местам с Ильичем он бы никогда не отважился.
— Совершенно верно, — спокойно подтвердила его предположение Прасковья.
— Опиши, пожалуйста, его внешность.
— Чью? Ленина?
— Нет. Племянничка, — пояснил Ярослав.
— Да что вы ко мне прицепились? Скоро вернется Татьяна Самойловна — у нее все про все и узнаете.
— Есть! — шутливо козырнул Альметьев, в нарушение всевозможных уставов приложив ладонь к непокрытой голове.
— Утомили вы меня, ребятушки… Пойду подремлю немного в соседской комнатушке. Два часа — мне больше не надо, — хозяйка поднялась с насиженного места и помахала сотрапезникам рукой. — Спасибо за чудесный завтрак.
— Не за что!
— Да… Пока не легла… Может, у вас еще какие-то вопросы есть?
— Конечно!
— Говорите…
— Большой проспект отсюда далеко? — вспомнил о главной цели своего приезда в город на Неве секретный сотрудник.
— В нескольких минутах ходьбы.
— Вы не соизволите препроводить нас туда или хотя бы показать дорогу?
— Почему бы нет? Вот высплюсь, и сразу начнем действовать!
— Договорились!
ГЛАВА 4
Альметьев уселся в коридоре на табуретку и принялся за работу — чинить прохудившиеся тапки.
А Плечов начал размышлять.
"Итак… Что мы имеем?
Я еще сам толком не понял, чем мне предстоит заняться в ходе предстоящей спецоперации. По большому счету, наши начальники — большие сказочники! "Пойди туда, не знаю куда. Принести то, не знаю что". При этом мощи святых, атрибуты верховной власти, всякие там образа, десницы и животворящие кресты — ерунда, чихня, ненужная дребедень, главное — какая-то дореволюционная папка, которая, по слухам, ранее принадлежала самому Ломоносову.
Как по мне, то хоть черту лысому…
И, как ни удивительно, нужна она не только Кремлю, но и всем разведкам мира. Что же такого там может быть, а?
Корытцев намекнул: какие-то сведения о русском коде…
Но… Неужели они так важны, чтобы рисковать лучшими агентами союзников?
Когда не закончена еще кровавая схватка с общим врагом — Гитлером?
Визы, поездки за границу, неминуемые разборки с тамошними властями и различными силовыми структурами в случае принятия решения об организации вывоза культурных ценностей…
Ради чего?
Ни черта не понимаю!..
Однако же вернемся "к нашим баранам", как завещал безымянный автор средневекового трактата "Адвокат Пьер Патлен"…
С первых дней пребывания в Москве меня пасут. И кто? Союзники! Американцы! К которым всегда мечтал перекинуться Пчоловский-Дивинский… [10] Совпадение?
А может, мой бывший сослуживец с самого начала работает на янки [11]? И был внедрен еще до войны в фашистскую Германию, а уже оттуда — в СССР? Так сказать, прямиком из "Аненербе" — в секретношифровальный отдел НКВД-НКГБ?!
В нашем деле возможно всякое…
Вот только "тезка", благодаря моим стараниям, давно должен быть мертв! Любого другого такой взрыв разнесет на мелкие кусочки, которые уже никому не удастся собрать в кучу.
Кто же тогда выглядывал из квартиры Пашуто?
И всё-таки это был он… Точно он! "Мамой клянусь", как любят утверждать некоторые горячие кавказские парни, в том числе и мой "лучший друг" Лаврентий Цанава.
Впрочем, Бог с ним — белорусским наркомом внутренних дел. Он в этом деле не участвует, и слава Богу, как говорят атеисты!
Лучше продолжу думу думать!
…Какой-то поистине неубиваемый противник мне попался. Настоящий Ванька-Встанька! Его бьешь-лупишь, а он не падает. Лишь уклоняется под ударами и… продолжает свое грязное дело.
Только вот откуда ему вдруг стало известно о целях моего нового задания? Какой-то консультант Верховного где-то что-то там сказал?
Нет, не верю, как говорил товарищ Станиславский!
А что, если только для этого его и забросили в Москву? Еще в далекие тридцатые годы. И поиски статуи Христа с его апостолами лишь второстепенная, отвлекающая цель, а главная — наследие великого Ломоносова?
Не зря же жандармы в присутствии иностранных историков в первые дни после смерти Михайла Васильевича перерыли все вещи в его доме. После этого некоторые труды нашего гения бесследно исчезли, а иные были надежно спрятаны во дворце графа Орлова в… Гатчине!
Могли они оттуда утечь вместе с сокровищами рыцарей за бугор?
Как по мне, то запросто.
"Все люди русские…"
Хорошо сказано!
Нет, я разберусь с этими масонами до конца! Чего б мне это не стоило…"
В это время двери распахнулись. На пороге стоял довольный Альметьев с тапочками в руках.
— Вот, исправил…
— Молодец. Паня еще не встала?
— Спит как убитая.
— Ты лучше такие сравнения для кого-то другого оставь, ладно?
— Есть!
— И Татьяна Самойловна с работы не вернулась?
— Нет.
— Что ж… Тогда буди хозяйку. Пора!
ГЛАВА 5
— Больших проспектов вообще-то у нас всегда было два, — рассказывала Пашуто. — Чтобы их различать, ленинградцы стали добавлять к названиям улиц несколько букв. Либо ПС, либо ВО — в зависимости от обстоятельств.
— Это правильно! — зевнул Яра, который все это, конечно, знал (недаром так долго готовился к предстоящему заданию). Однако последующие разъяснения "гида", щедро приправленные ее же футуристическими фантазиями, и его поставили в тупик и придали новый импульс к самосовершенствованию, которому, как оказалось, и на самом деле нет предела.
— Это означает Петроградской стороны или Васильевского острова, — ни на миг не замолкала попутчица. — Правда, сейчас проспект, на котором мы находимся, носит имя Карла Либкнехта, но это, надеюсь, временно…
— Да! Исторические названия трогать никак нельзя, — поддержал ее Николай.
— Здесь каждым дом, каждый переулочек дышит нашей славной историей, — продолжала Прасковья. — Вот я, например, твердо верю, что отечественные краеведы когда-нибудь создадут иллюстрированный каталог, где подробно опишут все здешние здания. Кто спроектировал, кто возвел, кто в какие годы жил в каждом из них!
— Здорово! — в своей излюбленной сверхкраткой манере оценил "гидские" способности своей новой знакомой профессор Плечов. — Не каждый коренной житель Северной столицы может провести экскурсию по родному городу так компетентно, как это делаешь ты, Паня!
— Спасибо! Я бы еще и по родным местам вас с удовольствием поводила, но их, к сожалению, больше нет. Не существует в природе… — Она достала платочек и промокнула свои ярко-зеленые глазки, похоже, совершенно не привычные к такого рода проявлениям слабости.
— Враги сожгли? — встрепенулся Яра.
— Нет. Свои же затопили. Наши. Советские.
— А Сеня утверждал…
— Он из Белоруссии, а я из-под Калинина, — того, что раньше назывался Тверью.
— А точнее?
— Весьегонск, может, слыхали?
— Более того, я лично там бывал, — как всегда, бойко и жизнерадостно вклинился в разговор Альметьев. — Загорал, купался, рыбачил в последнее пред-военное лето. На Рыбинском водохранилище. Такую щучищу завалил, что мама не горюй!
— Вот именно это искусственное море и забрало мою родную деревушку под громким названием Дели — точь-в-точь, как индийская столица. Теперь о ее существовании напоминает разве что одна из улиц в
