- Но, сын мой,- сказала леди Эдит,- подумай о его священном сане!
- Я думаю о своём трехдневном посте,- отвечал Ательстан,- и жажду крови каждого из них.Фрон де Беф сгорел живьём,а виноват был меньше их, потому что кормил своих пленников вполне сносно, если не считать, что в последний раз в похлёбку положили слишком много чесноку. Сколько раз эти лицемеры и неблагодарные рабы сами напрашивались ко мне на обед, а мне даже не дали пустой похлёбки и головки чесноку! Всех казню, клянусь душой Хенгиста!
- Но римский папа, мой благородный друг… - начал Седрик.
- А хоть бы и сам сатана, мой благородный друг,- перебил его Ательстан. - Казню, да и только! Будь они самые лучшие монахи на земле, мир обойдётся и без них.
- Стыдись, благородный Ательстан!- сказал Седрик.- Стоит ли заниматься такими ничтожными людишками, когда перед тобой открыто поприще славы! Скажи вот этому норманскому принцу, Ричарду Анжуйскому, что хоть у него и львиное сердце, но он не вступит без борьбы на престол Альфреда, пока жив потомок святого Исповедника, имеющий право его оспаривать.
- Как!- воскликнул Ательстан.- Разве это - благородный король Ричард?
- Да,это Ричард Плантагенет,-отвечал Седрик,- и едва ли следует напоминать тебе, что он добровольно приехал сюда в гости,- следовательно, нельзя ни обидеть его, ни задержать в плену. Ты сам хорошо знаешь свои обязанности по отношению к гостям.
- Ещё бы мне не знать!- сказал Ательстан.- А также и обязанности верноподданного: от всего сердца свидетельствую ему свою верность и готовность служить.
- Сын мой, - воскликнула леди Эдит, - подумай о твоих королевских правах!
- Подумай об английских вольностях, отступник! - сказал Седрик.
- Матушка,и вы,друг мой,оставьте ваши попрёки,- сказал Ательстан. - Хлеб, вода и тюрьма- великолепные укротители честолюбия. Я встал из могилы гораздо более разумным человеком, чем сошёл в неё. Добрую половину этих тщеславных глупостей напел мне в уши не кто иной,как тот же вероломный аббат Вольфрам,а вы теперь сами можете судить, что он за советчик. С тех пор как начались эти планы и переговоры,я только и знал,что спешные поездки, плохое пищеварение, драки да синяки, плен и голодовку. К тому же я знаю, что всё это кончится избиением нескольких тысяч невинных людей. Говорю вам: я хочу быть королём только в своих собственных владениях и нигде больше! И первым делом моего правления будет повесить аббата.
- А как же Ровена?- спросил Седрик.- Надеюсь, ты не намерен её покинуть?
- Эх,отец Седрик,будь же благоразумен!- сказал Ательстан.- Леди Ровена ко мне совсем не расположена. Для неё один мизинец перчатки моего родственника Уилфреда дороже всей моей особы. Вот она сама тут и может подтвердить справедливость моих слов.Нечего краснеть,Ровена: нет ничего зазорного в том, что ты любишь пригожего и учтивого рыцаря больше, чем деревенского увальня франклина. И смеяться тоже нечего,Ровена, потому что исхудалое лицо и могильный саван вовсе не заслуживают смеха. А коли непременно хочешь смеяться,я найду тебе более подходящую причину.Дай мне руку,или,лучше сказать,ссуди её мне,так как я прошу её по дружбе. Ну вот, Уилфред Айвенго, объявляю, что я отказываюсь… Эге, клянусь святым Дунстаном, Уилфред исчез. Неужто у меня от истощения всё ещё в глазах рябит? Мне казалось, что он сию минуту стоял тут.
Все стали оглядываться в поисках Айвенго, но он исчез. Наконец выяснилось, что за ним приходил какой-то еврей и что после короткого разговора с ним Уилфред позвал Гурта, потребовал свой панцирь и вооружение и уехал из замка.
- Любезная родственница,- сказал Ательстан Ровене,- я не сомневаюсь, что только особо важное дело могло заставить Уилфреда отлучиться. Иначе я сам с величайшим удовольствием возобновил бы…
Но в ту минуту, как, озадаченный отсутствием Уилфреда, он выпустил руку Ровены, она тотчас ускользнула из комнаты, находя, вероятно, своё положение слишком затруднительным.
- Ну,- сказал Ательстан,- из всех живущих на земле менее всего можно полагаться на женщину,правда не считая монахов и аббатов.Ей-богу,я думал,что она по крайности скажет мне спасибо да ещё поцелует впридачу. Эти могильные пелены,наверно, заколдованы; все бегут от меня как от чумы… Обращаюсь теперь к вам, благородный король Ричард, и повторяю свою клятву в верности, как подобает подданному.
Но король тоже скрылся,и никто не знал, куда. Потом уже узнали, что он поспешно сошёл во двор,позвал того еврея, с которым разговаривал Айвенго, и после минутной беседы с ним потребовал, чтобы ему как можно скорее подали коня,сам вскочил в седло, заставил еврея сесть на другую лошадь и помчался с такой быстротой, что, по свидетельству Вамбы, старый еврей наверняка сломит себе шею.
- Клянусь святыми угодниками,- сказал Ательстан,- должно быть, за время моего отсутствия Зернебок овладел замком. Я воротился в могильном саване, можно сказать- восстал из гроба, и с кем ни заговорю, тот исчезает, заслышав мой голос!Но лучше об этом не толковать.Что ж,друзья мои, те из вас, которые остались тут, пойдёмте в трапезный зал, поужинаем, пока ещё кто-нибудь не исчез. Надеюсь, что на столе всего вдоволь, как подобает на поминках саксонского дворянина знатного рода. Коли слишком замешкаемся - кто знает, не унесёт ли чёрт наш ужин?
Пусть Моубрея грехи крестец сломают
Его разгорячённому коню
И на ристалище он упадёт,
Презренный трус!
«Ричард II»
Возвратимся теперь к стенам прецептории Темплстоу в час, когда кровавый жребий должен был решить, жить или умереть Ревекке. Вокруг стен было очень людно и оживлённо. Сюда, как на сельскую ярмарку или храмовой праздник, сбежались все окрестные жители.
Желание посмотреть на кровь и смерть- явление не только того тёмного и невежественного времени,хотя тогда народ привык к таким кровавым зрелищам, в которых один храбрец погибал от руки другого во время рыцарских состязаний, поединков или смешанных турниров. И в наше, более просвещённое время, при значительном смягчении нравов,зрелище публичной казни, кулачный бой, уличная свалка или просто митинг радикалов собирают громадные толпы зевак,которые при этом нередко рискуют собственными боками и, в сущности, вовсе не интересуются личностями героев дня, а только желают посмотреть, как всё обойдётся,и решить, по образному выражению возбуждённых зрителей, который из героев кремень, а кто просто куча навоза.
Итак, взоры многочисленной толпы были обращены к воротам прецептории Темплстоу в надежде увидеть редкостную процессию.
