Точно так же умерли адмирал Нагано и принц Коноэ, умирали другие свидетели и соучастники тайных событий, лишив себя жизни ударом кинжала в живот. Только главари гумбацу — военной клики — цеплялись за жизнь, чтобы продолжать начатое предками тайное дело империи.
Конечно, главный адъютант императора преувеличивал степень собственной значимости и ответственности, но когда происходили катастрофические события, он все же принимал в них участие! Среди тайн, которые Сигеро Хондзио хранил долгие годы, была тайна гибели китайского маршала Чжан Цзо-лина, породившая другие тайны — возникновение мукденского инцидента, а вскоре похищение безвольного императора Пу-и. При нем под Харбином начали выращивать чумные бациллы и строить военные дороги к русским границам, секретные укрепления на отдаленных тропических островах Тихого океана, совершать дворцовые перевороты в Токио. А заговор против России, тайный союз с Берлином, Пёрл-Харбор и Сингапур. Падение принца Коноэ и восхождение к власти его подчиненного Тодзио, планы генерального штаба… Тайны, тайны, тайны…
Но главному адъютанту императора Хирохито даже ценой смерти не удалось скрыть все тайны, которыми он владел, — они были раскрыты еще при своем зарождении. Это сделал доктор Зорге, таинственный Рамзай, донесения которого годами уходили в эфир в непонятном сочетании цифр. Его люди постоянно были посвящены в дела и планы японского правительства. Сталкивались две противостоящие друг другу тайны: тайна ради войны и тайна во имя мира.
Если бы знал об этом главный адъютант императора Сигеру Хондзио! Если бы знал, что не один он монопольно владел тайнами заговоров. Может быть, и не пришлось бы тогда императорскому адъютанту надевать черное кимоно и соломенные сандалии, чтобы идти на смерть…
Раньше, в продолжение всей истории островной империи, не было случая, чтобы иностранец проник в хранилище тайн Страны восходящего солнца. Таким иностранцем оказался Зорге, человек, остро ненавидевший войну. С ним вместе работали люди девяти национальностей. Японской контрразведке удалось ликвидировать группу Рамзая лишь через восемь лет после того, как Рихард Зорге впервые приехал в Токио. Это событие связывали с падением кабинета принца Коноэ. Оно произошло на исходе 2601-го года существования империи.
Дерзость «крупнейшего разведчика XX века», так стали на Западе называть Рихарда Зорге, стоила ему жизни. Но он открывал тайны, предотвращал войну…
О том, что Япония капитулировала, Исии Ханако услыхала по радио. Император печальным голосом читал рескрипт об окончании войны, а Иссии сразу вскочила, начала собираться, чтобы идти к тюрьме Сугамо. Она не знала еще, что Ики-сан уже нет в живых. Эти тяжелые годы, после того как дождливой ночью она рассталась с любимым человеком, Исии Ханако прожила в черной неизвестности. Она ничего не знала о нем, кроме того, что писали в газетах. А сообщения были так скупы…
Мать Исии ходила в храм предков, звонила в колокол, предупреждая богов о своем приходе, молила их, чтобы они взяли ее жизнь, но сохранили жизнь Рихарда Зорге: дочь говорила о нем так много хорошего. Но боги не вняли молитвам старой японки.
У ворот тюрьмы Сугамо толпились люди, которые так же, как Исии, хотели узнать что-нибудь об арестованных. Они бросались к выходившим из ворот узникам, вглядывались в их лица, искали близких, спрашивали об их судьбе… Один из заключенных сказал: Рихарда Зорге казнили около года назад. Надежды больше не стало.
Потом опубликовали списки казненных в годы войны. Там были имена Зорге, Одзаки, но где похоронен Рихард, никто не знал. Исии пошла к Асанума — адвокату, который по назначению суда защищал Зорге. Адвокат тоже не мог ничего сказать, он слышал только, что казненных зарывали на Дзасигатани, за городом.
Исии начала поиски. Ходила в тюрьму, добивалась разрешения просмотреть тюремные книги. Она нашла запись: «Зорге, он же Рамзай, казнен 7 ноября 1944 года в 10 часов 36 минут 16 секунд утра». Где похоронили, указано не было. Но ей сказали: на кладбище Дзасигатани на могилах бездомных ставили деревянные знаки с датами смерти. Пусть поищет. Но и там женщину ждала неудача: время было тяжелое, и деревянные знаки на могилах растащили на топливо.
Четыре года Исии Ханако искала прах Зорге. Искала одна, без чьей-либо помощи, окруженная атмосферой вражды и подозрительности. Американские военные власти арестовали ее, заподозрив, что Исии не японка, а лево настроенная американка Смедли, Агнесс Смедли. Ведь в ресторанчике «Рейнгольд» папаша Кетель называл ее Агнесс…
Все это пережила, перетерпела Исии Ханако, и все же ей удалось обнаружить останки Рихарда Зорге на кладбище Дзасигатани. Останки кремировали и среди пепла обнаружили маленький слиточек золота от коронок, поставленных Рихарду после того, как он попал в аварию на мотоцикле. И в память о дорогом для нее человеке Исии Ханако заказала из этого золота обручальное кольцо и надела себе на палец. Так обручилась она с Рихардом Зорге, ушедшим из жизни много лет назад. Обручилась в знак беспредельной женской верности, в знак глубокого, неиссякаемого чувства…
Потом не было денег, чтобы купить место на кладбище Тама. Это стоило невероятно дорого. Целый год хранила Исии урну с дорогим ей прахом в своем маленьком домике на окраине Токио. Исии собрала все, что могла. Что-то заняла, что-то продала. Сама заказала надгробие, сама составила надпись на сером гранитном камне.
Это надгробие стоит среди могил на кладбище Тама, окруженное высокими соснами и громадными вечнозелеными криптомериями. На гранитной плите японской катаканой и латинскими буквами высечена надпись:
РИХАРД ЗОРГЕ
1895-1944
Здесь покоится герой,
КОТОРЫЙ ОТДАЛ ЖИЗНЬ В БОРЬБЕ
против войны, за мир во всем мире.
Родился в Баку в 1895 году.
Приехал в Японию в 1933 году.
Был арестован в 1941 году.
Казнен 7 ноября 1944 года.
Когда прах Рихарда Зорге похоронили на кладбище Тама, Исии Ханако пришла на его могилу. Она принесла цветы — гвоздики и хризантемы, которые так любил Рихард. И еще сосновую ветвь с длинными мягкими иглами. Она принесла с собой прямоугольное ведерко, маленький бамбуковый черпачок и куренья — хрупкие тонкие палочки, похожие на хвою японской сосны. Все, что нужно для поминального ритуала.
Исии положила цветы на могилу, зачерпнула из ведерка воды и полила камень, чтобы никогда не увядала память в сердцах потомков о деяниях лежащего здесь человека… Таков японский обычай.
Женщина зажгла куренья, и зеленые, невесомые струйки, расплываясь, поднялись к ветвям криптомерии… Исии склонилась над гранитным камнем и молитвенно сложила руки… Она стояла у могилы — сама как надгробие, как символ человеческой верности.
