Встречу назначили вечером, в «Бочке» на Миллионной — бар тихий, будними днями людей мало, можно спокойно переговорить. Славик предложил было Ване сходить вместе, для солидности, но тот отказался наотрез — сам со своим куратором и разбирайся. Не люблю я товарищей из спецслужб, пусть даже безобидных на первый взгляд. Который всегда обманчив, между прочим.
Что можно рассказать? Всё. Я не шучу. Они вправе получить общее представление о нашем планировании — при реализации проекта мы в любом случае столкнемся с Конторой и ее руководство должно осознать: ничего плохого делать мы не собираемся, чай не уворованные нефтедоллары в оффшоры переводим, а наоборот, инвестируем в отечественную экономику. Умолчи только о суммах, чтобы не разжигать аппетиты начальников из высоких кабинетов: им при любом раскладе свой кусок пирога перепадет. Понял?
Понял.
— Я уже забыл, как вы выглядите, Вячеслав, — заявил майор, пришедший в «Бочку» десятью минутами раньше и успевший взять два бокала темного «Василеостровского», себе и Славику. — Ничуть не изменились, разве только загорели под сингапурским солнышком… Хорошо отдохнули?
— Спасибо, нормально. Помните я вам звонил по поводу квартиры? Разъяснилось, Сергей на ту сторону ушел.
— Насовсем? — вздернул брови Юрий. — Ну вы даёте, господа хорошие…
— Нет-нет, просто пожить недолго. К датчанам, в Ладогу. Там лето, тепло, а от заснеженного февральского Питера в депрессию впадаешь. Что на улицах творится — жуть.
— Я бы тоже сейчас махнул куда-нибудь на юга, но увы — работа, — кивнул Алавер. — Не забыли о моей просьбе? Краткий отчет, желательно в электронном виде.
— Берите, — Славик выложил на стол дешевую флешку. — Внутренняя структура корпорации Жоффра, имена, должности, некоторые источники финансирования и так далее. Не думаю, что я нашел сведения вам неизвестные, но что обещал, то принес. Заодно сделал некоторые зарисовки о французской экспедиции…
— Много заработали? — прямо спросил майор.
— Много. Простите, но точной суммы я и сам пока не знаю. Свою долю мы с Алёной и Иваном будем вкладывать здесь, в России. Уведомите об этом кого следует — не хотелось бы осложнений с вашим ведомством.
— А каков, позвольте осведомиться, профиль? — спросил майор. — Некоторые сферы бизнеса у нас в стране монополизированы и я бы не рекомендовал… гм… конкурировать с монстрами. Вы же ничего в этом не понимаете! Или Алёна Дмитриевна решила по старой памяти начать осваивать информационный рынок? Google по-русски? У нее наверняка получится.
— Не совсем, — Славик покачал головой. — Собственное производство. Платы, микросхемы, электроника.
— Ого! — потрясенно воскликнул Алавер. — Отсюда моментальный вывод: вы стали богатым человеком. Нет? И решили, что бабушкино наследство может отныне отойти на второй план? Аргус — теперь всего лишь хобби?
— Да какой из меня бизнесмен, сами подумайте? — Славик махнул рукой. — Ситуация несколько сложнее: я… Точнее мы, хотим заняться более пристальным изучением «червоточин». Завод — прикрытие. Понимаете? Секрет, который не сумела объяснить официальная наука, иногда может поддаться усилиям дилетантов. Условия прежние: нам не мешают, а мы делимся информацией. В конце концов, аналогичное предприятие можно было бы организовать за границей, где и законы соблюдаются, и взятки давать не обязательно. Но мы решили остаться здесь.
— Из чистого патриотизма? — без тени иронии спросил Юрий. — Или?
