Потом он хотел взять город Кизик, обладание которым позволяло серьезно воспрепятствовать переправе основного македонского войска, но безуспешно. Когда Александр Македонский прибыл в Азию, то первым делом, разослав фуражиров по окрестностям, запретил им трогать вифинские владения Мемнона, чтобы тем самым сразу скомпрометировать родосца в глазах персов (уже чуть позже, после битвы при Гранике и капитуляции Сард, Македонский разорил Мемноновы земли: наивный компромат был уже не нужен); родосец предложил персидскому царю устроить македонцам то, что наш поэт-партизан Денис Давыдов называл «скифской войной», ибо таков был обычай степняков-скифов в ведении войн со вторгающимися к ним завоевателями (и что они впоследствии с успехом применили и к доселе непобедимому Александру); обратимся к историку II в. н. э. Арриану и его сочинению «Поход Александра»: «Военачальниками персов были Арсам, Реомифр, Петин и Нифат. С ними находился Спифридат, сатрап Ионии и Лидии, и Арсит, правитель Фригии у Геллеспонта. Они стали лагерем у города Зелеи вместе с варварской конницей и эллинскими наемниками. При обсуждении событий – им было сообщено о переправе Александра через Геллеспонт – Мемнон-родосец дал совет не вступать в сражение с македонцами, потому что пехота македонская значительно сильнее, да и сам Александр находится при войске, а Дария тут нет. Надо отступать, вытаптывать подножный корм конницей, жечь урожай и не щадить даже своих городов: Александр не сможет остаться в стране, где нет провианта. Арсит же, говорят, сказал в собрании персов, что он не допустит, чтобы у его подданных сгорел хоть один дом. Персы стали на сторону Арсита; они подозревали, что Мемнон сознательно хочет затянуть войну, стремясь к почестям от царя». В результате персы получили разгром при реке Граник (334 г. до н. э.): сорокатысячное персидское войско лишилось половины воинов, 35-тысячная армия македонян понесла незначительные потери. Персидская кавалерия была разбита и рассеяна, а наиболее боеспособная часть персидского войска – а именно греческие наемники Мемнона – благодаря нарушенной персами диспозиции даже не смогли вступить в бой и были частью пленены, частью перебиты, хотя сам Мемнон спасся, так как находился вместе со своими сыновьями при персидской части армии. Македонский царь – надо полагать, вполне справедливо – считал этих наемников изменниками общегреческому делу и при случае не миловал. Взятых в плен в битве при Гранике греков он обратил в рабов и отправил в Македонию на тяжкие работы (Арриан пишет: «[Александр] похоронил и эллинов-наемников, которые пали, сражаясь заодно с его врагами. Тех же, кого он взял в плен, он заковал в кандалы и отправил в Македонию на работу, ибо они, эллины, пошли наперекор общему решению эллинов и сражались за варваров против Эллады»), поэтому после битвы при Гранике наемные греческие гарнизоны принадлежавших Персии Милета и Галикарнаса отбивались отчаянно – хотя и безуспешно.
Конечно, служба у врага против соотечественников не слишком красит Мемнона, но даже Плутарх (ок. 46 – после 119 гг. н. э.) отдает ему должное, приведя в своем труде «Изречения царей и полководцев» следующий эпизод: «Мемнон, воевавший за Дария против Александра, услыхав, как один наемник много бранил и порочил Александра, ударил его копьем и сказал: „Я тебе плачу за то, чтобы ты не бранился, а бился против Александра!“» После разгрома при Гранике Мемнон с остатками войска прибыл в Эфес, но, ввиду разразившегося там бунта и, возможно, непригодности к обороне, перебрался в Галикарнас, где и произошло последнее столкновение Мемнона с Александром.
Обратимся вновь к Арриану: «Город от природы был неприступен, а там, где, казалось, чего-то не хватает для полной безопасности, Мемнон (Дарий назначил его правителем Нижней Азии и начальником всего флота) давно уже все укрепил, сам присутствуя при работах. Своих детей и жену Барсину он отправил ко двору персидского царя, достигая двоякой цели – с одной стороны, спасая их от македонян, с другой – как бы давая Дарию Третьему бесценный залог своей верности (правда, данные разнятся – возможно, Барсина содержалась при персидском дворе в качестве заложницы уже с самого начала войны, ибо персы боялись, что Мемнон может перейти к Александру, тем более что Македонский, как помнит читатель, прямо наталкивал их на эту мысль, приказав поначалу беречь Мемноновы земли от разорения). В городе было оставлено много наемного войска и много персидского; в гавани стояли триеры, и моряки могли оказать при военных действиях большую помощь…» Мемнон отчаянно оборонял город от македонцев (все это весьма подробно описано Аррианом), но когда после многодневных ожесточенных штурмов стало ясно, что его не удержать, он поджег выстроенные им самим во время осады деревянные временные укрепления, склады оружия и дома Галикарнаса и отвел остатки вверенных ему войск на акрополь, который Александр осаждать не стал, чтоб не терять драгоценного времени, и пошел далее принимать сдачу малоазийских городов.
Тогда Мемнон нанес сильнейший ответный удар, как сообщает тот же Арриан, и хотя смерть прервала это противостояние родосского полководца и македонского царя, последняя спланированная Мемноном операция была доведена до победного конца: «Тем временем Мемнон, которого царь Дарий поставил начальником всего флота и правителем всего побережья, решил перенести войну в Македонию и Элладу. Он захватил Хиос, который ему сдали изменой, и оттуда поплыл к Лесбосу; митиленцы не послушали его, но другие города Лесбоса он привлек на свою сторону. Поладив с ними, он подошел к Митилене, окружил город от моря до моря двойным палисадом, поставил пять фортов и сразу оказался с суши хозяином положения. Часть его флота стерегла гавань, остальные суда он послал к мысу Сигрию, где была главная пристань для грузовых судов, шедших с Хиоса, от Гереста и Малеи, с наказом охранять проход и отрезать всякую помощь митиленцам с моря. Но тут он заболел и умер, и смерть его в ряду других тогдашних событий была еще одним ударом для царя. Автофрадат и Фарнабаз, сын Артаваза, которому Мемнон, умирая, передал свою должность на то время, пока Дарий ею не распорядится (Фарнабаз приходился племянником Мемнону), энергично повели осаду. Митиленцы были отрезаны со стороны суши; с моря их стерегло множество судов, заперших гавань; не видя выхода, они заключили с Фарнабазом следующее соглашение: чужеземцы, пришедшие к ним от Александра в силу военного союза, уйдут; митиленцы разорвут все договоры, заключенные ими с Александром; они станут союзниками Дария, какими и были по Анталкидову миру, заключенному с царем Дарием; изгнанники их вернутся и получат половину того имущества, которое у них было, когда они ушли.
На этих условиях совершился переход митиленцев к персам. Фарнабаз и Автофрадат, как только вошли в город, ввели туда
