— Я клянусь вам в этом! — обещал Арман-Луи.
— Итак, к бою!
Арман-Луи и Жан де Верт спешились и, выбрав удобное место на середине моста, скрестили шпаги.
Рено находился рядом с Арманом-Луи, а капитан Штейнвальд — с Жаном де Вертом. Магнус и Каркефу следили за мостом.
Между двумя сражающимися одна ненависть, одна молодость, один пыл, одна сила. Концы шпаг искали сердце; не было ни слов, ни криков, ни вздохов. Слышно было лишь, как сталь ударялась о сталь. Шансы были равны, ни один из противников не слабел, ни один не хотел уступать.
Но разве напрасно г-н де ла Герш сражался с Паппенхеймом. Не было ни одного выпада, не знакомого ему; не было ни одной атаки, которой он не смог бы отразить!
Ярость и отчаяние проявились на лице Жана де Верта; в одно мгновение он не смог парировать удар, и стремительная шпага Армана-Луи пронзила барону грудь.
Баварец выпустил шпагу. Г-н де ла Герш хотел её подхватить, но Жан де Верт опередил его и свободной рукой бросил её в реку.
— Пусть погибнет шпага, предавшая меня, и пусть гибнет темляк! — вскричал барон.
Но Арман-Луи, пытаясь достать шпагу, спрыгнул на мост, а потом в воду. Сначала он исчез под водой, затем появился, держа в одной руке шпагу со свисающим темляком, и загребая другой. Вскоре он достиг берега.
Жан де Верт, бледный от боли, поддерживал свою раненую руку.
— Вы свободны, месье! — произнес Арман-Луи.
И, оседлав свою лошадь, которую привел Магнус, оставил Жана де Верта на середине моста.
В течение всей дороги в расположение шведских войск, Арман-Луи прижимал к своему сердцу влажный темляк.
— Слава Богу, — не уставал повторять он, — Адриен принадлежит мне!
Арман-Луи и Рено прибыли в лагерь Густав-Адольфа одновременно с герцогом Браэ. С ним были две молодые женщины.
Г-н де Парделан находился неотступно рядом с королем.
Не имея никаких известий от двух путешественников, только то, что могли рассказать Адриен и Диана, он не терял надежду увидеть их живыми или мертвыми.
Вдруг перед королевским шатром раздался какой-то шум, и до них донесся звук знакомых голосов.
Все вскочили. Через мгновение Адриен и Диана были в объятиях своих возлюбленных.
— Живы оба! — взволновано воскликнули они.
Слезы ручьями катились из женских глаз.
— Господин маркиз! — обратился к маркизу Рено. — Я обещал вам не появляться без мадемуазель де Парделан! Сдержал ли я свое слово?
— Сын мой! Обнимите меня! — только и мог произнести старик.
Но тут же отец уступил место солдату.
— Господа, — обратился к присутствующим г-н де Парделан, — дела государственные должны быть выше дел семейных. Отдохните несколько часов… Завтра бог войны решит участь Густава-Адольфа. Что до меня — я тоже сажусь в седло!
В лагере шведов царило ожидание. Отряды, эскадроны готовились к бою. Все знали, что завтра шведский король будет меряться силами с Валленштейном. Офицеры сновали туда-сюда, раздавая приказы. Гремели пушки, старые воины проверяли свое оружие.
Арман-Луи предстал перед королем.
Густав-Адольф обнял его. Вид у короля был довольно бравый.
— Я привел вам всех тех драгун, кто остался в живых, — сказал Арман-Луи после того, как в нескольких словах обрисовал положение дел.
— Тем лучше, — отвечал Густав-Адольф, — хороших солдат никогда не бывает много. Как вы считаете, кто из них опасней: Валленштейн или граф Тилли?
— Лютцен будет для вас, Ваше Величество, Лейпцигом, он принесет вам ещё одну победу.
— Да услышит Бог ваши слова! — произнес король.
Твердой рукой Густав-Адольф показал г-ну де ла Герш план расположения двух армий.
— Сейчас нет смысла ждать зимы, Валленштейн тоже этого не хочет, — говорил король. — Я предлагаю ему сражение и он его принимает. Валленштейн не хочет повторять свою ошибку под Нюрнбергом, когда он не посмел померяться силой с армией короля Швеции. Он великий генерал! Я думаю, что он пойдет на все, чтобы победить. Сколько из тех, кто живет сегодня, завтра будут спать вечным сном! Вы будете рядом со мной, Арман-Луи де ла Герш, не правда ли?
— Это самое почетное место; благодарю за честь предоставить его мне!
Выйдя из королевского шатра, Арман-Луи поинтересовался у Арнольда де Браэ, нет ли новостей от герцога Левенбурга.
— Вот уже два дня, как он уехал, — ответил Арнольд.
— Бог проследит, чтобы он не вернулся больше! — воскликнул г-н де ла Герш.
Несколько часов оставалось до начала большого сражения. Арман-Луи покинул лагерь, чтобы увидеть свою возлюбленную. Пересекая границу лагеря, он встретил Магнуса, который спешил по следам человека небольшого роста, подгонявшего криками свою худую и изможденную лошадь.
— Если мне не изменяет память, — поведал ему старый лис, — я видел этого мошенника в таверне, где сеньор Матеус скрывался под монашеским одеянием.
— И что ты решил? — поинтересовался г-н де ла Герш.
— Есть поверьте, что в Африке шакалы нападают на гиен, когда те идут на водопой. Под именем отца Инносента может скрываться бандит, под именем Якобус. Его лицо я узнал в то время, когда вы входили к королю. Я хотел бы обсудить эту мысль с вами.
Но как только Магнус сделал вид, что поворачивает назад, отец Инносент пустился наутек. Его худая и несчастная лошадь поскакала во весь опор; через несколько минут он уже был далеко.
— Да! — вздохнул Магнус, — его побег укрепил меня в своих подозрениях… увидим гиену после шакала.
— И что же? — произнес Арман-Луи, — Не для того ли мы здесь, чтобы их поймать?
В то время, как все в шведском лагере готовились к завтрашнему решающему сражению, Валленштейн совещался с герцогом Франсуа-Альбертом, который докладывал ему о решении короля Густава-Адольфа.
— Я потерял двое суток, чтобы найти вас среди гор, между Гамбургом и Вейнсельфельсом. Вы не должны терять времени. Завтра шведский король будет драться с вами.
— Вы в этом уверены? — воскликнул Валленштейн, поднявшись. — Ведь король направлялся в Саксонию. Он поднял войска, стоявшие в Нанбурге и быстро продвигается к Вейнсельфельсу.
— Граф Колоредо ему противостоит?
— Он силен, но не будет мешать Густаву в продвижении. Думаете ли вы, сеньор, что сражение нежелательно?
— Оно будет желательно, если я пойду на это.
Валленштейн покраснел:
— О, да! Об этом говорят все!
— Те, кто вас не знает, имеют злобное удовольствие распространять эту клевету.
— Сколько солдат в распоряжении Густава-Адольфа?
— Двадцать тысяч.
— Он располагает большим войском.
— Но вы — Валленштейн, и вы командуете армией. На сегодняшний день ваше положение более выигрышно. Отступив, вы рискуете потерять престиж двадцати побед. Шведский король остановил вас, помнится, под Нюрнбергом. Победитель в битве под Тиллем, возможно ли вас победить?
