Под впечатлением столь взвешенных доводов девушка без возражений смирилась с уготованной ей ролью. Минуту спустя она была уже готова и, простившись с двумя друзьями, направилась к двери, но затем вернулась и протянула им букетик фиалок:
— Я хочу, чтобы вы вернули это монсеньору Людовику. Как бы ни сложились наши судьбы, пусть эти цветы напоминают ему обо мне.
Друзья обещали исполнить ее просьбу, и Ивонна отправилась в гостиницу.
Как только за ней закрылась дверь, Фариболь и Мистуфлэ зарядили пистолеты и пристегнули к поясам кинжалы.
— Меньше чем через четверть часа, — сказал Мистуфлэ, — появится монах в сопровождении этого бездельника Росаржа. Что ж, никто не помешает нам попросить святого отца зайти, дабы благословить нас. Росарж же тем временем останется один, любуясь этим чудесным небом, на которое ему, увы, так и не суждено попасть…
— Тысяча чертей! Гром и молния! — взревел Фариболь, в искреннем восхищении перед сообразительностью своего друга. — Разве я не говорил, что иногда ты думаешь моей головой!..
Затем друзья вышли на дорогу.
— Я спрячусь в этой канаве, — сказал Мистуфлэ, — а вы, хозяин, вон в той… Когда они спустятся сюда, мы спокойно выйдем им навстречу, снимем шляпы и вежливо поздороваемся… после чего я займусь святым отцом.
— А я Росаржем.
— Именно! Если он закричит, убейте его; если же нет — предложите ему поупражняться в фехтовании, а затем…
Он умолк на полуслове, поскольку на вершине холма показались два темных силуэта, ясно различимых на фоне неба. Один из них принадлежал высокому и худому, другой — маленькому и толстому, буквально катившемуся вниз по склону. Первый напоминал циркуль, а второй — шар.
— Это они, хозяин! — воскликнул Мистуфлэ. — Наш час настал! Прячьтесь скорее!
Вскоре рядом с ними послышались голоса. Когда Росарж и священник почти поравнялись с их засадой, друзья молча и спокойно, со шляпами в руках вышли на дорогу.
— Разбойники! — взвизгнул толстый человечек, действительно оказавшийся исповедником заключенных.
Не обращая внимания на его вопли, Фариболь направился к своему бывшему приятелю:
— Мне кажется, Росарж, что это вполне подходящий случай свести наши старые счеты.
— Кто ты? — удивленно воскликнул Росарж, услышав свое имя из уст одетого в лохмотья бродяги.
Но тут, узнав в лунном свете Фариболя, он отскочил назад, словно его ужалили.
— Фариболь! — вскричал Росарж, хватаясь за шпагу.
— Собственной персоной, — ответил тот, — вижу, что ты узнал меня, раз в руке твоей шпага. Давай же перейдем прямо к делу и не будем терять драгоценное время на болтовню.
Сделав шаг вперед, Фариболь со спокойной уверенностью, приобретенной еще в фехтовальном зале, встал в позицию и скрестил с противником шпагу. Тем временем Мистуфлэ подошел к священнику, который был ни жив ни мертв от страха.
Несчастный толстяк рухнул перед Мистуфлэ на колени, а увидев наставленный пистолет, дрожащим голосом взмолился:
— Сжалься надо мной, брат мой, я не причиню тебе зла! Позволь мне жить и дальше, дабы покаяться в многочисленных грехах моих и искупить их усердной молитвой!
— Хорошо, — ответил Мистуфлэ, отводя оружие. — Вижу, что ты святой человек, и, если не станешь мне перечить, получишь не только жизнь, но и мое благословение.
Бедный монах вздохнул с некоторым облегчением, но тут же вновь испуганно вскрикнул, поскольку Мистуфлэ, взяв его за пояс и за ворот капюшона, легко поднял в воздух и понес в хижину.
Схватка Фариболя с Росаржем продолжалась, но отнюдь не потому, что отчаянное сопротивление последнего обессилило бывшего учителя фехтования, просто он хотел насладиться местью, о которой столь долго мечтал.
Крепко стоя на ногах, выпятив грудь и высоко подняв голову, Фариболь занимал безупречную позицию. Бешеные атаки противника, налетавшего то справа, то слева, вызывали у него лишь улыбку. Росарж, сжав зубы, прыгал и приседал, наклонялся и вновь выпрямлялся в полный рост, тщетно пытаясь найти в обороне Фариболя щелку, в которую могла бы скользнуть его шпага: она неизменно натыкалась на клинок капитана.
— Спокойнее, мальчик! — не скупился на советы последний. — Держи кончик шпаги на уровне глаз. Тысяча чертей, мне стыдно, что ты был моим учеником!
Внезапно, вскрикнув от ярости и боли, Росарж отпрянул назад: шпага Фариболя задела ему лоб. Но рана лишь удвоила его одержимость, и очертя голову он снова бросился в бой.
— Эй, не надо торопиться! — воскликнул капитан. — Мне бы не хотелось убить тебя так быстро… Нам еще предстоит кое-что обсудить.
И с ловкостью истинного мастера своего дела, он одним движением кисти выбил у противника шпагу, которая, звякнув о камни, откатилась на несколько шагов в сторону. Пока Росарж ходил за ней, Фариболь сказал:
— Дорой мой, в память о нашей былой дружбе я согласен подарить тебе жизнь, но… при одном условии,
В ответ Росарж лишь вновь ринулся в атаку.
— Если же мое условие не будет принято, — невозмутимо продолжал Фариболь, — мне придется разрезать тебя на мелкие кусочки, дабы ты на себе испытал мучения, причиненные монсеньору Людовику и тем, кто его любит. Так что подумай хорошенько. Не хочешь отвечать? Тогда я начинаю!
И снова его шпага пробила неумелую защиту Росаржа, на этот раз проткнув левую руку противника. Раненая рука безвольно повисла, но Росарж продолжал атаковать как ни в чем не бывало.
— То, что я прошу, всего лишь мелочь, пустяк, по крайней мере для тебя, столько раз предававшего своих друзей, — настаивал Фариболь. — Подумаешь, одним предательством больше, одним меньше… Какая тебе разница? Сообщи мне пароль для стражи крепости, и, клянусь честью, я сохраню тебе жизнь…
Но в этот момент Росарж сделал столь быстрый и неожиданный выпад, что Фариболь, занятый разговором о пароле, не успел его парировать. Шпага противника скользнула ему по ребрам, и на прорезанной ткани камзола выступила кровь.
Воодушевленный своим успехом Росарж зловеще рассмеялся и сказал:
— Будь ты проклят, чертов бретер! Я настолько уверен, что сейчас отправлю тебя к праотцам, что со спокойной совестью могу сообщить этот пароль. Слушай же и запомни хорошенько, он уже не пригодится тебе в крепости, где заперт ваш треклятый монсеньор Людовик, но может сослужить службу у врат ада. Вот он: «Сен-Мар не ведает пощады». Теперь ты доволен, капитан Фариболь?
— О да, мой глупый Росарж, и сейчас докажу тебе это, — почти ласково ответил Фариболь.
В то же мгновение его правая рука, подобно молнии, метнулась вперед, и тяжело раненный в плечо Росарж медленно осел на дорогу.
Фариболь склонился над ним, дабы убедиться, что не нарушил своей клятвы сохранить ему жизнь, и громко произнес, хотя его никто и не мог услышать:
