Вскоре на эшафоте появилось третье лицо, с белокурой головой и бледным лицом.
Это был приговоренный. Он тихо поднимался на ступени эшафота, поддерживаемый палачом и тюремным священником.
Рокамболь видел, как священник подносил к его устам крест и читал ему напутственную молитву.
Вскоре за тем преступника толкнули вперед, придвинули к доске, которая быстро повернулась и приблизила его голову к ножу.
Перед глазами Рокамболя сверкнула молния. Эта молния была блеск полированного ножа гильотины.
У мнимого маркиза потемнело в глазах, и он в бесчувствии опустился на дно кареты.
Оставим на время Рокамболя и Фабьена в их дорожном экипаже и возвратимся в Париж.
…Однажды Баккара вечером сидела у камина в доме на улице Пепиньер и разговаривала с доктором Самуилом Альбо.
— Вы знаете, доктор, — проговорила она, — сегодня будет уже два месяца, как я поехала с Ролланом де Клэ во Франш-Конте.
— Знаю, — отвечал доктор.
— С тех пор, согласно моей просьбе, вы не делали мне никаких расспросов.
— Потому что ваше желание было для меня приказанием.
— Сегодня, — продолжала графиня, — настало время рассказать вам обо всем, что я сделала и что намерена сделать для достижения своей цели.
— Я вас слушаю, графиня.
— Вы знаете, доктор, что мы уехали с Ролланом де Клэ в почтовой карете. Я была в мужской одежде и в продолжение всей дороги называлась секретарем Роллана. Замок покойного шевалье де Клэ, перешедший во владение племянника его, Роллана, находится в полутора милях от замка Го-Па, к нему ведет проселочная дорога через лес. Вечером, по приезде нашем, я просила Роллана, чтобы он поехал к Асмоллю под предлогом каких-нибудь денежных дел и привез его вместе с маркизом, в котором я предполагала узнать Рокамболя.
«Но он узнает вас», — сказал мне Роллан.
«Не беспокойтесь, — отвечала я, — я увижу его, не показываясь ему на глаза».
На другой день, рано поутру, Роллан взял ружье и отправился в Го-Па пешком через большой сосновый лес. Здесь он встретил браконьера, с которым часто ходил на охоту. Браконьер рассказал ему, что д'Асмолль, маркиз де Шамери и герцог охотились недавно на медведя в Черной долине и что медведя убил маркиз, при этом он рассказал о геройской борьбе маркиза с медведем. Затем прибавил:
— Свадьба — дело уже решенное.
— Какая свадьба, —спросил Роллан.
— Свадьба маркиза с дочерью герцога, — отвечал браконьер, — кажется, она назначена уже на сегодня.
Роллан признался мне, что известие это до того его потрясло, что ружье чуть не выпало из его рук.
«Негодяй, называющий себя маркизом де Шамери, — подумал Роллан, — не должен жениться на девице де Салландрера».
Он скорым шагом продолжал свой путь к замку Го-Па, но еще не решил, какие меры принять к тому, чтобы помешать браку молодой испанки с низким самозванцем.
Но в то время, как Роллан подходил к холму, на котором стоял замок, он заметил всадника, в котором узнал старого доктора местечка Ольнеа.
— Это вы, доктор? — воскликнул Роллан.
— Здравствуйте, господин де Клэ, — отвечал доктор, казавшийся весьма озабоченным.
— Откуда это вы так рано, доктор?
— Из замка Го-Па.
— Разве там кто-нибудь заболел?
— Я приехал слишком поздно, — отвечал доктор со вздохом. — Герцог умер.
— Кто? — вскричал Роллан. — Герцог де Салландрера?
— Да.
— Чем же он заболел?
— Апоплексический удар. Несмотря на то, что я приехал довольно скоро, в нем не было уже признаков жизни.
И доктор подробно рассказал Роллану обо всем, что случилось в эту ночь в замке.
— Вообразите, — сказал он, — герцог испытал третьего дня сильные душевные потрясения, вызванные различными сценами охоты на медведя. Эти потрясения произвели сильное волнение крови, которое и было главной причиной апоплексии.
— Но когда же это случилось?
— Сегодня ночью, около двенадцати часов.
— Почему же так долго не подавали ему помощи?
— К несчастью, он пролежал в бесчувственном состоянии почти всю ночь. Его заметили только сегодня утром, когда вошли в его комнату.
— Кто же его заметил первый?
— Маркиз де Шамери, будущий зять покойного герцога. Войдя в комнату, он вскрикнул и стал звать на помощь. Маркиз когда-то служил во флоте, где приобрел кое-какие хирургические познания, он поспешил пустить ему кровь, а между тем послали верхового за мной. Я приехал и нашел, что кровопускание сделано было слишком поздно. Герцог умер на моих руках.
— Ужасное происшествие! — проговорил Роллан.
— Да, но оно еще тем ужаснее, что в замке в эту же ночь произошел и другой смертельный случай.
— Что вы говорите! — вскрикнул Роллан в испуге.
— Слепой англичанин по имени Вальтер Брайт…
— Вальтер Брайт? — перебил рассказ Баккара Самуил Альбо. — Это обезображенный матрос, которого я лечил?
— Тот самый, — отвечала Баккара. — И вот что Роллан узнал о нем.
В то время, как умирал герцог, под стенами замка Го-Па, в овраге, называемом Долиной мертвых, крестьяне нашли окровавленную и обезображенную массу, имеющую лишь незначительное подобие человеческого тела. Его подняли и принесли в замок. Маркиз при виде трупа упал в обморок, так что его едва могли привести в чувство.
— Каким же образом, — спросил Роллан, — случилось это несчастье.
— Злополучный англичанин был слеп.
— Знаю.
— Из его комнаты был выход на террасу замка. Ночью его, вероятно, беспокоила гроза, он вышел и, пробираясь ощупью, вероятно, зашел на парапет и потерял равновесие.
Оставшись посреди дороги один, Роллан долго не решался, идти ли ему в замок или возвратиться домой. В такой нерешимости он добрел до Го-Па, но, подумав, что делать приглашения теперь вовсе не время, так как д'Асмолль и де Шамери убиты двойным горем, он возвратился назад по дороге к замку Клэ, куда пришел через час и подробно рассказал мне обо всем случившемся.
«Герцог де Салландрера умер, — подумала я, — следовательно, свадьба должна быть отложена, по крайней мере, месяца на три».
— Итак, что же вы хотите теперь делать? — спросил меня Роллан.
— Ничего, — отвечала я.
Роллан посмотрел на меня с недоумением.
— Друг мой, — сказала я, — мы едем завтра в Париж. — Как! Не увидев маркиза?
— Слушайте, — продолжала я, — не могло ли случиться, что человек, с которым Цампа имел дело, и есть маркиз де Шамери?
— Гм…— сказал Роллан.
— Что нет ничего общего между шурином виконта д'Асмолля и негодяем Рокамболем, историю которого я вам уже рассказала?
— Справедливо.
— Теперь позвольте мне высказать еще одно предположение, что маркиз де Шамери существует, а тот, которого вы знаете, — не более как самозванец и обманщик.
