Таким образом Дама в черной перчатке и граф Арлев встретились с Гектором Лембленом на верхней ступеньке площадки и выразили по этому поводу хорошо разыгранное удивление. Молодая женщина выказала даже некоторое смущение.
– Как! Неужели это вы, капитан? – воскликнул майор.
– Да, это я.
Капитан произнес эти слова глухим голосом. Затем он молча поклонился спутнице графа Арлева.
– Добрый вечер, – сказала она, протягивая ему руку. Он взял руку Дамы в черной перчатке, и та почувствовала, как дрожит его рука, сжимая ее руку.
– Когда же вы приехали, любезный хозяин? – спросил майор.
– С час назад, – ответил Гектор Лемблен, голос которого выдавал его глубокое волнение. – А вы откуда возвращаетесь? – спросил он.
– С восхитительной прогулки, – проговорила молодая женщина.
– Где же вы достали лодку?
– Ах! Это уже мой секрет, или, вернее, наш, – ответила Дама в черной перчатке, улыбаясь.
Она бросила при этих словах многозначительный взгляд на майора; тот поклонился.
– Однако… – настаивал капитан.
Майор молчал. Что касается молодой женщины, то она довольно сухо обратилась к капитану:
– Знаете ли, что теперь уже около одиннадцати часов, а мы живем в деревне? Позвольте пожелать вам покойной ночи.
Она взяла графа Арлева под руку и простилась с капитаном, кивнув ему головой. Затем она сделала вид, что собирается уйти.
– Но позвольте, – остановил их капитан, которого испугала эта внезапная холодность, – нам нужно переговорить, господин майор.
– Не беда, – воскликнул граф. – Мы поболтаем завтра утром. До свидания, покойной ночи.
Тогда Дама в черной перчатке обернулась к капитану.
– Добрый вечер! – проговорила она более нежным голосом и улыбаясь ему на этот раз своею обычной улыбкой. – Простите, что я капризничаю, но от свежего морского воздуха у меня сделалась мигрень. До завтра.
И они удалились, оставив капитана в полном недоумении.
Влюбленный Гектор Лемблен провел ужасную бессонную ночь, полную томительных видений. Лодка, взявшаяся Бог весть откуда, морская экскурсия в холодный вечер и усилие, с которым, казалось, его гости старались скрыть от него цель и причину своего путешествия, все это сильно встревожило и лишило сна капитана.
Бессонница и глубокое молчание ночи обостряют угрызения совести до крайних пределов у тех, чьи руки обагрены в крови; в течение долгих часов, бесконечно тянувшихся до рассвета, капитану вспоминалось его прошлое… Ему явилась Марта… Бледной и безмолвной представлялась она его больному воображению, с кровавыми рубцами на шее, с глазами, полными презрения и ужаса…
Одну минуту страх капитана был так велик, что он зажег свечу, встал и вышел в сад подышать свежим воздухом. Луна ярко светила. Капитан бродил по саду до самого утра и вернулся в комнату только с первыми лучами солнца. Тогда он бросился на постель и погрузился в тяжелый сон: два удара в дверь, раздавшиеся часов около девяти, разбудили его. В комнату вошел граф Арлев.
– Любезный хозяин, – обратился он к капитану, – моя воспитанница давно уже встала…
– Неужели! – воскликнул капитан, у которого с проблеском дня проснулась его страстная любовь.
– И она ждет вас… чтобы извиниться перед вами за свое дурное расположение духа вчера вечером. Что делать, уж такая она нервная!..
– Я к вашим услугам, – ответил Гектор, – и следую за вами.
– Скорее, я жду вас, – торопил его майор.
Он сел, в то время как капитан поспешно одевался.
– Итак, – спросил он, – вы привезли все бумаги, необходимые для брачного контракта, капитан?
– Все.
И Гектор Лемблен, которого крайне обрадовал вопрос графа Арлева, с живостью продолжал:
– Мой нотариус составил контракт, в котором недостает только подписи. Этим контрактом я назначаю mademoiselle Ольге де Рювиньи приданое в сто пятьдесят тысяч франков.
– Отлично.
– Таким образом, – продолжал капитан, – наш брак может состояться через восемь или десять дней.
– Превосходно.
– Вы прекрасно знаете, дорогой граф, – горячо продолжал капитан, – что я не буду откладывать нашей свадьбы. Под моими сединами таится сила и пыл двадцатилетнего юноши. Я влюблен, я страстно люблю ее, и этим все сказано.
Майор молча улыбнулся.
– Идемте, – сказал Гектор Лемблен, как только он окончил свой туалет, – отдаю себя в полное ваше распоряжение.
Майор провел капитана к Даме в черной перчатке. Он называл молодую женщину Ольгой, и Гектор прибавил к этому имени фамилию де Рювиньи, будучи глубоко уверен, что Дама в черной перчатке действительно дочь покойного генерала.
Он застал молодую женщину лежавшею на диване, утопая в мягких подушках; ее поза была томная и мечтательная. Капитан, очарованный, пораженный, остановился на пороге. Никогда еще он не видал ее такой прекрасной.
– Милое дитя мое, – сказал майор, входя, – я надеюсь, что вы не замедлите согласиться принять имя госпожи де Лемблен. Ваш друг только что вернулся из Парижа…
– Граф, – с живостью прервала Дама в черной перчатке, – я хотела бы одну минуту переговорить с господином де Лембленом наедине; не правда ли, вы ничего не будете иметь против нашей беседы?
Майор поклонился.
Что касается капитана, то он задрожал от радости и надежды. Майор вышел. Молодая женщина жестом пригласила капитана сесть рядом с нею. Он повиновался и хотел было взять ее руку и поднести к губам. Но она отдернула ее со словами:
– Садитесь и поговорим серьезно. Я должна сообщить вам нечто важное.
Высокомерное выражение, появившееся на лице Дамы в черной перчатке при этих словах, поразило Гектора Лемблена.
– Капитан, – продолжала она, – я дочь генерала де Рювиньи. Отец мой, которого я совсем не знала, оставил мне наследство. Хотя оно и исчезло, но вы великодушно предложили мне взамен его вашу руку.
– Ах, сударыня, – прервал ее Гектор, – голос сердца сильнее во мне чувства долга.
– Допустим это; я верю вашим словам, но вы меня не знаете, капитан, не знаете моего странного, капризного характера…
– Я знаю, что вы прекрасны и что я люблю вас…
И Гектор Лемблен опустился перед нею на колени и прошептал:
– Разве этого мало?
– Берегитесь! – сказала с улыбкой Дама в черной перчатке. – Я потребую от вас очень многое.
– О! Говорите… приказывайте…
– В таком случае, прежде всего, вы дадите мне клятву.
– В чем?
– Клятву во всем слепо повиноваться мне, не делая мне никаких вопросов до тех пор, пока я не буду вашей женой.
– Клянусь вам.
– Пусть я покажусь вам странной, пусть мои требования будут необычны – вы не должны расспрашивать меня.
– Согласен, клянусь вам в этом моею честью.
