– Я приведу вас в зеленую гостиную.
– Значит, они сидят в будуаре?
Капитан задал этот вопрос, задыхаясь от бешенства.
– Да, идемте.
Они поднялись по лестнице, дошли до площадки, миновали ее и прошли через стеклянную дверь, которая выходила в коридор. Этот коридор вел в комнату, названную Жерменом зеленой гостиной. Дойдя до нее, Жермен остановился.
– Капитан, – сказал он, – у меня в кармане лежит ключ от зеленой гостиной, но вы войдете туда не иначе, как дав мне предварительное обещание.
– Говори! Ты хочешь опять денег?
– Нет.
– Так чего же?
– Вы дадите слово, что не устроите скандала.
– Я хочу убить этого человека.
– О, я не имею ничего против этого, – сказал Жермен, – но я не то хочу сказать.
– Так объясни.
– Когда вы войдете в гостиную и увидите…
– Так что же?
– Вы сейчас же уйдете…
– Но я хочу убить его!
– Вы подождете, пока он выйдет на площадку.
– Согласен!
– Поклянитесь.
– Клянусь!
– Превосходно.
Жермен вынул из кармана ключ и отпер дверь.
– Идите на цыпочках, – шепнул он. – И не шумите…
Жермен крепко сжал руку капитана и ввел его в комнату. Толстый ковер заглушал шум их шагов. Зеркальное стекло над камином давало возможность видеть весь будуар; со стороны гостиной оно было задернуто зеленой шелковой материей, отстававшей немного с одного края, так что капитан мог приложить глаз к узенькой щелке.
– Смотрите! – шепнул Жермен.
Капитан взглянул и тотчас же оперся на руку камердинера, боясь упасть. Его волнение было так сильно, что он не мог ни двинуться, ни крикнуть.
Вот что увидел капитан Гектор Лемблен. Воспитанница графа Арлева сидела в большом кресле, пододвинутом к огню. Перед нею на коленях стоял Арман, сын полковника, и, держа ее руку в своих, оживленно объяснял что-то. Что он говорил ей? Насколько сильна была его страсть? Капитан не мог этого определить, так как разговор велся почти шепотом, а зеркальное стекло не пропускало ни одного звука. Но она слушала его с улыбкой, а улыбка ее была так обворожительна, так обаятельна, так полна страстных обещаний, что сердце капитана охватил холод. Он не сомневался больше!
Но железная рука Жермена снова увлекла его.
– Идем, идем, – торопил его слуга.
Он заставил капитана выйти из гостиной и снова запер за собою дверь.
Когда он очутился в коридоре, Жермен взглянул на своего господина. Лицо капитана было бледно как смерть. Он дрожал, чуть держась на ногах.
– Однако, как вы ее любите, черт возьми! – прошептал камердинер.
И он прислонил капитана к стене.
– Право, – произнес он, – кажется, мне незачем идти за пистолетами, вы все равно не сможете удержать их.
Однако при этих словах капитан выпрямился, глаза его заблистали злым огоньком, а нервная дрожь исчезла; он снова превратился в прежнего энергичного солдата, некогда воевавшего в Африке.
– О, – проговорил он, – ты ошибаешься, Жермен, ты ошибаешься!
– Но вы дрожите, как женщина.
– У меня хватит силы убить их обоих.
– Нет, не обоих, – заметил на это Жермен.
– О, презренные!
– Его можете, если хотите… но не ее…
– Да ведь она мне изменяет!
– Как! – воскликнул Жермен с оттенком злобы. – Вы хотите всю вашу жизнь убивать женщин?
Эти слова окончательно уничтожили капитана.
– Марта! Марта! Вечно Марта, – чуть слышно прошептал он.
Жермен вывел капитана из коридора.
– Слушайте, – сказал он, – нужны вам или нет ваши пистолеты?
– Нужны ли мне они!
Капитан сразу преобразился в двадцатилетнего юношу и, побуждаемый ненавистью, бросился в свою спальню и захватил оттуда оружие. Жермен следовал за ним. Капитан взвел курки и осмотрел затворы.
– Когда ненависть направляет взгляд, – сказал он, – то каждая пуля попадает метко.
– Идем, – торопил его Жермен.
Лакей провел Гектора на площадку и поставил его в двадцати шагах от стеклянной двери, из которой должен был выйти Арман.
– Стойте тут, – сказал он, – через десять минут я пройду с ним.
– Ты?
– Ну, конечно! Ведь я же говорил вам, что играю двойную роль.
– Положим.
– Я притворялся перед этой дамой, что предаю вас. Она щедро платит мне; но, в конце концов, я все-таки изменяю ей ради вас. Сомневаетесь ли вы теперь?
– Нет.
– Но прежде всего, – продолжал Жермен, – берегитесь наделать глупостей, не ошибитесь…
– Я прицелюсь метко.
– Я не то хочу сказать. Не примите меня за него… Капитан со злобой сжал пистолеты.
Он на целую голову выше меня, не забудьте.
– Нет! Уходи! – произнес капитан, пылая бешенством и нетерпением.
– К тому же, – прибавил Жермен, уходя, – я заговорю с ним, скажу: «Идите скорее! Нам нельзя терять времени». Ведь вы узнаете мой голос, черт возьми!
– Да иди же…
Жермен ушел. Капитан остался один; он стоял, опершись на перила площадки, с пистолетами в руках.
Прошло десять минут, которые показались ему, по меньшей мере, десятью годами. И этот человек, погрязший в грехах, терзаемый раскаянием, сломленный стыдом, человек, который за минуту перед этим, увидев юношу на коленях перед любимой женщиной, почувствовал, как его оставляют последние силы, вдруг снова стал прежним солдатом. Охваченный ненавистью и ревностью, он с твердостью ожидал юношу, на которого приготовился направить дуло пистолета с уверенностью бандита. Только сердце у него билось учащенно; вообще же он был спокоен, как старый браконьер, караулящий дичь.
Наконец в коридоре раздались шаги. Капитан поднял пистолет. Кто-то показался на пороге стеклянной двери. Гектор Лемблен поднял пистолет вровень с головой вошедшего и хотел было выстрелить, но он узнал Жермена.
В то же время, согласно уговору, Жермен вполголоса сказал:
– Идите… идите скорее.
Тогда капитан увидал вторую фигуру, которая быстро пошла через площадку вслед за лакеем, направляясь к лестнице, спускавшейся к морю. Капитан спокойно поднял пистолет, прицелился в Армана и выстрелил.
В ту минуту, когда раздался выстрел, Арман уже достиг первой ступеньки лестницы; он не упал, напротив, быстро обернувшись, вскрикнул. Капитан промахнулся. Но тотчас же схватил второй пистолет, опять прицелился и спустил курок. Грянул второй выстрел.
При свете, блеснувшем при выстреле, Гектор Лемблен увидел, как фигура исчезла.
Был Арман убит, или Жермен увлек его за собой? Капитан, опьянев от ярости, хотел убедиться в этом и бросился было к лестнице. Но новое обстоятельство остановило его.
На пороге площадки показалась женщина, и ей стоило только протянуть руку, чтобы остановить его дикое стремление.
Эта женщина, указывая пальцем на преступника, сделала шаг ему навстречу и произнесла одно слово: «Убийца!»
