Кудим Пужала и Тимка Грач сражались бок о бок. Если увертливый Тимка ловко разил легкой стрелой, то Кудим громадным своим копьем подхватывал тяжелую лестницу вместе с ползущими по ней врагами и опрокидывал ее в ров. Когда древко лопнуло от непомерной тяжести, смерд схватил десятиведерный котел с горячей смолой и накрыл им голову первому подвернувшемуся хазарину. Кочевник вместе с котлом полетел вниз: смолы с избытком хватило и другим степнякам. Но врагов было слишком много, и они не отступили. Пужала оглянулся, увидел огромный камень лежавший на стене с незапамятных времен, схватил его, поднял с натугой над головой и швырнул его вслед за котлом. Тростинкой хрустнула бревенчатая лестница, камень грохнулся у основания стены и покатился с вала, прокладывая себе страшную дорогу среди толп атакующих. Увидев это, хазары стали спрыгивать и с соседних лестниц.
— Вай-вай-вай! Сам Тенгри-хан помогает урусам! Человек не может поднять такую скалу и кинуть ее! Это, наверное, сам шайтан! — в ужасе вопили они.
Табунщики отказывались лезть на стену. Ал-арсии подгоняли их остриями копий.
Тимка Грач на время оставил свой лук — прямо перед ним, на краю заборала, показалась голова с раскосыми глазами, ощеренным ртом и плоским носом. Правее ее блеснул клинок узкого меча. Тимка гикнул и, подхватив черпак с кипятком, надел его на голову врага. Но еще в нескольких местах показались другие головы. Тимка сбил ближайшую черпаком, другую рубанул саблей. Но третий кочевник успел вскочить на стену; Тимка не видел его, он как раз снаряжал лук, чтобы сбить стрелой хазарина, налетевшего на городника Будилу. И потерять бы Тимке свою хитрую голову, если бы не мальчишка лет двенадцати, один из тех, кто поспевал всюду — и кипяток принести, и пучок стрел подать. Вогнал малец в спину степняка вилы-тройчатки. Тот охнул, обернулся, и из последних сил махнул саблей. Мальчишка только и успел жалобно крикнуть: «Ма-а-а-а!». И легли они рядом мертвые — матерый степняк-находник и русский мальчишка, родившийся не для долгой жизни, а в вечную память Руси...
Один за другим падали защитники крепости, унося с собой жизни врагов. Но место их в ратном строю не оставалось пустым. Рядом с воинами яростно рубились мечами и топорами, стреляли из луков, ворочали копьями жены, сестры и матери переяславские. Броней их была лишь отвага и ненависть к врагу.
— Вниз, Прокуда! Уходи со стены! — хрипло выкрикивал город-ник Будила жене, отбиваясь тяжелой секирой сразу от трех наседавших на него хазар. — Лови, приятель! — он метким ударом напрочь развалил доспехи самого напористого из противников.
Двое других попятились. Прокуда метнула сулицу в одного из них. Стальной наконечник метательного копья рассек рот хазарину, и тот рухнул к ногам Будилы.
— Любо, Прокуда! — воскликнул богатырь, поднимая секиру для очередного удара.
Но третий, оставшийся в живых степняк, не стал испытывать судьбу и белкой сиганул со стены...
Особенно жаркая сеча кипела у стяга воеводы Слуда. Десятки лестниц тянулись туда, сотни волосяных арканов взлетали и цеплялись за выступы стены и башни. Но воеводу окружала опытная, одетая в надежные брони дружина. Мечи и копья гридей разили без промаха.
Воевода невозмутимо стоял на площадке воротной башни и, обозревая сечу, отдавал краткие распоряжения, которые мгновенно уносились отроками или гонцами. И тогда в то или иное место спешили запасные отряды богатырей или сторонников. Вокруг свистели стрелы, свинцовые шарики, камни, сулицы. Телохранители успевали прикрыть воеводу железными щитами, чтобы отвести от него смерть.
И только перед самым концом штурма, когда натиск противника достиг наивысшей силы, упал один из оружничих, пронзенный стрелой. Кочевник в рваном халате тотчас метнул копье. Острая сталь ударила в левое плечо Слуда. Кольчуга лопнула. Воевода пошатнулся и побледнел. Кровь проступила на голубом корзне. Заметив, что русский воевода ранен, хазары усилили натиск.
Один за другим падали русские ратники. Из города спешил на помощь последний резервный отряд гридей Ряда Полчного. Радостный вопль несся по рядам штурмующих — желанная добыча казалась им такой близкой! Скоро сам «коназ Селюд» попадет в полон и сбудется предсказание Хаврат-эльтебера — шагать русскому беку с колодкой на шее по тропе невольников! В бой вступили ал-арсии. Им предстояло завершить штурм крепости, сломить сопротивление защитников.
Около Слуда осталось всего шесть гридей. Старый воин вынул меч, готовый сам защищать стяг до последнего дыхания. Увидев воеводу в беде, Будила поспешил на помощь.
— Кудим, за мной! — крикнул на бегу. — Поспешай, голова-полова!
Пужала вырвал из ножен Ерусланов меч. Тимка Грач увязался следом, продолжая на бегу выпускать стрелу за стрелой. Вот одна из них впилась в руку великана-хазарина, потянувшегося к стягу.
— Не хапай! — крикнул Тимка, и хазарин упал, пораженный в глаз второй стрелой. — Ишь чего захотел, косоглазый!
Сверкнула богатырская секира! Взметнулся двуручный меч! Покатились хазарские головы. Смерд с городником внесли в ряды штурмующих страшное опустошение. Будила не переставая дивиться сказочной силе своего нового товарища. Все, кто не успевал увернуться от его свирепого меча, валились под ноги скошенным бурьяном.
Двух русских богатырей пытались остановить закованные в сталь ал-арсии. Навстречу Кудиму прыгнул рослый воин в белом тюрбане поверх стального шлема. На боевом поясе хазарина сверкало множество бляшек и подвесок. Лязгнув, скрестились мечи: брызнули снопы желтых искр. Ал-арсий был ловок, хорошо обучен ратному делу, и первый удар русского меча сумел отразить. Взвизгнув, кочевник секанул сплеча кривой дамасской саблей. Но клинок, встретив стальную пластину в центре щита, тонко зазвенел и разлетелся на куски. А через мгновение щит ал-арсия с грохотом треснул под ударом невероятной силы и богатур на миг увидел над головой грозно блеснувшую молнию...
— От эт-то да-а! — ахнул Будила. — Пополам развалил человека!
Ал-арсии попятились. Но один из них, ослепший от ярости, ринулся вперед, увидев, что меч Пужалы переломился у самой рукояти. Смерд отразил щитом нападающего и встретил его ударом кулака. Хазарин пролетел сажени две по воздуху, сбил с ног двух товарищей и застыл с раскинутыми руками.
Еще один попытался было схватиться с великаном смердом — больно уж велика честь одолеть такого богатура! Но Кудим неожиданно пригнулся, подхватил врага на свой огромный щит и резко выпрямился. Ал-арсий взлетел в воздух и, кувыркаясь, полетел со стены в сторону города.
— Эй, тама! — крикнул богатырь мальчишкам у костров. — Повяжите его, ежели шею не сломал!
