Глава 19
Лес кончился внезапно. Лишь отдельные деревья, выступив на травянистую равнину, будто задумались — не отступить ли им назад, в тенистую гущину. Трава поднималась до пояса, тёплый ветер шевелил её, нёс незнакомые странные запахи. Казалось, на приветливом просторе ничто не грозит опасностью. Но самый простор был непривычен и потому беспокоен.
Люди орды, постоянно оглядываясь, сбились в кучу на опушке леса, не решаясь ступить в освещённое солнцем пространство. Казалось, вот-вот они устремятся назад, в привычный лесной полумрак, где можно всегда укрыться от опасностей. А здесь…
Гау, сам смелый Гау, дошёл до границы тени, падающей от последнего могучего дерева на опушке, и остановился в нерешительности. Ноздри его усиленно шевелились, ловя незнакомые запахи, брови сошлись над маленькими глазами. Он поднял руку, чтобы защитить их от яркого света, но тут какой-то звук заставил его быстро обернуться. За его спиной, слегка нагнувшись и не сводя глаз с тёмной глубины леса, стоял Урр. Это он издал тихое предостерегающее рычанье, почти вздох, сквозь стиснутые зубы. Гау понял: Урр тоже почувствовал, ощутил опасность, коварно пробирающуюся за ними по пятам, из глубины леса.
Колебания кончились. Гау дал сигнал: вперёд! Высокая трава с шелковистым шелестом расступилась, и люди орды торопливо погрузились в неё. Шли, как всегда, в боевом порядке: несколько матерей с уцелевшими ребятами в середине, мужчины по бокам, Урр замыкал шествие. Вдали равнина переходила в невысокую каменистую гряду. Там, на защищённом со всех сторон утёсе, можно отдохнуть в безопасности. Это поняли все, и страх перед открытой равниной постепенно ослабел. К тому же зеленое травяное море кипело жизнью: ящерицы, насекомые, толстые зверюшки, похожие на мышей, но не такие быстрые — всё это легко было ловить не останавливаясь, прямо на ходу…
Постепенно лица изголодавшихся людей посветлели и разгладились, сжатые челюсти зашевелились, смакуя вкусный кусочек. Отдалявшийся с каждым шагом лес уходил из памяти, каменистая гряда уже не пугала, а манила безопасностью и отдыхом.
Но что это? Гряда вдруг ожила: на ней замелькали какие-то странные фигуры. Перескакивая с одного камня на другой, они подпрыгивали, стараясь стать во весь рост, чтобы дальше увидеть, и снова падали на четвереньки. Люди замедлили шаг, сжались теснее, Урр, наоборот, зашагал быстрее. Оказавшись рядом с Гау во главе отряда, он перехватил поудобнее тяжёлую дубину, заменившую прежний камень, и уверенно двинулся вперёд.
Ближе, всё ближе подходили люди к каменной гряде. Теперь уже хорошо были видны на ней странные чудовища с длинной голой мордой, раскрашенной в яркие цвета. Называть цвета, даже различать их люди орды не умели, но понимали: таких зверей они ещё не встречали. Самые большие, со льва ростом, лаяли и рычали. Маленькие цеплялись за матерей и визжали тонким детским голосом. Это были крупные павианы — обезьяны скалистых гор.
Люди орды замедлили шаг. Может быть, тёмный полог леса показался бы им теперь безопаснее, чем скалы с их страшными обитателями. Но одна из женщин — Ку вдруг обернулась и, вскрикнув, показала рукой на опушку леса. Там, крадучись между деревьями, выходили на равнину страшные косматые фигуры. В солнечных лучах, пробивавшихся сквозь ветви, их шерсть вспыхивала ярким золотом. Рыжеволосые! Это их приближение смутно чувствовали всё время люди орды. И вот — они появились. Сразу было видно: людей орды гораздо меньше, чем их врагов. А вокруг — открытая равнина, и деваться некуда. Исход сражения ни у кого не вызывал сомнений, но оскаленные челюсти и горящие глаза людей орды говорили: жизнь свою они продадут дорого.
Рыжеволосые были ещё далеко. Ныряя в высокой траве, они рассыпались полукругом, чтобы охватить людей орды сразу сзади и с боков. Более развитые, чем люди орды, они не только охраняли свои охотничьи участки, но шли завоёвывать новые, проявляя при этом страшную жестокость.
Уже слышались короткие крики: рыжеволосые перекликались, словно охотились загоном на крупную дичь. Не останавливаясь, люди орды молча наблюдали за ними, забыв о длинномордых зверях. А те присматривались всё внимательнее. Людей они видели впервые, но поняли, это не враги, наоборот, сами чем-то сильно напуганы. Переговариваясь коротким лаем, длинномордые осторожно спустились с гряды и двинулись навстречу, подходили всё ближе. Предводитель, огромный, с седой косматой гривой, шёл впереди, точно во главе войска. Ку, та, что первая заметила рыжеволосых, обернулась, когда он уже оказался рядом. Она остановилась молча, не в силах даже вскрикнуть от страха. Её маленькая девочка ручками обхватила колени матери. Огромная косматая голова оказалась как раз перед её лицом, маленькие глаза на разрисованной морде близко глянули в испуганные глаза ребёнка, пристально, но без злобы. Минута прошла в молчании. И вдруг маленькая коричневая ручка робко протянулась и дотронулась до серебристой гривы. Ещё и ещё раз. Мать не успела подать голоса, как страшная голова наклонилась и ласково потёрлась о маленькое тельце. Девочка с радостным писком обхватила пушистую гриву обеими руками. А предводитель поднял голову, и взгляд его встретился со взглядом Гау.
Два предводителя словно спрашивали друг друга глазами: мир или война?
В языке Гау таких слов не было. Но, смело протянув свою руку навстречу длинномордому, он дружески опустил её на его гриву и произнёс какой-то невнятный звук. Длинномордый понял его лучше, чем если бы это было слово, и ответил коротким лаем, что, вероятно, означало то же самое. Потому что остальные длинномордые тотчас же окружили людей орды с таким же коротким дружелюбным лаем. И люди словно ожили, они смелее пошли навстречу павианам.
А между тем трава колыхалась всё ближе: с трех сторон ползком, как змеи, подбирались рыжеволосые. Теперь всё зависело от длинномордых. Позволят ли они людям зайти в их каменное неприступное убежище? Гау решился: не снимая руки с гривы вожака, он шагнул к камням. Короткий крик-приказ — и за Гау торопливо двинулись все люди. Они шли, окружённые длинномордыми.
Рыжеволосые, скрываясь в траве, старались подобраться к людям орды незаметно, чтобы покончить с ними одним ударом. Но люди уже подходили к узкому проходу в камнях, который вёл на небольшую площадку наверху гряды. Два человека могли защитить его против любого количества врагов. Рыжеволосые поняли: добыча готова ускользнуть. Воздух задрожал от их разъярённого воя и рычанья, трава заколыхалась сильнее, разделилась, рыжеволосые со всех ног кинулись наперерез. Ударами камней и дубинок они расчищали себе дорогу среди длинномордых, мирно сопровождавших людей. И тут совершилось неожиданное: добродушные морды оскалились, обнажив клыки, не уступающие клыкам льва. С львиным рыком они повернулись к обидчикам и, повинуясь сигналу вожака, бесстрашно ринулись на них.
