Опять нахлынул громадный вал, такой большой, каких Сеймур еще никогда не видел, «отец волн», по выражению кафров. Вал подхватил Роберта, обнял громадным зеленым гребнем и перенес, как соломинку, через жестокую гряду камней. Вал с громом разбился, ударил его о каменисто-песчаную мель, образованную речкой, и, толкая своей несокрушимой силой, катил до тех пор, пока мощь не истощилась и пена не начала отступать обратно к морю, утягивая и несчастного пловца.
Роберт почти потерял сознание, но у него осталась искра рассудка, и он понял, что, если вода снова увлечет его в глубину, он погибнет. Чувствуя, что море влечет его, Сеймур с силой запустил руки в песок, и, на его счастье, они уцепились или за ствол дерева в почве, или за камень, во всяком случае за что-то твердое. Он отчаянно сжал свою опору… Неужели эта пытка никогда не кончится?
Катер с Бенитой был сильно загружен, гребцы с трудом работали веслами против прилива; численность пассажиров мешала им. Вскоре поднялся легкий ветер с суши, как это часто бывает к утру, и Томсон решил поднять парус. Это было сделано не без труда, потому что пришлось вытащить мачту и поставить ее. Женщины начали кричать, когда катер наклонился и его борта оказались на одном уровне с водой.
— Любой, кто пошевелится, будет выброшен за борт, — сказал офицер, управляющий рулем.
Все утихли.
Катер шел довольно быстро в море, но моряки тревожились: появились признаки того, что ветер усилится, а при волнении загруженный катер вряд ли уцелел бы.
Все это время Бенита лежала без чувств; малый, поставивший на нее ноги, сказал, что она, вероятно, умерла и что лучше бросить ее за борт, чтобы облегчить катер.
— Если вы бросите в воду эту леди, живую или мертвую, — угрюмо произнес Томсон, поднимая глаза, — вы отправитесь вслед за ней, мистер Баттон. Помните, кто принес ее сюда и как он умер.
Баттон замолчал; Томсон поднялся, окинул взглядом море, потом наклонился к поднявшемуся матросу и шепнул ему несколько слов. Тот кивнул в ответ.
— Это, вероятно, пароход другой компании.
Пассажиры, повернув головы, увидели на горизонте полоску дыма. Были отданы команды; подняли небольшой парус с привязанным наверху клочком белого полотна; заработали весла.
Пароход все шел, но вот послышался звук его сирены; через полминуты он остановился.
— Нас заметили, — с облегчением вздохнул Томсон. — Благодарите Бога, потому что поднимается ветер. Спустите парус — он нам больше не понадобится.
Через полчаса ветер действительно поднял волны, и легкие брызги воды перелетали через корму катера, который с большими предосторожностями был привязан к веревке, опущенной с палубы парохода «Кестл», шедшего в Наталь. Со стуком упали сходни, и сильные люди, стоя на ступенях, начали поднимать одного пассажира за другим на пароход, спасая их от смерти, к которой они были так близки. Последними были подняты Томсон и Бенита.
Между тем новость распространилась, и проснувшиеся пассажиры, одетые в пижамы, тапочки и халаты и даже завернутые в одеяла, толпились вокруг потерпевших кораблекрушение или помогая им в каютах.
— Я не пью, — сказал второй офицер Томсон, когда делал краткий доклад капитану «Кестла», но если кто-то поставит мне виски с содовой, я буду ему очень обязан.
Ушиб, полученный Бенитой, заставил ее пролежать без чувств много часов, однако рана не была по-настоящему серьезна: упавший блок скользнул по лбу, и, несмотря на разорванную кожу, череп был цел. Благодаря надлежащей медицинской помощи девушка скоро очнулась, но не вполне и бредила, воображая себя на «Занзибаре».
Придя в себя полностью, она была поражена, почувствовав боль в забинтованной голове и увидев стюарда, сидящего перед ней с чашкой горячего чая в руке.
— Где я? Это сон? — спросила она.
— Выпейте, — ответил стюард.
Бенита повиновалась, так как чувствовала голод, затем повторила свой вопрос.
— Ваш пароход потерпел кораблекрушение, — сказал стюард, — и очень много людей утонуло, но вы спаслись на катере. Посмотрите, там ваша одежда. Она не была в воде.
— Кто отнес меня в катер? — спросила Бенита слабым голосом.
— Джентльмен, который завернул вас в одеяло и надел на вас спасательный пояс.
Теперь Бенита вспомнила все.
— Мистер Сеймур спасся? — прошептала она, ее лицо посерело от ужаса.
— Я не смею говорить, мисс, — ответил стюард уклончиво. — Но джентльмена с таким именем нет на борту этого корабля.
Пришел врач, и Бенита обратилась к нему с вопросами. Но тот, знавший историю самопожертвования Роберта от мистера Томсона и других, не дал ей никакого ответа, потому что догадался, как обстояли дела стоял между ними, и боялся последствий шока. Все, что он мог сказать, — что он надеется на то, что мистер Сеймур бежал в какой-то другой лодке.
Лишь на третье утро Бените сообщили правду, которую нельзя было дольше скрывать. В ее каюту пришел мистер Томсон и рассказал ей все. Она слушала молча, изумленная, пораженная ужасом.
— Мисс Клиффорд, — сказал он в заключение, — редко кто из людей способен на такой храбрый поступок. На пароходе мистер Сеймур казался мне гордым и надменным, но он был замечательный человек, и я молю Бога, чтобы он остался жив, как осталась жива та дама с малюткой, ради которых он рискнул жизнью. Они теперь вполне поправились.
— Да, — машинально повторила Бенита, — действительно, замечательный человек, — и прибавила со странной уверенностью: — Он жив.
— Очень рад, что вы говорите так, — произнес Томсон, вполне убежденный в противном.
Он передал ей записку, которую нашли у нее за кофтой, и, чувствуя, что не может больше выносить ужасной сцены, вышел из каюты. Бенита дважды жадно прочитала строки, набросанные Сеймуром, прижалась к ним губами и прошептала:
— Да, я буду с любовью думать о тебе, Роберт Сеймур, и дам ответ, если мы когда-нибудь встретимся с тобой.
…«Кестл» пришел к Дурбану и бросил якорь: слишком большой пароход не мог перейти через мель. На заре экономка разбудила Бениту и сообщила, что какой-то старый джентльмен подплыл к пароходу в береговой шлюпке и желает видеть ее; боясь подать ложные надежды, она особенно подчеркнула слово «старый». С ее помощью Бенита оделась и, когда солнце поднялось, заливая светом Наталь, вышла на палубу и увидела возле бульверка[77] худого седобородого человека, которого узнала, несмотря на долгие годы разлуки.
Она невольно вздрогнула, увидев этого задумавшегося старика. Ведь это был все-таки ее отец! Может быть, не только он был виновен в ссоре с женой… Она подошла к нему и дотронулась до его плеча:
