— Кто ты такая, что осмеливаешься идти с огнем против священного храма Хатхор? — спросил хранитель врат.
— Я — Мериамон, царица Кемета, пришла сюда с женщинами Таниса убить эту лиходейку, колдунью, которую ты охраняешь. Отопри ворота настежь или умри вместе с ней!
— Если ты в самом деле царица, — сказал жрец, — то наша царица больше тебя! Уходи назад, Мериамон, осмелившаяся восстать на святыню бессмертных богов. Уходи, говорю тебе, не то проклятие поразит тебя!
— Эй, женщины, налегайте на ворота, взломайте их! Ну, дружнее и растерзайте дерзнувшего ослушаться меня! — крикнула Мериамон толпе; та с криком выломала ворота и неудержимым потоком ворвалась в храм; там женщины схватили жреца и разорвали его на части, как собаки раздирают загнанного волка.
— Не троньте этих дверей, лучше несите сюда хворост и дрова и поливайте горючим маслом! Так, выше, выше и больше! — приказывала царица.
Женщины валили солому, тростник и щепки до высоты двойного роста человека, затем стали кидать в них зажженные факелы с диким криком бешенства и торжества.
Пламя объяло все святилище со всех сторон, огненные языки его стали лизать белые стены, которые от огня становились еще белее. Вскоре все превратилось в пылающий костер; кровля святилища готова была уже обрушиться; пламя бушевало так, что никто из женщин не мог приблизиться к нему. Все они торжествовали, зная, что теперь ложной Хатхор пришел конец.
— Мы сделали то, что задумали, колдунья сгорела! — воскликнула царица Мериамон.
Но не успел еще этот ликующий ее крик замереть в воздухе, как громадное пламя вырвалось из расплавившихся золотых дверей святилища и длинными огненными языками метнулось на толпу, охватив группу поджигательниц, которые тут же превратились в черные головни. А в дверях святилища, вся объятая пламенем, стояла спокойная и невозмутимая златокудрая Елена, даже белого одеяния ее не касался огонь, ни лица, ни золотистых распущенных кудрей. Среди пламени по-прежнему горела и искрилась на ее груди багрово-красная звезда. Все женщины при виде этого чуда в испуге отпрянули назад, кроме царицы Мериамон. Елена же, стоя среди облака пламени, тихо пела, и нежный голос ее покрывал шум и вой пожара. Она пела о любви и красоте бесподобной, которую ищут все мужчины в каждой женщине, но никогда не находят, и о бесконечных войнах из-за нее между женщиной и мужчиной.
Затем чаровница медленно, царственной поступью вышла из храма и направилась к воротам, окруженная облаком пламени. Женщины закрывали глаза, когда она проходила мимо них, ослепленные яркостью пламени и блеском ее красоты, и отступали назад, хотя и она принуждена была прикрыть глаза рукой.
Теперь Елена смолкла и дошла уже до внешних ворот храма, у которых стояла колесница царицы Мериамон. Здесь Елена воскликнула громким голосом, так, что царица, шедшая за ней следом, услышала каждое слово:
— Реи, подойди сюда ко мне и не бойся. Подойди ко мне, чтобы мы вместе с тобой понеслись по стопам Скитальца. Иди сюда, нам надо спешить, так как великий герой накануне своей последней битвы, а я желаю приветствовать его прежде, чем он умрет!
Реи услышал ее голос и приблизился к ней, срывая с себя впотьмах свое женское одеяние, под которым на нем была одежда жреца. Когда он подошел к ней, пламя, окружавшее ее, взвилось кверху, точно огненный плащ, и исчезло в ночном небе, а она протянула ему свою руку со словами:
— Подсади меня на эту колесницу, Реи, и умчимся отсюда! Старик послушно исполнил ее приказание, затем сам сел подле
нее, взяв вожжи и крикнув на коней. Те рванулись вперед, помчались, как вихрь, на виду у всех и, прежде чем кто-либо мог очнуться, скрылись из глаз во мраке ночи.
XXVI. Последний бой Одиссея
Полчища фараона выступили из города Оп. Перед выступлением все военачальники собрались к Скитальцу и согласно приказанию фараона принесли ему присягу в том, что беспрекословно пойдут за ним всюду, куда он их поведет, и будут во всем повиноваться ему на поле битвы. Затем ему принесли большой черный лук, несколько колчанов со стрелами и его чудный меч, дар Эвриала. Сердце Скитальца возрадовалось при виде всего этого оружия. Сев на бронзовую колесницу, приготовленную для него, Скиталец подал знак выступать в поход.
Всю ночь фараоновы полчища шли ускоренным маршем и на рассвете разбили лагерь под прикрытием длинного песчаного холма. Когда же взошло солнце, Скиталец с несколькими военачальниками взошел на вершину холма и оттуда стал обозревать всю местность. Как раз перед ним тянулось то ущелье, тот узкий горный проход, о котором говорил ему Реи и через который пролегал путь. Миновать или обойти его не было никакой возможности, так как кругом отвесные скалы спускались в реку. Тогда Скиталец сошел с холма и, пока воины его варили пищу, быстро промчался на колеснице в самый дальний конец ущелья и оттуда окинул глазом весь неприятельский лагерь.
Такого войска Скиталец еще никогда не видел. Каждый народ расположился особо; в центре каждого лагеря виднелась ставка царственного вождя. Каждый их них привел с собой до двадцати тысяч воинов, так что вся равнина сверкала копьями, а за щетинистой стеной их на реке виднелись величественные очертания бесконечного ряда ахейских судов.
Повернув коней, Скиталец возвратился назад к полчищам фараона, хотя их сравнительно было мало: двенадцать тысяч копейщиков, девять тысяч стрелков, две тысячи конницы и триста колесниц. Однако душе Скитальца были неведомы робость и уныние. Он объехал ряды войск, увещевая не падать духом и сражаться подобно львам, так как в этот день им суждено было стереть с лица родной земли даже самый след неприятеля. В то время как он говорил им это, справа сорвался с облаков громадный сокол и в воздухе одним ударом своего железного клюва убил мелкую птицу. Полчища фараона радостно приветствовали эту победу священной птицы Кемета, посвященной богу Ра, видя в этом счастливое предзнаменование; Скиталец тоже был рад и воскликнул: «Так и вы победите и уничтожите врага!»
Затем Скиталец созвал военачальников на совет и отправил нескольких надежных людей во вражеский лагерь на разведку, чтобы они под видом перебежчиков распространили среди неприятеля слух, что войско фараона малочисленно и устрашено грозными вражескими полчищами, а потому не решается выйти им навстречу и поджидает их под прикрытием песчаных холмов по эту сторону горного прохода.
Начальникам стрелков Скиталец приказал расположить всех своих людей в засаде в скалах и в кустах по обе стороны ущелья и выжидать, пока ему не удастся заманить в него врагов, а при устье ущелья с этой стороны он приказал расположить часть копейщиков, конницу же оставил под прикрытием песчаного холма.
