Голос у нее был странно возбужденный, выражения ее лица Ральф не видел — его скрывала густая вуаль.
— Какое нам дело?.. — раздраженно повторил Ральф. — Пойдемте, или я уеду один!
— Это вы предали императора, Брендон! — воскликнула Марион. — Будь проклят тот, кто последует за вами, кто коснется вашей руки, кто даст вам глоток воды!
— Ты совсем спятила! — вскричал Ральф. — Быстрее!
В эту минуту до слуха Марион донеслись какие-то непонятные звуки, и она откинула с лица вуаль. Увиденное потрясло ее. Конвой хуаристов сопровождал группу пленных, окружив ее со всех сторон. Среди арестованных, по большей части бывших кавалеристов императорской армии, Марион заметила своего супруга.
— Луис! Мой дорогой Луис! Скорее сюда! Спаси меня! — воскликнула она, перекрывая своим звонким голосом проклятия, изрыгаемые Ральфом. — Помоги мне! Этот предатель, дон Брендон, сказал мне, что хуаристы собираются поджечь и разграбить город, и сманивал меня бежать с ним. Но теперь я знаю: это все неправда, он лжет, он предал императора!
Пленные кавалеристы разразились яростными криками.
— Отпустите меня! Я не убегу! Да и куда мне бежать? — вскричал Гуарато, обращаясь к охранникам. Не дожидаясь ответа, он прорвался через оцепление, поднял на бегу тяжелый камень и в несколько прыжков очутился рядом с Марион.
Ральф невольно попятился. Деваться ему было некуда: справа возвышался пансион Эрнандес, слева и за его спиной путь к бегству преграждали крутые склоны, а впереди — хуаристы, окружавшие пленников. Впрочем, он надеялся, что конвоиры не станут его задерживать, и направил лошадь в их сторону. Лицо его исказила гримаса отчаяния и бессильной ярости. Вот уже до чего дошло! Ему приходится покидать Мексику разоблаченным и обманутым, без гроша в кармане! Всякая надежда на отмщение рухнула.
Камень, брошенный в него доном Луисом, попал ему в шею. Удар оказался настолько сильным, что Ральф рухнул с лошади, словно сраженный пулей.
— Он — изменник! — крикнула снова Марион. — Спасибо, Луис, что подоспел вовремя! Он хотел предать и меня. Заберите у него тридцать иудиных сребреников!
Ее слова возымели мгновенное действие. И хуаристы, и пленные, которых они конвоировали, бросились к Ральфу, только что с трудом поднявшемуся после падения и лихорадочно искавшему оружие.
— Ты, негодяй, предал императора? — ревел Гуарато.
— Глупец! — еле слышно ответил Ральф. — Твоя верная жена не прочь была бежать со мной, но эта бестия догадалась, что у меня нет денег…
— Ты лжешь! — не желал слушать его дон Луис.
С полдюжины разъяренных хуаристов первыми напали на Ральфа. С него буквально содрали одежду и обшарили все складки.
— Где деньги, признавайся, иуда! — вопили они.
— Ваш казначей, отъявленный мерзавец, хотел подсунуть мне бумажки, которые ничего не стоят, — презрительно ответил Ральф. — Я швырнул их ему в лицо. Но я готов показать вам место, где вы найдете сотни тысяч…
— Он лжет! Он лжет! — слышалось со всех сторон. В грудь Ральфу опять угодил камень, и он скорчился от боли, опустившись наземь. Солдаты словно озверели. И хуаристы, и их пленники, позабыв о былой вражде, принялись бить его камнями и прикладами. Он казался диким животным, затравленным сворой задыхавшихся от ярости собак. Сперва Ральф стонал, потом взвыл, отбиваясь от нападавших, и вскоре захрипел. Наконец солдаты бросили предателя, точнее, кровавое месиво, оставшееся от него. Они снова направились в сторону города.
Марион спокойно взирала на ужасное зрелище, разыгравшееся на ее глазах. Единственным чувством, которое читалось на ее лице, было чувство удовлетворения.
Вслед за солдатами она покинула зловещее место. Стервятник, уже паривший над ним, описывал круги все ниже и ниже, временами призывая своих собратьев пронзительными криками…
Прошло всего несколько часов — и от Ральфа Петтоу осталась лишь груда костей, белевших под жарким солнцем Керетаро.
Девятнадцатого июня 1867 годя хуаристы расстреляли габсбургского принца Максимилиана, отпрыска одного из древнейших королевских домов Европы. Его казнили словно мятежника, и произошло это на том самом холме Колоколов, на котором он сдался в плен в роковое утро пятнадцатого мая. Вместе с ним погибли Мирамон и Мехиа.
Дону Луису Гуарато удалось избежать суда благодаря красавице жене. Впрочем, ему, как стороннику клерикалов, пришлось покинуть Мексику. В качестве управляющего одного богатого господина, изгнанного, подобно ему, из Мексики, он перебрался в Гавану, где донна Марион заслужила репутацию одной из первых красавиц.
Ничто не омрачало с тех пор счастья семей Бюхтинг, Толедо, де Трепор и Эверетт. Ричард избрал местом своего постоянного жительства Нью-Йорк, мистер Бюхтинг вернулся на плантацию «Либерти», а Альфонсо пока жил у отца, однако серьезно подумывал о том, чтобы тоже основать колонию. В Толедо поселилась и Анна Шварц. Элизе удалось разыскать ее, когда после смерти Бута Анна оставила недостойное ее место в тайном клубе. Вначале Анна собиралась поехать к леди Джорджиане, которая после того, как Ральф бесстыдно обманул ее, удалилась от светской жизни и звала ее к себе. Однако леди Джорджиана вскоре умерла. Ходили слухи, будто она приняла яд, не в силах вынести позора. После ее смерти Анна согласилась навестить в Толедо своего старого друга и попутчика Ветцеля. Там ее приняли за родственницу этого славного человека — вдову, которая дала обет никогда больше не выходить замуж. Она взялась опекать лазарет, к счастью обычно пустующий.
Благородный негр Юстус Уайт вернулся на родину, чтобы трудиться на благо своих сородичей и смягчать их варварские обычаи и нравы.
А Дантес, этот удивительный человек, переживший самые необычайные превратности судьбы, посеявший семена гуманности и человеколюбия во всех странах Земли, покоился теперь в простой могиле в Долине Надежд, подобно тому как некогда жил на горе Желаний. Всю жизнь его не оставляла надежда на облегчение людского существования, на совершенствование человечества и уменьшение страданий в этом мире. Его обуревали желания направить всю свою необыкновенную энергию и силу воли на осуществление таких грандиозных замыслов, каких, наверное, никогда не имел ни один из смертных!
Приведем значение некоторых распространенных в Мексике слов. Креолы — родившиеся в Мексике европейцы испанского происхождения. Насмешливое прозвище настоящих европейских испанцев — гачупин, французов — гавачо (обезьяна). Метисы — потомки от брака белых и индейцев, мулаты — белых и негров, самбо — индейцев и негров. Квартероны — потомки от брака белых и мулатов, квинтероны — белых и квартеронов. Креолы, метисы и индейцы составляют основное население Мексики. Индейцев в отличие от белых называли раньше «разумным народом». Со времени отделения Испании (1862) все изменилось. Впрочем, не следует путать оседлых индейцев, потомков древних ацтеков, с дикими индейцами на севере Мексики. Гасиендеро — владелец крупного поместья (гасиенды), ранчеро — мелкого имения (ранчо). — Здесь и далее примечания автора.
