— Даже наш деревенский дурачок Йошка лучше тебя косит! И куда я теперь тебя пошлю? Разве что помощником пастуха! И то у такого работника все стадо разбредется!
Быть помощником пастуха означало, видимо, опуститься в самый низ здешней табели о рангах. Такую работу поручали только подросткам, и то самым тупым. Я посмотрел на соседнее поле, где молодые женщины вязали в снопы скошенное сено, и решил, что есть занятие и поинтереснее, чем выпас скота. О чем и сообщил Йоханну. Тот посмотрел на меня, как на дурачка, и без объяснений отрицательно помотал головой. Наверное, мужчины к этой работе не допускались. И очень жаль! А я уже размечтался было, представляя возможные преференции от близкого сотрудничества с кучей молодых девок.
— Работы в поле уже, в общем-то, не так и много осталось, — задумчиво сообщил вдруг староста. — Зато в кузне дел сейчас будет много. Ты парень крепкий, справишься!
Хм, а я и не знал, что в деревне кузня имеется. Далеко не в каждой был кузнец. Обычно они в городах кучковались или в замках — в деревне им работы мало, только починять немногочисленные железные сельхозинструменты. Но зато это же получается работа по специальности! Металлообработка — мой профиль. Только, боюсь, оборудование здесь не блещет…
Тем временем "председатель" привел меня на дальний конец деревни, куда я еще не заглядывал. Там располагались большой и относительно приличный, по местным меркам, дом и построенная в некотором отдалении от него (гм, для пожаробезопасности, надо полагать) кузня. По крайней мере, вряд ли этот большой покрытый следами копоти сарай был чем-то иным.
Мы прошли прямо туда:
— Вечер добрый, Конрад! — поздоровался староста с мускулистым мужиком в кожаном переднике, находившимся внутри.
— И тебе, Йоханн! Надо чего? — не очень то приветливо буркнул кузнец, мельком скользнув по нам взглядом. Видимо тот начальником ему не приходился.
— Привел тебе помощника. Работы-то скоро много предстоит. Возьмешь?
Хозяин кузни отложил в сторону какую-то железяку, которую рассматривал до того, и подошел к нам. Молча пощупал своими грязными мозолистыми руками мои мышцы, посмотрел зубы — ну прямо как будто лошадь выбирал, и удовлетворенно кивнул:
— Хорошо, пусть приходит завтра с утра!
По дороге назад я поспешил расспросить Йоханна об этом странном кузнеце и условиях предстоящей работы, и тот охотно поделился известной ему информацией. Оказалось, что, как я и предположил, кузнец не состоял в деревенской общине, а просто жил в деревне, хотя и имел свой небольшой надел, на котором его домочадцы копались в свободное время. Раньше он жил в каком-то крупном городе, но там у него что-то не сложилось, и лет десять назад Конрад с семьей обосновался здесь. Барон приглашал того жить и работать в замке, но кузнец отказался, желая быть вольной птицей. Хотя заказы из замка на починку снаряжения баронской дружины регулярно брал. Кроме того, изредка ездил в город, сбывая там кое-какие собственные изделия. Оно и понятно — на скудных деревенских заказах не проживешь. Только дважды в год, в разгаре посевных и уборок урожая, община заваливала того работой — грубо сделанные инструменты долго без ремонта не выдерживали. В таких случаях кузнецу требовался еще помощник, помимо работавших вместе с ним двух его сыновей, для выполнения всякой, как я понял, неквалифицированной работы. Ну, там, подержать, принести, поддерживать огонь в горне. А может — и молотом помахать. Хотя для этого уже кое-какую квалификацию иметь надо. Ладно, справимся! Условия же были просты: за помощника кузнец брал меньше продуктов с общины за починку инструментов. Кроме того, он обязывался кормить работника обедом. Ну, ничего — жить можно. Мое и так абсолютно здоровое тело еще и значительно окрепло физически за недели тяжелого крестьянского труда, мышцы налились и затвердели. И, наконец, появились мозоли. Так что нагрузку я наверняка выдержу. Да и интересно посмотреть, как работали мои предшественники по профессии…
Ранним утром я явился в кузню. Даже слишком рано — во дворе полуголый Конрад с сыновьями еще занимались гигиеническими процедурами, с криками обливая друг колодезной водой из кожаного ведра. Завидев гостя, кузнец без лишних приветствий окатил и его.
— Ух ты, ё…! — от неожиданности я выругался на родном языке — вода оказалась ледяная. Это что у них — такая традиция при приеме в кузнецы?
— Ничего! — весело заявил Конрад. — Скоро тебе станет жарко!
Кто бы сомневался! Без работы тут явно никого не оставляют. Чтобы не попасть под следующую порцию холодной воды, я поспешно зашел внутрь кузни. Пока они там развлекаются, можно спокойно осмотреться.
Да, насчет оборудования я был не прав. Оно тут не только не блистало, оно просто практически отсутствовало! Простенький горн открытого типа, обмазанный глиной, кожаные меха, грубая наковальня без особых изысков, примостившаяся на стоявшем прямо посреди сарая пеньке. Ну и несколько молотов разного размера, точильный камень, набор примитивных клещей и все! Даже банальных тисков не было (их роль, видимо, предназначалась для меня), не говоря уже об измерительных инструментах! Да и грязь кругом. Как он тут умудряется получить хотя бы относительно чистое железо? Хотя, судя по качеству металлических частей тех крестьянских орудий труда, которыми мне уже довелось поработать — никак. Все как один были сделаны из дрянной стали или вообще мягкого низкоуглеродистого железа. Потому и ломались регулярно.
Я подошел к большому сундуку с висевшим на нем внушительным замком. Впрочем, сейчас крышка сундука была откинута. В нем обнаружилось довольно много металлического лома, в основном — ждущие починки сельскохозяйственные инструменты. В левом углу сундука мое внимание привлекли несколько свертков. Я достал один из них и развернул промасленную кожу. На свет появился неровный тонкий диск сантиметров двадцати в диаметре, покрытый шершавой бурой коркой. "Крица!"[4] — догадался я, хотя раньше представлял ее почему-то в виде прямоугольного бруска. Но, если подумать, дискообразную форму легче получить. Ведь явно шлаков здесь больше, чем железа, значит, ее подвергали только предварительной ковке. А прямоугольную форму таким образом не сделаешь. То есть, получается, местный кузнец не добывает железо из руды сам, а закупает готовые крицы в городе или у проезжих купцов. Разделение труда, однако! Не знал, что в начале тринадцатого века оно уже существовало. Правда, чтобы довести крицу до состояния пригодного к дальнейшей обработке железа — еще работать и работать. И я даже подозреваю — кому именно, работа-то простая. Зато понятно, почему на сундуке замок. Совокупного количества хранившегося в нем железа по нынешним ценам хватило бы, наверное, чтобы купить полдеревни. Большая ценность. Внезапно я ощутил чье-то дыхание над ухом.
