Дороти Даннет - Путь Никколо

— Своя фактория на Черном море? Тогда Флоренция предпочтет, чтобы ею заправляли Медичи.

Грек улыбнулся.

— Но то, что предлагает Флоренция, может не устроить Трапезунд и императора Он чувствует угрозу со стороны Константинополя. Султан Мехмет выразил недоверие генуэзцам. Стало быть, император Давид вполне может настоять на том, чтобы Флоренция назначила представителя по его собственному выбору: компанию, к которой благоволят как Медичи, так и Венеция; компанию, у которой уже имеется небольшое собственное войско. В Трапезунде оно окажется бесценным приобретением для торговцев и для императорской семьи. И это найдет отражение в предложенной оплате.

Поглаживая бороду, он внимательно наблюдал за ними.

— Не сомневаюсь, что вас ждет успех в миланских войнах. Возможно, вы обязаны тамошнему герцогу куда большим, чем я могу предполагать. Так что я хочу всего лишь сообщить, друзья мои, что трапезундский контракт может принадлежать вам, если пожелаете. А также доля — возможно, крупная доля — а, возможно, однажды и монополия — на всю торговлю шелком с Востока.

Она слышала звук дыхания — ее собственного. Николас застыл в неподвижности, с глазами, круглыми, как две монеты, и словно бы вообще перестал дышать. Как-то раз он обмолвился ей о подобной возможности. Тогда это казалось мечтой, далекой грезой, и в ту пору он прочил Юлиуса на место главы этой ветви компании. Именно стряпчий должен был отправиться в Рим, затем в Венецию и наконец, дальше, через Константинополь, на берега Черного моря.

Но теперь шла речь не о Юлиусе. Шла речь о нем самом.

Молчание затягивалось, и вот Николас опустил глаза.

— Я понимаю. Надеюсь, вы не ждете от нас ответа прямо сейчас. Нам нужно узнать все подробности. Но я буду в Италии в ноябре. По меньшей мере, я увижусь с мессером Алигьери, если только…

Она ощутила на себе его взгляд и обернулась к Николасу.

— У меня нет возражений.

— Тогда, — объявил грек, — я позову наших друзей, и мы вместе выпьем вина. Без всяких обязательств, разумеется. Венеция, Флоренция и Генуя. Турки сводят вместе самых разных людей, но именно так порой рождаются торговые империи.

Он ловко поднялся на ноги, невзирая на слабую качку. Николас также вскочил и придержал перед ним занавес; затем опустил тяжелую ткань и обернулся к Марианне.

— Все это ничего не значит, даже если я встречусь с Алигьери. Мы можем прямо здесь и сейчас решиться принять миланскую кондотту.

— Он все продумал заранее, — промолвила она.

— Но тогда он продумал и то, как поступит в случае нашего отказа, — возразил Николас. — Только тебе одной принимать решение, когда придет время.

Он выглядел так же, как обычно. Как прежде. Заботливый, слегка взволнованный и возбужденный. Возбужденный, в предчувствии нового приключения. Величайшего из приключений.

— Николас, не говори глупостей, — промолвила она. — Это лучшее предложение, какое когда-либо получала наша компания. Ты ведь не испугался, правда?

Торговец должен уметь скрывать свои чувства, — так она всегда говорила Феликсу. Марианна выдержала этот пристальный взгляд, пытавшийся проникнуть в ее потаенные мысли, прочесть подлинные желания. Николас знал, что ее могут ждать неприятности, если он останется в Брюгге и привлечет внимание Саймона, — но даже не догадывался о ее подлинных тревогах.

— Я не хочу уезжать, — промолвил он.

— Но почему мы должны зависеть от твоих желаний?

Николас сдвинул брови.

— Подождем до зимы.

И она покачала головой.

— Нет, дорогой мой. Мы решим прямо сейчас Ты отправишься в Трапезунд, а затем, в один прекрасный день, вернешься и принесешь мне богатство.

Это было достойное предложение, и по-своему честное. В свое время демуазель сказала Феликсу, — после того унижения у Портерслоджи, — что, возможно, когда-нибудь они с Николасом захотят покинуть ее.

Должно быть, ей все же не удалось сохранить полную невозмутимость, и она вздрогнула, когда Николас вдруг упал перед ней на колени и с неожиданной силой схватил за руку… Но затем он церемонно поцеловал ее ладонь и вновь поднялся с иола. Марианна взглянула на эти сильные пальцы мастерового, вспоминая те времена, когда они были синими от краски. Снаружи донеслись шаги. Не сводя взора со сцепленных рук — ее и Николаса, — она прислушалась к голосу грека, который приглашал кого-то присоединиться к ним. Проспер де Камулио и Катерино Цено… И Виоланта, его супруга. Виоланта, принцесса Трапезунда.

Их руки разъединились, и от былой близости осталось лишь воспоминание. Николас встал рядом; теперь оба ждали в молчании. Кто-то приподнял занавес. Марианна не знала, чего ей ждать. Затем ощутила аромат: резкий, пряный, волнующий, — и поняла, что она сейчас потеряла; и ради кого; и почему.

А затем она сделала шаг вперед и улыбнулась. Ибо торговцы никогда не выдают своих чувств.

(Звездочкой * отмечены реальные исторические лица)

Марианна де Шаретти, владелица

Феликс, ее сын от покойного мужа Корнелиса

Матильда (Тильда), ее дочь

Катерина, младшая дочь

Юлиус, стряпчий

Клаас, подмастерье

Грегорио из Асти, поверенный

Хеннинк, управляющий в Брюгге

Асторре (Сайрус де Астариис), глава отряда наемников

Томас, помощник Асторре

Оливье, управляющий в Лувене

Кристофель, управляющий в Лувене

*Анджело Тани, управляющий в Брюгге

*Томмазо Портинари, помощник управляющего в Брюгге

*Франческо Нори, управляющий в Женеве

*Франческо Сассетти, Женева

*Пигелло Портинари, управляющий в Милане, брат Томмазо

*Аччерито Портинари, управляющий в Милане, брат Томмазо и Пигелло

*Козимо ди Джованни де Медичи, глава банка Медичи, Флоренция

*Пьерфранческо де Медичи, племянники Козимо, Флоренция

Жаак де Флёри, Женева

Эзота, супруга Жаака де Флёри

Тибо, виконт де Флёри, старший брат Жаака, Дижон

Маффино, представитель Флёри в Милане

*Якопо ди Леонардо Строцци, управляющий в Брюгге

*Лоренцо ди Маттео Строцци, сын двоюродного брата Якопо, помощник управляющего в Брюгге

*Никколо ди Леонардо Строцци, старший брат Якопо, Неаполь

*Филиппо ди Маттео Строцци, старший брат Лоренцо

*Катерина ди Маттео, сестра Филиппо и Лоренцо, супруга Марко Паренти