Скорость у машин была приличная, это было видно по автоматчикам, которые бежали в поднятой «пантерами» пыли, стараясь не отстать. Замыкал боевые порядки громоздкий «тигр». Его безобразная квадратная башня пугающе возвышалась позади, чернея над всеми, как огромный ступенчатый гроб, суливший смерть всему живому.
Коптюк вдруг поймал себя на мысли, что это бронированное чудо-юдо напоминает ему что-то до боли знакомое. Точно! Мавзолей на гусеницах, только не из красного, а из черного мрамора. Федор даже смутился от этой крамольной мысли. Хорошо, что замполит Веселов не умеет читать мысли на расстоянии. Странно, кстати, что он с самого утра ни разу не заглянул во взвод. Не случилось ли чего с замполитом? Черт бы побрал эти фашистские колымаги во главе с их «тигриным» мавзолеем. Взбредет же в голову. Это все от волнения. Перед боем всегда так. И Денисов все тянет, не открывает огонь. Может, чего заело у них там? Напряжение растет, растет противник в прицеле. Теперь уже и бинокль ни к чему, и так все наперечет… Ну, что же ты, Денисов, давай, давай…
И вдруг этот бычий пузырь, который безразмерно накачивало, раздувая, гнетущее напряжение, оглушительно лопнул. ЗИС-3, беспрекословно подчинившись команде лейтенанта Денисова, прогремел над головами бойцов взвода.
Федор в этот момент находился в наблюдательной ячейке, оборудованной на выступе взводного опорного пункта. Траектория полета снаряда проходила как раз над траншеями второго отделения, в глубине которого расположился блиндаж. Волна грохота накатила из-за спины с такой силой, что он невольно втянул в плечи наполнившуюся звоном голову. Но глаза, не отрываясь, следили за полем боя.
Дымное облако вспучилось на броне вражеского танка, идущего во второй после «пантер» линии. Защелкали винтовочные и автоматные выстрелы и тут же резко выплеснулись из траншей волной неумолкающей трескотни.
Несколько фигурок впереди, в пешей немецкой цепи, упали, как силуэты в тире. Остальные осветились огневыми зубчиками. Орудие левофланговой «пантеры» с грохотом выплюнуло сноп огня и дыма. Этот грохот ударил по взводу стремительным ревом, обрушившись позади.
Пламя и дым исторглись из «пантеры», двигавшейся в центре боевых порядков, и тут же огонь открыли двигавшиеся позади средние танки. Снаряды танковых орудий рвались позади переднего края штрафников. Коптюк сообразил, что они предназначались расчетам артиллерийской батареи, развернутым между траншеями первого эшелона и рекой.
Танк, в который угодил снаряд, выпущенный ЗИСом лейтенанта Денисова, видимых повреждений не обнаруживал. Пройдя еще метров двадцать, машина качнулась и встала на месте. Видимо, меткий выстрел артиллеристов какие-то проблемы фашистскому танковому экипажу все же создал.
Несколько взрывов взметнулись в немецких порядках, обозначая стрельбу батареи. Осколочно-фугасные снаряды «сорокапяток» легли в «междурядье», накрыв осколками бегущих автоматчиков.
Наткнувшись на волну артиллерийского и тут же последовавшего за ним залпа штрафников, немецкая атака замедлилась. Пехотинцы сбились в группы, спасаясь за корпусом танков, многие залегли, пытаясь укрыться от пуль разом открывших огонь переменников.
Старший лейтенант Коптюк хорошо знал эту горячку первых секунд, когда долго-долго удерживаемая сжатой пружина наконец распрямляется и никакие приказы и команды не способны ее утихомирить. Несмотря на бесконечные предупреждения и напоминания о том, что патроны нужно беречь, в эти секунды большинство бойцов открывало беспорядочную и бесконтрольную стрельбу.
Насчет этих минут Федор особо наставлял своих замов и командиров отделений. Следить за тем, чтобы переменники, в особенности же новички, не транжирили боезапас в самом начале. В первые минуты, когда только пошла в траншеи команда «Огонь!» или условный сигнал открытия огня, боец выплескивал через свое оружие все накопившиеся страхи и эмоции. Он жал до отказа спусковой курок, не вполне осознавая, что с ним происходит.
Вот так, не отдавая отчета в собственных действиях, многие необстрелянные, из бывших интендантов и прочих снабженцев, в пять-десять минут могли запросто отправить в «молоко» три-четыре обоймы винтовочных патронов, а то и диск к ППШ или «дегтяреву». А немец за это время еще и на две сотни не подошел, и получается, весь драгоценный, наперечет сосчитанный и выданный Дерюжным боекомплект профукан на ветер.
А бой-то только начинается и может затянуться и на полчаса, и на час, и на три часа… И вот болтается потом этот никчемный доблестный воин в окопе, как кое-что в проруби, и только мешает остальным делать за него его же работу.
– Патро-оны! Беречь патроны!!! – в обе стороны от наблюдательной ячейки, во всю неслабую силу своих голосовых связок скомандовал старший лейтенант.
Слова взводного тут же подхватили, передавая от одного к другому. Коптюк позвал Степанкова и отослал его на правый фланг, к Пилипчуку, где разместился второй расчет ПТР. Ординарец должен был передать командиру первого отделения, в составе которого остался один из двух расчетов противотанковых ружей, твердое требование – не открывать огонь, пока цель не подойдет на убойные сто – сто пятьдесят метров.
На взвод выделили всего несколько обойм патронов – на три расчета по три обоймы, и две запасных остались у Дерюжного. Один расчет пэтээровцев, из второго отделения старший лейтенант отправил вместе с их командиром отделения Потаповым на выручку группе Гвоздева.
Уж очень взволнованным был сбивчивый рассказ Рябчикова о вражеских «пантерах», которые хозяйничали под самым боком штрафного батальона. Может, не стоило заваривать всю эту кашу с хождением к Телятьеву и сколачиванием группы поддержки? Сейчас, когда на позиции взвода накатывали танки, ощетиненные пулеметным и орудийным огнем, мысль о еще одном пэтээровском расчете не давала Федору покоя.
С левого фланга доносились обрывки глухой, но плотной канонады, а в бинокль, за зеленой полосой леса по направлению к колхозу, хорошо просматривались столбами подымавшиеся вверх густые клубы дыма. Большой пожар запалили гвоздевские.
Судя по скудной информации, которую удалось выудить из Рябчикова, столкнулись с разведгруппой или дозорной заставой врага. Оставить своих людей «пантерам» на растерзание Коптюк не мог.
Да, за их спинами есть артиллеристы, и по большому счету танки – их головная боль. Главная задача штрафников – не пропустить пехоту. Такую установку давал бойцам перед боем Коптюк, об этом уши прожужжал командирам отделений и исполняющим их обязанности.
