Итак, «окаменелость» села на свое место, на СВОЮ скамью; мадам Нобле почтительно приветствовала своего старого приятеля; затем бывший пожиратель казаков подозвал Королеву-Малютку и, развернув бумажку, дал ей три шоколадные пастилки.
Он ненавидел детей, но любил Королеву-Малютку. Совершив вышеуказанное деяние, он положил руки на набалдашник поставленной между ног трости и задремал, предварительно предупредив мадам Нобле:
– Когда она начнет прыгать через веревочку, разбудите меня, мадам.
Говоря «она», он имел в виду Королеву-Малютку.
Надо признать, что до сих пор маскарад Саладена не принес желаемых результатов. Прибытие «окаменелости» означало, что часы пробили полдень: это было столь же верно, как если бы вы услышали выстрел пушки Пале-Рояля.
Осмелюсь заметить, что ремесло волка – отнюдь не из легких. Иногда хищнику приходится на голодный желудок часами бродить вокруг овчарни. Никто не жалеет этого зверя – потому что его никто не ест. Зато как нам жалко нежных маленьких ягняток, из которых получаются такие чудесные отбивные!
Около часу дня по знаку Пастушки Медор открыл корзину с провизией, и дети побежали доставать свои завтраки. Саладен тоже ощутил голод, а как известно, это чувство навевает печальные мысли. И достойный юноша впервые спросил себя:
– Дорогой мой, неужели ты напрасно истратил пять франков?
Он спрятался за кустами, опасаясь ненароком привлечь к себе внимание. Так прошел час. События разворачивались таким образом, что «оправдать расходы» было столь же невозможно, как достать луну с неба.
Саладен озабоченно чесал в голове; дойдя до зверинца, он позавтракал кусочком хлеба – одним из тех, что обычно бросают медведям: но этот кусочек косолапому не достался. Остаток денег Саладен истратил на яблочный сахар, полдюжины бисквитов и пряничного человечка; затем по улице Бюффон юнец вернулся на прежнее место.
Сад постепенно наполнялся праздношатающейся публикой; появились провинциалы; к несчастью, девять десятых гуляющих сворачивали направо, спеша взглянуть на львов, жирафа и гиппопотама.
Скамейка, стоявшая рядом с той, где проходило молчаливое свидание мадам Нобле с ее приятелем – «пожирателем казаков», оказалась свободной. Саладен сел на нее, и, спрятав руки под шаль, принял столь смиренную позу, что, проходя мимо, каждый мог подумать: «Ах, какая почтенная старая дама, у нее наверняка случилось какое-то несчастье!»
– Скакалку! Скакалку! – раздались голоса овечек мадам Нобле.
Тут же словно rio волшебству детей окружили зрители.
– Ну-ка, отойдите все и не мешайте мне! – воскликнула «окаменелость», сверкая глазами из-под своего огромного козырька и грозя нахалам суковатой палкой.
Требование старика, встреченное неудержимым смехом, было исполнено: зрители, расположившиеся ближе к скамейке, расступились.
Медор взял один конец веревки; второй конец обычно держала горбунья-подпасок. Сейчас ее обязанности исполняла одна из «старших» девочек. Делая вид, что хочет полюбоваться на ребятишек, мадам Саладен тоже проскользнула в круг зевак.
Девочка крутила скакалку плохо, и Королева-Малютка сразу же задела веревку. А надо вам сказать, что никто никогда и нигде так ловко не влетал и не вылетал, как это делала Королева-Малютка. «Пожиратель казаков» издал недовольный птичий клекот, на который немедленно откликнулись орланы, Медор же принялся выискивать в толпе какое-нибудь знакомое лицо.
Именно в этот момент мадам Саладен высвободила руки из-под шали. Похоже, почтенной даме страшно хотелось помочь детишкам.
– Эй, мамаша, – крикнул Медор, заметив ее движение, – держите-ка скакалку и крутите получше!
Сердце мадам Саладен забилось, она радостно улыбнулась и схватила конец веревки. Королева-Малютка, войдя в ритм, заданный уверенной рукой пожилой особы, сорвала громовые аплодисменты зрителей.
– Поблагодари мадам, золотко, – крикнула девочке Пастушка. – Нужно быть вежливой.
Жюстина, раскрасневшаяся и от этого еще более очаровательная, подбежала к мадам Саладен и подставила ей лоб для поцелуя; мнимая старушка чмокнула девочку в голову и протянула малышке кусочек яблочного сахара.
Должно быть, Красная Шапочка была действительно очень мала, раз она ухитрилась принять волка за свою бабушку. У Саладена было множество преимуществ перед волком; например, лицо юноши, уже изрядно потрепанное жизнью, великолепно подходило к избранной парнем роли. Королева-Малютка от души расцеловала напудренные щеки Саладена и сделала изящный реверанс.
С другой стороны, кум волк находился в хижине один на один с маленькой Красной Шапочкой, вокруг же Саладена толпились сотни свидетелей, мешая ему осуществить свой план.
Конечно, скакалка приблизила его к Жюстине; но теперь роща заполнилась народом.
Жюстина была в восторге. Все восхищенно взирали на нее, каждый стремился ее приласкать. Трудности, с которыми столкнулся Саладен, не только не уменьшились, но, напротив, многократно возросли.
Саладен скромно встал во второй ряд зрителей. Часы на здании Музея пробили два.
– Не хочешь ли немного отдохнуть, золотко мое? – спросила Пастушка Королеву-Малютку.
– Нет, – ответил неутомимый ребенок, – я хочу поиграть в уголки.
Ей всегда подчинялись. Началась игра в утолки. Прислонившись к дереву, мадам Саладен ворчала про себя:
– Черт побери, проще схватить луну зубами! Не могу же я стибрить ее среди бела дня, словно кулек орехов. Я рассчитывал на зверей, запутанные тропки и толчею. А ничего подобного! О столкновении же омнибусов и мечтать не приходится. Все пропало! Никакой надежды! Сто четырнадцать су выброшено на ветер! И здрасьте вам! Нет, я отказываюсь заниматься коммерцией!
Не думаю, что волкам покровительствует Провидение, но, возможно, читая дальше наше повествование, вы убедитесь в обратном.
В ту минуту, когда вконец отчаявшаяся мадам Саладен уже собиралась махнуть на все рукой, у входа со стороны улицы Бюффон началось оживление: на прогулку вышли юные питомцы соседнего пансиона. В это же время со стороны площади Валюбер тоже толпой повалили люди. Но и это еще не все: объявили о скором закрытии зверинца, и множество любопытных, бегом устремившись по аллее, обсаженной японской мушмулой, заполнило рощу; в довершение суматохи по улице Бюффон как раз возвращались посетители Музея.
Жители предместий оживленно обсуждали медведя: этот зверь пользуется наибольшей популярностью в Париже. Из уст в уста передавалась легенда о прожорливой кошке, которая была столь неосторожна, что, преследуя подраненную птицу, бросилась за ней в ров к медведю; зверь по имени Мартен, не моргнув глазом, проглотил и птицу, и кошку…
