«вкуривает», зачем папа столько уклада про запас держит. Чувствую прилетит ему по шапке за «удачную» оптовую продажу. Ибо по состоянию прутков, вижу, не один год Ипат сей «резерв» копил.
Во второй клети, забитой барахлом, набрал всякой всячины: пять пудов мёда, воска в колодах, дёгтя две бочки, дюжину овчин да шапок, пару шкур медвежьих, немного битой и чистой слюды, топоры, гвозди, два кованых котла и бочонок подпорченного конопляного масла, а к ним до кучи мешок семян конопли. В ларе хранились меха и меховые деньги. Связки белок, куниц и соболей, завёрнутые в грубую ткань. Назывались они сороки, так как в каждой было обёрнуто ровно сорок шкурок.
Самое интересное, до ХIII века число «сорок» именовали логично — четыре десяти. После нашествия Бату, меховые шкурки снова вошли в силу, а их связки начали именовать сороками. Почему? Дык аккурат столько и уходило на шубу. Само же название идёт от одноимённой ромейской ткани, в которую те шкурки заворачивались. От этого корня и слово сорочка. Сорока белок примерно равна гривне кун. Но опять же, очень условно, ибо сороки беличьи, куньи, соболиные, горностаевые и прочие разнились в цене в зависимости от качества шкурки и выделки. Ко всему, меховые деньги в том же Новгороде дешевле, чем на юге вследствие того, что лесов и живности пушистой там много больше. У Ипата хранились куньи, да лисьи сороки на пять рублей, да сорок шесть резан. Живём!
Последняя клеть под самый потолок забита пучками конопли. Измерялась та в пядях с кувырком. Ага! Именно так. Богдан даже не понял отчего я рассмеялся. Заглянул в табличку, и вот что оказалось. Пядей в ходу ныне три. Малая, ровна где-то девятнадцати сантиметрам, то есть максимальному расстоянию от указательного до большого пальца среднего мужчины. Большая — двадцать два, а пядь с кувырком — двадцать семь сантиметров. Как их мерили, да к малой пяди прикалывали сустав указательного пальца, получали большую, а если к ней же ещё два или к малой, три, то пядь с кувырком.
Вокруг малой пяди выросла вся древнерусская «экосистема» мер длины. Думаете тут в точных пропорциях всё мерили? А как же, держи карман шире. У одного купца рука велика, а у другого махонькая, у третьего же и вовсе руки как у гиббона. А значит, что? Верно. Маховая, да косая сажень не будут соответствовать пропорциям пяди. Проведите обычный эксперимент и попробуйте приложить три пяди к своему локтю, увидите, что получится. Всё условно. Плавает, плюс-минус сантиметры.
Пытался разобраться с саженями, коих тут великое множество, да куда там. С ними полный абзац творится: прямая, малая, кладочная, простая, церковная, княжеская, мерная, греческая, косая, городовая… Про основные знал, в них хотя бы определённая логика в размерности и соотношении к пяди имеется. Богдан рассказал и про прочие, коих тот знал общим числом двадцать две, чем окончательно меня запутал. Картину дополняли местечковые сажени: простая сажень без чети [2] в разных княжествах была разной размерности и именовалась соответственно черниговской, рязанской или новгородской простой саженью. Чем глубже в лес, тем толще партизаны. Третий лист исписываю, в этих хитросплетениях народной мысли сам чёрт голову сломит.
Пучок конопли диаметром равным пяди с кувырком и назывался горстью. Б… Ну почему горсть?! Не понимаю. С горем пополам выяснил. Конопляная пядь с кувырком — это толстенная связка из пяти «горстей». Причём льняная и крапивная пядь были отчего то без всякого кувырка. Спросил Богдана, что за идиот всё это придумал? В ответ тот пожал плечами. С дедовских времён, так счёт ведут и точка.
Пяди, в зависимости от качества, в разную цену: грубое волокно, мягкое, длинное или короткое, смазанное маслом и не смазанное. Спорили с Богданом до посинения. Плюнул, решил перевести всё на вес. С этими «горсти», у меня уже шарики за ролики заезжают. Богдан противился по началу попранию старины, но уступил. Куда ему деваться с Титаника? Товар то залежался. Рассортировали по качеству, да завесили. Вышло куда быстрей.
В среднем пуд хорошего льна оценили в шестнадцать резан, а плохо чёсаного, да с кострой, с мелким «рваным» волокном, в три. С шерстью дело обстояло проще, та стоила всего восемь резан за пуд, только была грязная и нечёсаная. Ничего, мне такая пригодится. Шерсть забрал всю, а к ней конопли нечёсаной семьдесят пудов, а чёсаной двадцать, льна два пуда, да полпуда крапивного волокна, именуемого тут кроповым вычесом.
Склады Игнату подчистил капитально. Конопли и прочего волокна забрал на пятьсот сорок пять резан, а сорок пудов шерсти на триста двадцать резан. Криц же, да уклада на двадцать три рубля. В общей сложности товара на тридцать один рубль. Записав покупку и ударив по рукам, отправились на торг. С меховыми деньгами, на руках имелось двенадцать рублей. Будет с чем на торге развернуться!
Торговые ряды занимали не меньше двух гектаров! Зерно, меха, дичь, железо и медь, мясо и кожи, посуда, травы и скот, всего и не перечислишь. Корыстые гости (так именовали здесь иноземных купцов и посредников, торгующих чужим товаром) составляли корыстный ряд. Ну и название!
Большая часть мест в рядах принадлежала городским ремесленникам, торгующим собственной продукцией, а кое-кто прямо на торге и работал. Рядовичи выбирали старшину, который решал вопросы с мытарем и таможенником, держали общие склады. Старшины от всех рядов входили в суд рядовичей, что разбирал спорные торговые дела. Очень похоже на арбитражный суд или, скорее, третейский.
Играли гусляры, гудели дудочники. Народ веселили скоморохи. Офени, [2] одетые в лохмотья и обвязанные амулетами, дополняли картину колоритного средневекового рынка. Разряженные в дорогие меха бояре и богатые смешивались с горожанами среднего достатка, а порой и с откровенными бродягами, одетыми в лохмотья. Присутствовали стражники, а при них мытари, они строго следили за сбором налогов. Богдан пояснил, первые от князя, а вторые от дерюги. [2]
Шум. Гомон. Весёлый смех повсюду. Молодые мужики предлагали всякие квасы да горячий взвар из кадей, закутанных шкурами. Людское море рассекали, словно изящные яхты, красивые девушки со связками баранок на шее. Нет на красотках ярких белил, помад из ртути и идиотской моды на чернение зубов. Первозданная естественная красота и слегка подведённые углём брови.
— Баранок, Баранок! Кому баранок!
— Кому квась, на хрене? Квась!
— Коврижки свежие, медовые! Коврижки!
— Пироги! Кому пироги? С зайцем, да с рыбой!
— Пироги! Пироги квасные, да ряжные. [2] Налетай честной люд! — зазывали народ раскрасневшиеся на морозе отроки
