— Спаси Бог.
С третьим караулом у центральных ворот церкви разговаривал уже Валерка:
— Атаман Михайло?
— Да ишо не атаман, — зарделся довольный бурнаш.
— Услыхали мы, господин казак, что заперты в церкви преступники важные, вот и пришли исповедать их на всякий случай.
— Никого пускать не велено, — сказал Михайло.
— Не мешайте, господин казак, творить дело Божеское, — заметил Валерка, — а ежели преступники эти перед смертью расскажут, где хлеб спрятали — мы все вам в точности передадим. То-то атаман Бурнаш обрадуется и сразу вас командиром сотни сделает!
— А что, — крутнул ус Михайло, — с нас не убудет, а с сотней я управлюсь. Пропустите!
Караульные открыли тяжелые двери, и друзья оказались внутри церкви.
Здесь было еще темнее, чем снаружи, где начинались сумерки. Во всем помещении горело всего несколько свечей. Мстители осторожно приблизились к свету.
— Бурнаши? — заволновались заложники. — Черные какие-то… вроде монахи, а на алтарь не перекрестились…
— Тетка Анисья! — позвала Ксанка. — Есть такая?
— Есть, — Анисья поднялась с пола и подошла к подросткам.
— Вы кто такие будете? Арестованные?
— Привет тебе, тетка Анисья, от племяшки твоей Насти.
— Ой!
— Мы пришли вам помочь, ты вроде побойчее других, командуй своими, помогай.
— Вы что же — воевать с казаками собрались? — усмехнулась Анисья. Мелковаты вы что-то для вояк!
— Но-но, тетка, — возмутился Яшка, — мы Збруевку у бурнашей отбили!
— А не брешете?
— Нет.
— Так то вы и есть — Мстители?
— Мы, Анисья, мы, — заверил крестьянку Валерка, — только времени у нас мало.
— Давайте ружье, чи шо, я готова.
— Какое ружье? — обалдел Яшка.
— А чем вы бурнашей воевать собираетесь? — удивилась в свою очередь женщина. — Пушками?
— А вот чем, — сказал Валерка и стал расстегивать на себе рясу…
Через десять минут в дверь первого караула постучал Яшка.
— Отоприте, казаки, это мы, монахи! Нас начальник Михайло помолиться пустил, а тут выйти ближе.
— Знакомый голос, — сказал один караульный другому, — открывай, то правда они.
Трое монахов в рясах вышли из церкви, когда солнце уже погасло.
— Благослови вас Бог, — опять обмахнул бурнашей рукой Яшка. Прощайте.
В ту же минуту во вторую дверь стукнула Ксанка.
— Откройте, солдатики, то мы, монахи, которые молились чудотворной иконе. Нам дальше идти надо, милостыньку собирать.
Караульный узнал и повернул ключ, ворча:
— Чего тут претесь, когда не здесь входили?
— Темно в храме, а дверь рядом была. До свидания.
И опять трое монахов покинули темницу. А в главную дверь уже стучал Валерка.
— Это мы, господин атаман Михайло, это мы!
— Выпустить монахов, — приказал начальник караула. — Ну как?
— Узнал, — прошептал ему на ухо Валерка. — Все зерно зарыто на околице под большущим дубом. Такой здоровый дуб ни с чем не перепутаешь. Быть вам сотником!
— Спасибо, удружил, монах, — молодецки подкрутил ус Михайло. — Надоест рясу носить — приходи ко мне в сотню.
— Благодарю, господин атаман, — с чувством сказал Валерка и быстро двинулся догонять своих двух товарищей…
Беглецы встретились за селом, в поросшей кустами балке. Каждый из Мстителей привел туда свою группу.
— Повезло нам, что вас шестерых арестовали, — заметил Яшка, — больше трех ряс я бы на себя не намотал. Да и дверей в церкви было только три.
— Хватит маскараду, — сказала тетка Анисья, — мне энта борода надоела: отклеивается, зараза!
— А ведь мы для этих бород полмонастыря остригли, — рассмеялась Ксанка.
— Дорого обошлась монахам наша курятина! — воскликнул Валерка.
Тут и самые мрачные из заложников, наконец, заулыбались. Почувствовали, что на свободе.
— Спасибо вам, хлопцы, спасли вы нас, — сказал один старик. — Уж и не чаяли мы от Бурнаша уйти. Ведь станица наша даже при желании двадцати подвод хлеба не соберет. Где же это видано такую цену назначать, да под головы людские!
— Спасибо вам, сыночки, — сказала Анисья, — да и правда вы — Мстители, какую шутку с атаманом сыграли.
— Все, уходить пора, пока бурнаши не хватились, — сказала Ксанка. Яша, собери рясы, нам их вернуть надо. А вы, тетка Анисья, до своего хутора поспешайте.
— Дорогой не ходите, лучше стороной, — посоветовал цыган.
— К утру дойдем, — сказал старик, — а потемну они нас не сыщут. Прощайте, хлопцы.
— До свидания.
— Настю доведется увидеть — привет передайте, я — то с племянницей не скоро теперь свижусь…
* * *
— Гей, Семка, дай-ка прикурить!
— Да нечем, дядька Пасюк, я ж не курю.
— Все равно должен иметь хоть не спички, так кресало. Я сейчас у Михаилы спрошу, — казак обошел церковный угол.
— Стой, кто идет?
— Да это я, Пасюк.
— Ты почему пост бросил? — строго спросил начальник караула.
— Да не убегут за минуту, — успокоил Пасюк, — я цигарку свернул, а огня нету. Дайте, братцы, прикурить.
— А ну марш на место, кому говорю! — прикрикнул Михайло.
— Что-то ты больно строгий стал, — хмыкнул казак, — не то что давеча, когда тех монахов запустил перед чудотворной иконой помолиться.
— Не молиться, а исповедовать…
— Нет — молиться, чтоб милостыни больше собрать.
— А я говорю, чтоб исповедовать!.. Постой, Пасюк, а ты почем знаешь, что пускал?
— Так они мимо нашего поста уходили, — сказал казак, наклоняясь прикурить. Он затянулся потрескивающей цигаркой и выпрямился. — Ох, не похвалит тебя за это атаман.
— То есть, как мимо тебя уходили? — севшим вдруг голосом спросил Михайло.
— А так. Трое к тебе прошли мимо нас, а после выйти спросились.
— Да ведь я их сам выпускал!.. Отпирай скорей! — крикнул начальник. Он же первым ворвался в распахнутую дверь и бросился искать арестантов по темным углам. — Эй, где вы тут?! Покажись, гады! — Михайло выхватил наган и стал палить куда попало.
Остальные казаки спешно выскочили наружу, а Пасюк запер дверь.
— Пусть пока постреляет, а я к атаману побегу! — сказал старый мудрый казак и кинулся в штаб.
— Вот тебе и сотник! — сказал один караульный и снова оперся о винтовку — до утра сторожить бывшего начальника.
* * *
— Что?! — зарычал атаман, хватаясь за маузер. — Как это утекли?! — Да я вас всех в расход… Где Михайло?
— Я его, батька, заместо арестантов посадил, — отрапортовал Пасюк, он монахов-то пустил.
