место происшествия – напутствуемые торжествующими криками немок.
Савушкина за обшлаг кителя взял лейтенант. Тихо, чтобы его не услышали немки – он произнёс:
– Товарищ капитан, но ведь их всё равно выгонят….
Савушкин кивнул.
– Скорее всего. Но нас это уже не будет касаться. – Повернувшись к немкам, капитан громко произнёс:
– Damen! Nach Hause gehen! Hier ist immer noch Deutschland! [38] – и добавил тихо, так, чтобы никто из радостных немок этого не услышал: – Ещё пару дней, от силы….
Костенко сбегал за угол дома, привёл мальчонку, который был их проводником, вручил киндера его мамаше, миловидной дамочке лет тридцати, осыпавшей его за это десятком жарких поцелуев – и, с трудом избавившись от благодарных объятий немочки – спросил у Савушкина, наклонившись мало что не к уху командира:
– Товарищ капитан, як бы нам всему району не пришлось помогать…. Бо эти полицаи явно не по своей воле цэ зробылы…. Треба сегодня ж менять место дислокации. Бо у Иржи мы вже спалились…
Савушкин кивнул.
– Треба. Вопрос – куда? Мы в центре Праги, а не в словацких горах, тут спрятаться будет помудрёней, чем в Татрах…
Глава десятая
Как поменять шило на мыло в условиях, максимально приближенных к максимальным…
Иржи лишь пожал плечами.
– Не знам. Да и для чего? Цивильны немцы знают, что тут живут военны немцы…. Что тут страшно?
Савушкин, собравшийся было объяснить чеху, в чём кроется проблема – вдруг поймал себя на мысли, что Иржи, пожалуй, прав. Третье мая, радио аж распирает от победных маршей со всех сторон. Наши в Восточной Пруссии загнали последние немецкие войска на самый берег Балтийского моря и там добивают их остатки. Первый Белорусский в районе Виттенберга на Эльбе соединился с американцами, Второй Белорусский – с англичанами у Висмара и Шверина, Первый Украинский прёт на Дрезден, остальные Украинские фронты продвигаются по Моравии и Австрии. На Тихоокеанском фронте англичане взяли столицуу Бирмы, в Германии – Гамбург, новозеландцы вошли в Триест, правда, уже занятый партизанами Тито. Всё, рассыпался Третий рейх, как трухлявый пень, вместе со своими союзниками… И немецкий гарнизон Праги тоже всё это слышит и всё понимает. Вряд ли немецкие военные власти будут тревожиться от того, что какие-то фельджандармы, презрев должностные инструкции и служебные обязанности, свинтили с фронта и сховались среди гражданского населения Праги. Дело житейское, люди – человеки, все жить хотят…Тут таких, как они – наверняка вагон и маленькая тележка.
Ну а если посмотреть с другой стороны? Иржи уверен, что вот-вот или Чешский национальный совет, или комендатура «Бартош» – кто-то из них точно – да объявит о начале восстания, хотя ни те, ни другие его не готовят. Восстания никому в принципе не нужного, если исходить из военной обстановки на данный момент. Это, как говорит Иржи, чистая политика, и он, Савушкин, полностью с ним согласен. Кто своё знамя на башнях пражского Града установит – тот козырей из колоды и хапнет – при послевоенной сдаче карт. Да что там козырей, тот банк в свои руки возьмёт!. Ну, то есть все эти деятели, пугающие друг друга восстанием, так думают – и, соответственно, готовятся. Эмиссары генерала Кутлвашра, шефа «Бартоша», второй день ездят в Козоеды – договариваются с власовцами об их участии в восстании. Коммунисты из Чешского национального совета готовят к выступлению рабочих пражских заводов. И те, и другие надеются на помощь извне – «Бартош» на американцев, коммунисты – на наших – потому как ни оружия, ни обученных бойцов, ни средств связи, ни запасов амуниции, ни транспорта ни у тех, ни у других нет. Но их группе от этого не легче – в любом случае, о том, что в доме по Белеградской окопались немецкие фельджандармы – повстанцам донесут после первых же выстрелов восстания. С очевидным результатом… Нет, как бы ни не хотелось – а менять дислокацию надо.
После долгой паузы Савушкин произнёс:
– Иржи, а всё же – мы можем куда-то перебраться? Дня на три-четыре, пока тут вся эта ваша оперетка будет идти?
Чех подумал и кивнул.
– Можно. У меня ест ключи од сутерен… од подвал… Там жил вратны… як то по-руску… Дворяник?
– Дворник. – Подсказал Савушкин.
– Так, дворник. Зъехал в Блатну. Никого нет. Там можно ждат.
– Ну вот и славно, тогда мы ночью перебазируемся. А пока обойдём ваш район, осмотримся. Немецкие военные власти здесь есть какие-нибудь поблизости?
Иржи с сомнением покачал головой.
– Так, на Тыловом наместе ест комендатур. Бивши отель «Беранек». Але немцы не выходят. Ждут конец война…
Савушкин кивнул. Логично, тут ничего не скажешь. Берлин пал, фюрер дал дуба – что уж тут суетится и рвение к службе изображать….
Через пару минут Савушкин, Котёночкин и Некрасов вышли за ворота и по Белеградской направились на юг, к отелю «Беранек» – как поведал Иржи, с марта тридцать девятого служащего немцам в качестве помещения для районной комендатуры. И то, что они увидели на пражских улицах – если и не повергло их в шок, то заставило серьезно задуматься.
Никакой войной в Праге даже и не пахло. Город жил обычной жизнью, по тротуарам сновали дамы с корзинками, на трамвайных остановках толпились рабочие-путейцы в своих замасленных робах, клерки в плащах, мягких шляпах и галстуках, гомонящие детишки – Савушкина, как обычно, поразило неимоверное количество молодых мужчин в штатском, беззаботно пересекающих площадь во всевозможных направлениях. Да, Иржи прав – немцев в форме почти нет, только за площадью, на углу Белеградской и Румунской, мелькнула пара серых мундиров – и мгновенно пропала, утонув в разномастной штатской толпе.
Машин встречалось немного, но зато велосипедистов… Савушкин пожалел, что в Мельнике не разрешил Костенко погрузить в их «хорьх» полдюжины немецких армейских «бреннаборов», бесхозно, по мнению старшины, оставленных у дверей пивной. Сейчас бы они им не помешали…
Картину движения транспорта дополняли трамваи, с какими-то сугубо мирными звонками снующие по Белеградской. На каждом углу глаз Савушкина отмечал пекарни, кондитерские, кафе, продуктовые лавочки – мда-а-а, Чехия реально пересидела всю войну в относительном благополучии, не зная ни разрушений, ни голода. Совсем мирный город Прага – в скверах гуляют мамы с колясками, по вечерам, небось дают представления театры, работает, судя по афишам, кинематограф … Так, ну-ка погоди-ка…
Савушкин остановился у афишной тумбы и повернувшись к лейтенанту, вполголоса произнёс:
– Володя, объясни-ка мне, что тут написано….
Котёночкин прочёл объявление, почесал затылок и неуверенно промолвил:
– Чёрт его знает, товарищ капитан… Футбол, похоже, сегодня. Игра
