Даже прически у них были бы почти одинаковые, если бы не черный обруч[36]на голове у кузнеца. Кажется, он вообще не снимается. Во всяком случае, студент не разу не видел кузнеца без этого головного убора. Надо бы спросить у мальчишек. Гарик уже немного объясняется по-зулусски, хотя поначалу язык показался ему трудным. Но что-то в нем было и знакомое. Видимо, отец, которого юноша толком и не помнил, когда-то говорил с сыном на похожем наречии. Так что Гарик теперь без особых проблем общается с многочисленными внуками Бабузе. Но с самим кузнецом…
С правилами поведения тут строго: пока старший с тобой не заговорит, ты и рта раскрыть не смеешь. А когда скажет, спорить уже бесполезно, выполнять нужно. И он выполняет. Даже корову эту отыскал, хотя и не без помощи мальчишек. Но побегал по холмам опять до полного удовлетворения. До стертых в кровь ног. Раньше ему, конечно, приходилось ходить босиком, но не так долго и не с такой скоростью. И потом мечтал только об одном – добраться до постели.
Слава богу, что Андрей выздоравливает, уж он-то за Гарика заступится, не даст так издеваться над бедным студентом. Хотя, если бы проблема была только в этом, можно было бы как-то перетерпеть. До лучших времен. Но в том-то и дело, что с каждым днем надежд на их наступление остается все меньше. Поскольку с законами логики спорить еще трудней, чем с кузнецом, и эти законы допускают лишь одно объяснение происходящему. Но поймет ли Андрей это объяснение? Поверит ли? А если и поверит, то наверняка разволнуется, и как бы ему от переживаний хуже не сделалось. Может, стоит отложить обсуждение до более удобного момента?
– Ладно, давай поговорим серьезно, – сказал Шахов, осторожно поворачиваясь на бок. – Только не надо про здоровье спрашивать, я и сам не знаю, насколько я теперь в порядке. Завтра попробую пройтись, а там поглядим. Ты мне лучше скажи, что обо всем этом думаешь?
Гарик попытался изобразить непонимание, но не преуспел в этом.
– Ага, так я и поверил, что ты не замечаешь вокруг ничего подозрительного, – усмехнулся бизнесмен. – Кому другому лапшу на уши вешай, а я тебя все-таки немножко успел изучить. Уверен, ты не только заметил, но и выводы наверняка сделал. Только я тебя умоляю, не нужно пересказывать. Я уже успел с Мзингвой пообщаться. Даже слишком плотно, насилу его выпроводил. Просто объясни, куда это мы, по твоему мнению, попали?
Юноша вздохнул. Видит бог, он не хотел начинать этот разговор, но выбора ему не оставили.
– Ну, без подробностей все равно не получится, – начал он излагать свою теорию. – Смотри, какая картина вырисовывается: эти люди не пользуются никакими техническими средствами и, судя по всему, даже не знают об их существовании. Во всяком случае, ни мобильников, ни часов, ни зажигалок они раньше никогда не видели. А также пиджаков, ботинок и прочей привычной нам одежды. Готов поклясться, что и белый человек для них в диковинку.
– Это почему же? – не удержался от вопроса Шахов. – Неужели здесь никогда белые не появлялись?
– Выходит, что так. Сначала я об этом как-то не задумывался, а потом, когда странностей набралось слишком много, вспомнил, как на тебя там, у ручья, смотрел Бонгопа.
– И как?
– Как на чудо невиданное. Как на говорящую собаку или оживший шкаф.
– Ну и что? – не хотел сдаваться Андрей. – Может, они здесь на отшибе живут и белые до них действительно не добирались. И сами они никуда не выбирались.
– Если бы так! – снова вздохнул Гарик. – Однако Бабузе прекрасно известно, что где-то далеко на закате солнца находится море, а в полуночной стороны высятся горы[37]. И при этом он никогда не слышал про такие города, как Дурбан, Претория и Йоханнесбург[38]. Как такое может быть?
Шахов не ответил, потому что ответ напрашивался сам собой: никак не может.
– Идем дальше, – не унимался студент. – Говорят здесь по-зулусски либо на очень близком, родственном языке. В данном случае на мнение нашего эксперта Мзингвы положиться можно. Так что гипотеза о том, что нас увезли сонными куда-то далеко в глубь Африки, отпадает. Да и нет сейчас, наверное, на Земле такого места, куда бы не ступала нога человека.
Гарик взял паузу в надежде на то, что партнер продолжит сам, что не придется произносить страшные слова. Но Андрей все еще обдумывал информацию.
– Постой-постой. – Раненый приподнялся на локте. – Ты сказал: «на Земле»? Я правильно понял?
– Правильно, – кивнул юноша. – И еще я сказал: сейчас.
Нет, все равно не доходит. И Гарик не мог, не хотел Шахова за это осуждать. Он и сам был бы рад ошибиться. Но анализировать факты он умеет гораздо лучше, чем считать коров. Если в эти края до сих пор не добралась цивилизация, значит, она по каким-то причинам вообще не может сюда добраться. И следовательно, выбраться отсюда, по тем же причинам, тоже невозможно. Во всяком случае, обычным путем. А придумать какой-то необычный выход у Гарика никак не получалось. И здесь он сильно надеялся на Андрея. Но сначала нужно убедить его в своей правоте. А как убедишь, если самому себе с трудом веришь.
– Все, – сдался бизнесмен, подняв вверх правую руку. Левую не мог, потому как опирался на локоть. – Хорош темнить, академик! Говори, к чему клонишь.
– Так ведь я уже все сказал, – виновато улыбнулся юноша. – Этого места просто не может быть в нашем мире и в нашем времени. И значит…
– Хочешь сказать, что мы попали в прошлое? – внезапно севшим голосом спросил бизнесмен. И опять вопрос ответа не требовал.
– Или в параллельный мир.
Андрей снова задумался. Ерунда, бред какой-то! Параллельные миры только в книжках бывают. Для среднего школьного возраста. А это уже пройденный этап даже для Гарика. Но втирал он складно, ничего не скажешь. Ни разу Шахову не удалось поймать партнера на какой-либо нестыковке. Все сходится. Но ведь не может же такого быть? Ну, а он разве не то же самое говорил? Не может. В нормальном мире. А если он ненормальный, то можно называть его как угодно. Хоть параллельным, хоть перпендикулярным. Лучше от этого все равно не станет.
Остается либо согласиться с выводами студента, либо признаться самому себе, что сошел с ума. Что, в принципе, одно другого не исключает. Да и потом, как метко заметил отец дяди Федора из мультика про Простоквашино, это гриппом все вместе болеют, а с ума поодиночке сходят.
Да и другой вариант, с попаданием в прошлое, ничуть не лучше. Машина времени – это Макаревич и его команда. И никакой другой машины не существует. Как не существует летающих тарелок, гномов, вампиров и прочей нечисти. И колдунов, кстати, тоже. То есть их-то как раз развелось столько, что хоть отстреливай, но это ведь шарлатаны, обманщики, морочащие голову доверчивой публике. Вот и он чуть было этому Магадхлеле не поверил. И что получилось?
