвергаете опасности жизнь вашу,предпринимая одинокие поездки и ввязываясь в приключения, словно ваша жизнь не имеет большей цены, чем жизнь простого странствующего рыцаря, который ценит только то, что может добыть мечом и копьём!

- А Ричард Плантагенет и не ищет иной славы,- отвечал король, - ему всего дороже та слава, которую он добывает своим мечом и копьём. Да, Ричард Плантагенет больше гордится победой, одержанной в одиночку своей твёрдой рукой и мечом, чем завоёванной во главе стотысячного войска.

- Но подумайте о вашем королевстве, государь,- сказал Айвенго,- вашему королевству грозит распад и междоусобная война, а вашим подданным угрожают тысячи зол,если они лишатся своего монарха в одной из тех стычек, в которые вам угодно вмешиваться каждый божий день,вроде той, от которой вы только что спаслись.