— И то, и другое. Под «или» я подразумеваю потенциальные возможности. В Европе большинство известных Дверей контролируются аргусами или объединениями Серых. У нас всё наоборот: три с небольшим десятка хранителей, почти не общающихся между собой, некоторые Двери судя по каталогу и вовсе безнадзорны… Для начала — объединение сети «червоточин» и их классификация. Затем попытка изучения собственно аномалий. Академия Наук этим давно не занимается, вы сами говорили — проект закрыт еще в восьмидесятые за полнейшей бесперспективностью.
— У Капицы с Ландау не получилось, а у вас, значит, получится? — Алавер пригладил ежик темных волос и вдруг улыбнулся. — Конечно, помню — теория о талантливых любителях, не скованных академическими рамками и преклонением перед мнением авторитетов? А что, любопытная идея. В подробности посвятите, или решили блюсти коммерческую тайну?
— Посвящу, — кивнул Славик. — Только учитывайте, дальше стадии начальной подготовки мы не продвинулись и хотели бы получить если не гарантии, то хотя бы обещание небольшой помощи.
— Гарантии даю не я, а… — майор поднял палец к потолку, намекая, что разговор однажды продолжится не в скромном кабачке, но в местах, куда пускают исключительно по пропуску с печатью. — Я лишь обещаю содействовать вашей скорейшей встрече с людьми дающими таковые гарантии. Подождете несколько дней? Убежден, предложением заинтересуются. Знаете почему? — майор выдержал паузу и сказал хриплым шепотом: — Ни копейки бюджетных вложений, а перспективы извлечь из частного проекта определенную выгоду вполне реальные. Да не морщитесь вы, я не про откаты — если придет распоряжение с самого верха, никто и копейки взять не посмеет, чревато. Тот факт, что «червоточинами» никто всерьез не занимался тридцать лет, особенно после того как процесс пошел, вовсе не означает, что государство окончательно потеряло интерес к прорехам…
Глава третья
ОТ ФИНСКИХ ХЛАДНЫХ СКАЛ
Побережье Финского залива.
Лето 862 года по РХ.
Вышли ранним утром. Далеко не самый удобный для походов район Невской дельты с плавнями, болотинами и буреломом преодолели сравнительно быстро — узкие речушки, которые через тысячу лет станут Фонтанкой, Мойкой или Екатерингофкой летом обмелели и форсировать их труда не представляло. Даже ноги не замочишь, достаточно отыскать поваленное дерево, перегораживающее русло. Зато когда добрались до возвышенности, где в XXI веке находилось Автово, пейзаж изменился — исчез мрачный ельник, перемежаемый заболоченными участками, позади остались заросли липы и худосочной ольхи, заместившиеся золотисто-изумрудным сосновым бором без подлеска.
— Километров десять протопали, — сообщил Иван, сбросив рюкзак и посмотрев на шагомер. — Привал. Алёна Дмитриевна, не возражаете? Вижу, утомились.
— Утомилась по кочкам прыгать, — выдохнула филологесса. — Боже мой, как я не завидую первым строителям Петербурга! Закладывать город в этих вонючих трясинах!
— На Васильевском острове и Петроградской стороне более сухо, чем в окрестностях Мойки или Кривуши, но выбор Петра Великого и впрямь сделан с точки зрения стратегической, соображения удобства и комфорта в расчет не принимались. Задача одна: прикрыть устье реки крепостью, способной остановить прорыв вражеских кораблей дальше на восток и на юг. Причем вы зря думаете, что император Петр был один такой умный — наши приятели-скандинавы сейчас делают ровным счетом то же самое, только столицу рождающейся Руси утвердили не на пустом месте, а в обжитом и хорошо укрепленном Альдейгьюборге. Прагматики до мозга костей. Рациональное мышление даниров объяснимо: в петровские времена была развита артиллерия, в том числе и морская, следовательно главный форпост обязан перекрывать дорогу к незащищенным от обстрела тылам. А в девятом веке побеждают отнюдь не пушкари: конфликты решаются в пользу мобильных десантных групп, владеющих провиантными и ремонтными базами в ближайшем радиусе…
