Он так превосходно играл свою роль, что Элиза вновь почувствовала к нему некоторое доверие.
Наконец поезд прибыл на Банкерс-Хилл, небольшую станцию, освещенную всего несколькими лампами.
Ральф первым делом поинтересовался, сошел ли кто из пассажиров. Услышав отрицательный ответ, он спросил, нет ли для него депеши. Оказалось, что есть. Она гласила:
«Старик тяжело ранен, Ричард жив. Вместе с миссионером отбил у меня девчонку. Тебе повезло больше. Дай о себе знать».
Это была весточка от Бута. С первой станции Ральф ухитрился телеграфировать приятелю.
Элизе он солгал, что послание — от мистера Эверетта. Дядя якобы сообщал племяннику, что мистера Бюхтинга задержали, но завтра или послезавтра он прибудет в условленное место.
Элиза почувствовала себя спокойнее. В маленьком зале ожидания им пришлось провести ночь на стульях. Едва забрезжило утро, а они уже отправились в путь на лошадях. Сославшись на станционного служителя, Ральф убедил Элизу, что дорога, которой они поехали, непременно приведет их в Эллеринг-хаус.
Утро выдалось великолепное. Перед ними расстилался лес. Они углубились под сень могучих деревьев. Элиза чувствовала себя измученной до крайности, не столько физически, сколько душевно. Непрерывная работа мысли утомила ее. Ральф молча скакал рядом с ней. Он выглядел мрачным. Скоро Элиза догадается, что он обманул ее, но как она это воспримет, что сделает? Тут было над чем задуматься…
Делая вид, что дорога не вызывает у него ни малейших сомнений, он все глубже забирался в лес. Прошло примерно часа три, и Элиза с недоумением спросила, где же Эллеринг-хаус. Вместо ответа Ральф подробно описал ей весь путь и сказал, что ехал совершенно правильно и вскоре они будут на месте. Минул еще час. Всадники добрались до какой-то деревни. Под предлогом того, что нужно уточнить дорогу у местных жителей, Ральф отправился в гостиницу и разжился там съестным, не забыв и бутылку бренди.
— До Эллеринг-хауса нам осталось полчаса пути! — радостно сообщил он по возвращении. — Все в порядке! Едем дальше!
Они снова свернули в лес. На этот раз Ральф выбрал некое подобие тропы, которая и привела их в чащу, со всех сторон окруженную скалами. Место было неприветливое, даже жутковатое. Из зарослей доносились какие-то шорохи, словно там скрывались змеи или прятались птицы. Всякий намек на дорогу исчез.
— Давайте остановимся здесь на минуту! — сказал Ральф. — Мне немного не по себе. У меня сегодня еще маковой росинки во рту не было. Сейчас это пройдет. Да и Эллеринг-хаус, видимо, совсем рядом, если мы опять не сбились с пути, что в этих проклятых лесах легче легкого.
Он и в самом деле почувствовал какую-то слабость. Для него наступал решающий момент. Он быстро взял себя в руки. Элиза продолжала спокойно сидеть в седле. Вдруг она увидела совсем рядом Ральфа. Глаза его сверкали, он был бледен.
— Элиза, — сказал он, — я должен вам признаться, что ваш отец не найдет нас. Да и нет здесь никакого Эллеринг-хауса, хотя везде отыщется кров для нас двоих, если вы согласитесь разделить его со мной.
Элиза как-то странно взглянула на него, но не сказала ни слова в ответ. Она пришпорила лошадь и поскакала назад в деревню, которая попалась им на пути. Девушка тоже осознала всю серьезность минуты и, несомненно, ушла бы от его преследования, как ни старался он догнать ее, если бы путь ей не преградила широкая канава, испугавшая лошадь. Напрасно Элиза понукала оробевшее животное, пытаясь заставить его перепрыгнуть неожиданное препятствие: лошадь противилась, вставая на дыбы. Ральф снова очутился рядом и схватил поводья ее коня.
— Элиза! — вскричал он. — Не надейтесь, что вам удастся ускользнуть от меня! Преследовать вас меня заставляет вовсе не та наивная детская любовь, какую питает к вам Ричард. Я хочу, чтобы вы стали моей! Для меня это вопрос жизни и смерти. Так что будьте благоразумны. Я скорее убью вас, чем позволю вернуться в объятия кого-то другого — того, кто ничего не сделал, чтобы заслужить вас! Я не отпущу вас от себя! Лучше смиритесь со своей судьбой! Она предрешена!
Элиза посмотрела на Ральфа с невыразимым презрением.
— Негодяй! Лжец! — воскликнула девушка. — Так вот чего вы добивались! Слушайте же мой ответ. Пока я жива, пока не потеряла рассудка, вы не услышите от меня ничего, кроме слов отвращения и неприязни! Сейчас я в вашей власти. Посмотрим, чем это вам поможет! Ведите меня, куда хотите!
— Что ж, пойдемте! — сказал он с вымученной улыбкой, хотя внутри у него все кипело от гнева.
Не выпуская из рук поводьев ее лошади, он повернул к югу. Элиза выглядела спокойной. Щеки ее были бледны, глаза воспалены. Но она находилась в состоянии того сильнейшего возбуждения, которое избавляет нас от страха перед действительностью, заставляя пренебрегать опасностью своего положения.
В полдень они сделали привал прямо в лесу, и Ральф принялся утолять голод съестным, купленным в деревне. Он предложил подкрепиться и Элизе, и она согласилась. Больше всего она боялась физической слабости и стремилась предотвратить ее.
Все это время Ральф не проронил ни слова.
— Элиза, — начал он теперь, — вам известно мое желание. Его ничто не изменит. Не пытайтесь бежать. У меня с собой документ, подтверждающий, что мне поручено вернуть некоему человеку бежавшую от него жену. Разумеется, эта жена — вы. Так что вам никто не поверит. Впрочем, я надеюсь, что скоро вы смиритесь с выпавшим вам жребием. Сабинянки, похищенные римлянами, сделались впоследствии самыми преданными женами, да и Прозерпина, как известно, прекрасно освоилась в подземном царстве. Я считаю вас разумной девушкой. Вы знаете, что сильной страсти все простительно, а на столь отчаянный шаг меня толкнула именно такая страсть. Мы научимся понимать и любить друг друга, дорогая Элиза!
Затем он снова взял лошадь Элизы за поводья. Теперь они поскакали на запад. Выбирая дорогу, Ральф тщательно объезжал стороной каждую деревню, даже ферму, которую замечал.
К вечеру всадники сделали вторую остановку на отдых и доели крохи съестного, оставшиеся от обеда.
Когда они добрались до железнодорожной станции, уже смеркалось. Лошадей Ральф передал одному из служащих, попросив куда-нибудь определить. Потом, не выпуская руки Элизы, приобрел два билета до Цинциннати — станции, до которой было еще далеко.
Скорый поезд, которым они ехали, обеспечивал полный комфорт, типичный для американских железных дорог. Элиза чувствовала себя сравнительно удобно. Казалось, она отбросила всякую мысль о побеге или, по крайней мере, отложила эту затею на какое-то время. Ральф вроде бы и не караулил ее, однако не спускал глаз; он даже переговорил с проводниками и, вероятно, просил обратить внимание на его спутницу.
