На четвёртый день эшелон пересёк французскую границу и в тот же день вечером прибыл к месту назначения, в маленький французский городок.
Все следующее утро Генрих потратил на то, чтобы организовать канцелярию отдела 1-Ц. Зато во время обеда он уже мог доложить оберсту, что всё готово и завтра можно приступить к работе.
К его удивлению, оберст выслушал сообщение невнимательно, не проявил ни малейшего интереса к тем маленьким удобствам, которые так любил.
– Вам не нравится, герр оберст? – немного обиженно спросил Генрих.
– Это ни меня, ни тебя, мой мальчик, больше не касается! – торжественно проговорил Бертгольд.
– Я не понимаю…
– К сожалению, Генрих, нам придётся на некоторое время расстаться. Сегодня ночью получен приказ откомандировать меня в распоряжение Гиммлера. Я ещё не знаю, что буду делать, но во всяком случае сюда не вернусь. Очень возможно, что я останусь в Берлине.
На лице Генриха отразилось сожаление и даже растерянность. Отъезд оберста осложнял его положение. Кто знает, как сложатся его взаимоотношения с новым начальством?
Бертгольд, очевидно, тоже был взволнован предстоящей разлукой.
– Не грусти, не грусти, мой мальчик! – растроганно сказал он. – Наши отношения на этом не оборвутся, заботу о тебе я считаю своей священной обязанностью и уже кое-что сделал. Если бы я точно знал о своём новом назначении, то, не колеблясь ни минуты, взял бы тебя с собой. Но сейчас это не так просто. Придётся ехать одному, а потом я вызову тебя. Но мне не хотелось бы, чтобы ты оставался тут. Есть слух, что наш корпус будет расформирован. Ты можешь попасть в какую-нибудь глушь. Мой старый приятель генерал Эверс, кстати, он тоже знал твоего отца, командует во Франции дивизией. Сегодня утром я говорил с ним по телефону, и он согласен взять тебя в свой штаб, тоже офицером по особым поручениям. Я, конечно, дал самую лучшую характеристику, он обещал всецело поддерживать тебя и не очень загружать работой. Здесь я тоже переговорил с кем следует, и сегодня вечером все необходимые документы будут оформлены. Тебе надо завтра, самое позднее послезавтра прибыть в штаб генерала Эверса. Я выеду в Берлин завтра в двенадцать дня. Отправив меня, ты тоже можешь двигаться.
– Вы ещё не сказали, куда именно я должен ехать?
– Дивизия Эверса расквартирована в различных населённых пунктах. Она охраняет военные объекты, а штаб её разместился в Сен-Реми. Это небольшой курортный городок на юге Франции. Но я должен предостеречь тебя. В последнее время во Франции стало неспокойно. Можешь себе представить, тут тоже появились партизаны, которые охотятся на немецких офицеров. Выстрелы из-за угла стали обычным явлением. Итак, будь осторожен и ещё раз осторожен.
– Мне очень грустно, герр оберст, расставаться с вами, вы пришлёте мне весточку о себе, когда получите назначение?
– Как можно скорее, я записал адрес штаба дивизии Эверса и немедленно напишу тебе, когда всё выяснится. А ты должен писать мне регулярно, сообщая о всех делах. Надеюсь, ты целиком оправдаешь ту характеристику, которую я дал генералу Эверсу.
– Вам не придётся краснеть за меня.
– И не забывай писать фрау Эльзе, помни, что она относится к тебе, как родная мать. Насколько я догадываюсь, Лорхен тоже ждёт твоих писем. Ведь я не ошибаюсь?
– О, неужели вы думаете, что я забуду свою священную обязанность?
– Теперь, кажется, всё. Иди отдыхай. Я через полчаса начну сдавать дела, чтобы завтра, перед отъездом, быть свободным.
На следующий день, в двенадцать дня, Бертгольд выехал в Берлин, а Генрих прямо с вокзала на машине направился в Сен-Реми.
Автострада напоминала красивую аллею, и Генрих приказал Эрвину убавить скорость, чтобы полюбоваться пейзажем. Он действительно был прекрасен. Равнина осталась позади, и теперь вдоль дороги тянулись покрытые зеленью холмы. Она становились всё выше, нагромождались друг на друга, словно огромные волны, бьющиеся о предгорья Альп.
Когда дорога начала петлять, Генрих предложил Эрвину сменить его у руля. Он полагался на свой опыт неплохого водителя и всё же часто вздрагивал от неожиданности видя, как автострада упирается в громадную скалу или гору. Но так казалось лишь издали. Подъехав ближе, Генрих замечал, что автострада и железнодорожное полотно, которое бежало рядом, исчезают в туннеле, чтобы мгновенно вынырнуть по ту сторону скалы или горы. После одного из поворотов дорога и железнодорожные рельсы побежали вдоль берега небольшой, но бурной горной речки, вместе с ней и извиваясь по долине. С северо-запада горы так близко подходили к берегу речки, что, казалось, вот-вот они преградят ей путь, и, обходя их, речка делала крутые повороты. Она бежала, словно живой движущийся путеводитель, и Генрих поворачивал руль вправо, влево, а автострада ложилась и ложилась под шины, словно не было ей конца.
Местечко Сен-Реми открылось Генриху совершенно неожиданно за одним из таких поворотов. Оно лежало в широком котловане, словно самой природой предназначенном для того, чтобы здесь поселились люди… Невысокие отроги гор, покрытые хвойными лесами, защищала равнину от ветра с северо-востока. С юго-запада вздымалось огромное горное плато. От самого берега речки вверх поднимались виноградники.
Автострада переходила в главную улицу города. По обеим её сторонам были расположены лучшие дома Сен-Реми и учреждения. Генриху недолго пришлось разыскивать штаб. На первый вопрос ему ответили, что генерал Эверс живёт в лучшей вилле города, а штаб дивизии разместился в самой большой гостинице «Европа».
Через пять минут Генрих уже стучал в дверь с табличкой «Адъютант командира дивизии гауптман Лютц».
– Войдите, – откликнулся приятный баритон.
Навстречу Генриху из-за письменного стола поднялся высокий худощавый офицер в чине гауптмана, очевидно, сам Лютц. Вся его фигура и особенно большие серые глаза говорили о том, что он крайне устал. Об утомлении, о каком-то равнодушии к своей особе свидетельствовала и достаточно небрежная причёска Лютца. Его густые тёмные волосы хоть и были зачёсаны на пробор, всё время рассыпались и падали на лоб, стоило гауптману сделать малейшее движение.
– Лейтенант фон Гольдринг, – представился Генрих.
Гауптман Лютц обошёл стол и сделал несколько шагов навстречу Генриху.
– Гауптман Лютц, адъютант командира дивизии, прошу садиться!
– Я назначен в штаб вашей дивизии, – начал было Генрих, но Лютц прервал его.
– О вашем назначении знаю, и именно сегодня мы ждали вас.
