— Дорогой Иисус, спаси меня… Дорогой Иисус, спаси меня… — бубнил на бегу один из бойцов Старбака, Джозеф Мей, тяжело пыхтя в спину сержанту Труслоу, — Убереги меня… Господи… Убереги меня…
— Ты лучше дыхание убереги, Мей! — оборвал его Труслоу, не оборачиваясь.
Легион маршировал колонной поротно, и теперь рассыпался влево, разворачиваясь из колонны в линию. Рота «А» первой достигла деревьев, рота «К» Старбака шла замыкающей. Адам Фальконер седла не покинул.
— Слазь с лошади, Адам! — крикнул другу Натаниэль, — Убьют же!
Кричать пришлось из-за треска ружей, громкого и наполнившего сердце Старбака шалым весельем. Так же хорошо, как Адам, он знал, что война эта неправильная. Будто грех, она не имела ничего общего с праведностью, но, будто грех же, таила в себе какую-то жуткую привлекательность. Переживи войну, чуял Старбак, и все двери этого мира будут распахнуты перед тобой. Это была игра с умопомрачительно высокими ставками; игра, в которой любые привилегии не давали преимущества, ибо могли лишь избавить от участия в игре, что было равносильно признанию себя жалким трусом. Здесь, где воздух вонял порохом и смертью, жизнь была проста до абсурда. Бесшабашное ликование охватило Старбака, и он заорал от переполнивших его чувств. За спиной капитана рассыпалась среди деревьев рота «К» с заряженными винтовками. Солдаты услышали крик командира, услышали клич южных частей справа и подхватили его, производя тот же самый сверхъестественный вой, оповещающий врага, что южные парни явились убивать за южные права и южную гордость.
— Разверзните перед ними ад, ребятки! — ярился Бёрд, — Разверзните перед ними преисподнюю!
Бейкер погиб.
Сенатор успокаивал своих бойцов, нервы которых были натянуты, как струны, из-за воя южан. Бейкер предпринял три попытки перейти роковую прогалину, но всякий раз огонь конфедератов обращал северян в бегство, и они откатывались, оставив на задымленном лугу ещё несколько трупов. Некоторые из людей Бейкера самовольно покинули поле боя. Они хоронились за кромкой обрыва, или съёживались за деревьями и валунами. Бейкер с адъютантами выкуривали робких сердцем из их убежищ и гнали на передовую, где храбрые бились с врагом, но стоило офицерам уйти дальше, и малодушные заползали обратно в норы.
Поток идей у сенатора иссяк. Вся его ловкость, всё его красноречие, вся неуёмная энергия оказались бессильны, и конгрессмен находился на грани паники. Виду, впрочем, не показывал. Он размахивал саблей и бодро покрикивал солдатам держать нос выше, а прицел ниже.
— Подмога близка, ребята! — обнадёживал он чёрных от пороховой гари массачусетцев.
— Надо продержаться ещё чуть-чуть! — уговаривал калифорнийцев.
— Нелегко приходится, парни, но мятежники скиснут первыми! — подбадривал тамманийцев.
— Был бы у меня ещё один такой полк, как ваш, — льстил Бейкер гарвардцам, — мы сегодня ужинали бы в Ричмонде!
Ли убеждал конгрессмена отступить за реку, пока не поздно, но доводов полковника Бейкер, казалось, не слышал. Ли повысил голос, сорвавшись на крик, и лишь тогда добился от политикана блудливой улыбки:
— Не уверен, Уильям, что у нас достаточно плавсредств для эвакуации. Моё мнение таково: нам надо стоять здесь насмерть и здесь победить. Вы не согласны? — пуля свистнула над самым ухом конгрессмена, но Бейкер её не заметил, — Они — всего лишь кучка жалких бунтовщиков. Мы, что, позволим какому-то отребью победить себя? Весь мир смотрит на нас, и мы должны продемонстрировать мятежному сброду, кто здесь хозяин!
Твои предки под Йорктауном, наверно, говорили то же самое, зло подумал Ли. Только подумал. Вслух благоразумно не произнёс. Бейкер, хоть и родился в Англии, слыл ярым патриотом Соединённых Штатов.
— Раненых эвакуируем? — спросил Ли.
— Обязательно, обязательно. — уверил его Бейкер.
На самом деле раненые его волновали мало. Он больше беспокоился о том, как бы зажечь сердца солдат праведным гневом за любезное отечество и Союз. Адъютант принёс весть, что на мерилендский берег прибыл третий полк из Массачусетса, 19-й. Конгрессмену пришло в голову, что, если бы переправить эту свежую часть через Потомак, можно было бы атаковать высотку, с которой бунтовщики беспрепятственно рассреливали левый фланг, не давая гаубицам вступить в бой. Идея захватила Бейкера и придала сил.
— Вот что нам надо сделать! — воскликнул он.
— Что именно, сэр? — осведомился один из адъютантов.
— За мной! Есть дело!
Сенатору требовалось лично оценить обстановку на левом фланге, а кратчайший путь туда лежал по открытому пространству, где пелена порохового дыма могла послужить прикрытием.
— За мной! — бодро скомандовал он адъютантам и порысил перед боевыми порядками, оповещая солдат, что идёт и приказывая на время прекратить огонь.
— Подмога поспела, ребята! — кричал он, — Уже недолго! Победа близка! Не стреляйте пока!
Группа южан приметила в дыму сенатора и его присных. Конфедераты, конечно, не знали, что Бейкер — командир северян, но на высокий ранг спешащего по лугу офицера указывали и сабля, и богатое шитьё мундира, и золотая цепочка часов, поблёскивающая в лучах клонящегося к закату солнца.
— Это ихний старшой! Точно говорю! — возбуждённо проорал долговязый рыжий миссисипец, указывая на Бейкера.
— Он мой! — заявил здоровяк, выскакивая вперёд.
За ним последовала дюжина его товарищей, что были тоже не прочь пошарить по карманам убитых богатеев-северян.
— Сэр! — услышал Бейкер остерегающий возглас адъютанта и повернулся, подняв саблю.
Разумнее всего было бы ретироваться в лес, но конгрессмен форсировал Потомак не для того, чтобы отступать перед какими-то оборванцами.
— Ну же, подходите, презренные бунтовщики! — воскликнул он, принимая фехтовальную стойку.
Однако рыжий южанин не собирался с ним дуэлировать. Он всадил Бейкеру в туловище четыре порции свинца из револьвера. Сенатора отбросило назад. Саблю он выронил, шляпа свалилась, правда, на ногах он устоял. Пятая пуля разорвала Бейкеру горло, и кровь хлынула на грудь мундира, украшенную двумя рядами пуговиц, затекая в звенья цепочки часов. Сенатор попробовал втянуть в себя воздух, тряся головой, словно не мог поверить, что это происходит именно с ним. Он посмотрел на своего убийцу бесконечно изумлённым взглядом и осел в траву. Рыжий кинулся к нему застолбить добычу.
Не добежал. Винтовочная пуля развернула его вокруг оси, вторая сбила с ног. Залп заставил миссисипцев вернуться на позиции, позволив двум адъютантам Бейкера оттащить его труп к деревьям. Один из солдат подхватил шляпу сенатора и достал из неё мятый пропотевший приказ, с которого и началось безумие этого дня.
