«ущипнуть» наркома Ярослав Плечов, но тот пропустил его реплику мимо ушей.
— … В голове почему-то вертится лишь старая, как мир, скороговорка.
— Процитируйте!
— «Карл у Клары украл кораллы».
— О! Используя её, вы, видимо, пытались запомнить автобиографические данные этого весьма неординарного человека. Кнорринг. Карл Богданович.
— Точно.
— Вступив в должность, Гжегож Викентьевич Колосовский ознакомился с некоторыми документами, хранящимися в костёле Тела Господня, и обнаружил среди них искомый рисунок. Наш Фёдор Алексеевич, хоть и жил в последнее время в Стране Советов, через своих приятелей в руководстве католической церкви (а он, как вам, должно быть, известно, близко знаком со многими высокопоставленными деятелями Святейшего Престола, в том числе и недавно избранным папой римским — слугой Божиим Пием Двенадцатым) всячески покровительствовал молодому ксёндзу. Поэтому тот не счёл нескромной его просьбу скопировать чертёж. Сам викарий приехать в СССР не мог, вот и передал документ через одного из своих подручных — диакона Пчоловского, непонятно каким образом заслужившего беспрепятственное пересечение границы. Причём — в обе стороны.
— По данному факту мы проведём соответствующее расследование и сделаем правильные выводы. Продолжай. Не тяни резину.
— Марек, и сам имеющий виды на сокровища Несвижского замка, решил нас запутать, и слил воедино на рисунке две русские буквы «л». Так появилось «м», которое и сбило нас поначалу с толку.
— Я в эту байду сразу не поверил, — не упустил случая набрать очередные «баллы» в прениях с профессиональным философом нарком.
— Однажды во время вашего недолгого отсутствия, мы отправились на территорию дворца, чтобы под мудрым руководством младшего лейтенанта Бурмистренко провести рекогносцировку местности…
— Ре-ког-но-сци-ров-ка… Ты даже такие слова знаешь? Откуда?
— У меня хорошее образование.
— М-да… «Мудрым руководством»… Я его разжалую или… пущу в расход.
— Не надо, прошу вас.
— Два — два… Выходит, мы квиты?
— Отзываю прошение.
— Оставляешь для себя ещё один шанс? Так сказать, на чёрный день?
— Если честно — да. Думаю, впереди ещё много непредвиденных ситуаций, выхода из которых без вашего содействия мне не найти.
— Согласен! — в очередной раз употребил любимое словцо старший майор.
— Так вот… Когда Фролушкин обнаружил могильную плиту рядом с телом убитого чекиста, то вспомнил, что когда-то на том месте стояла небольшая церквушка… Потом её снесли…
— Вот она — русская буква «ц»! — многозначительно изрёк Лаврентий Фомич.
— Так точно, товарищ нарком. С этой минуты берём вас в сообщники.
— Это я буду решать, кого брать, а кого оставить за бортом нашего расс… научного исследования.
— Понял… Мы отмеряли нужное расстояние и уже собирались начать раскопки, когда хлынул дождь…
— Настоящий ливень. Такого я отродясь не видел — в один миг всю Белоруссию накрыл, — печально подтвердил старший майор Цанава.
— Бурмистренко сбегал в отделение, чтобы организовать у могильной плиты круглосуточное боевое охранение; позже нам стало известно, что в него отрядили лейтенанта Бальбузу и сержанта Салова… После этого мы с профессором с чувством выполненного долга вернулись на съёмную квартиру и стали готовиться ко сну!
— Бреши дальше, не стесняйся! — Лаврентий Второй потянулся и сладко зевнул — бессонная ночь, проведённая в пути, давала о себе знать.
— Зачем вы так? — обиженно (и, пожалуй, чересчур наигранно, можно даже сказать — картинно), надул губы Яра, лихорадочно продолжая подбирать каждое слово, каждую интонацию — так, чтобы у наркома не возникло и малейших подозрений в его искренности. — А уже дома профессора вдруг осенило: мол, к той часовне наверняка тоже есть подземный ход!
— Логично.
— Вот мы и вернулись сюда с целью расспросить караульных, не встречалось ли им во время несения службы нечто необычное.
— И что?
— Иван Салов заявил, что снизу, будто бы из-под земли, до него не единожды доносились какие-то странные звуки.
— Да?
— Да… Вот Фролушкин и предположил, что это буянит наш злой гений — Пчоловский.
— Возможно.
— По всей видимости, подземный ход оказался завален, и Марек пытался пробиться к драгоценностям, разгребая многочисленные завалы.
— Похоже на то…
— Мы на всякий случай посоветовали сержанту усилить бдительность, и пошли прочь. Однако ночью начались странности. Поначалу мне просто не спалось; затем какая-то потусторонняя сила подняла меня с кровати и насильно погнала в сторону замка…
— Давай без лирики. Чётко и по делу!
— Бальбузы на месте не оказалось, а Салов лежал, нет, сидел, прислонённый спиной к берёзке. Из раны в груди сочилась кровь.
— Как его табельное оружие оказалось в твоих руках?
— Не подгоняйте меня, дорогой Лаврентий Фомич! Обо всём по порядку, хорошо? Как говорил Фамусов: «С чувством, с толком, с расстановкой!»
— Здесь правила буду устанавливать я. И не пудри мне мозги бессмертными цитатами нашего великого классика Грибоедова. Отвечай! Быстро! Без задержки!
— В тот миг, когда я наклонился, чтобы проверить его пульс, — как ни в чём не бывало, гнул свою линию Плечов, — в мою спину упёрся холодный металл… Конечно же, это был он.
— Пчоловский?
— Ага.
— Откуда у него удостоверение действующего сотрудника НКВД?
— Не знаю.
— А раньше вы были знакомы?
— Нет… Вы как себе хотите, а я уже потерял нить разговора.
— Найдёшь. Если хочешь жить…
— Марек начал расспрашивать, что нам с профессором известно о золотых апостолах, и я, стараясь выглядеть, как можно естественнее, наплёл целый короб, так что, думаю, без нашей помощи разыскать реликвию, ему не удастся никогда…
— Молодец! — впервые за всю ночь похвалил собеседника Цанава.
— Кстати, Пчоловский собирался начать немедленно копать в указанном мною месте, но тут снова: град, дождь… Я поскользнулся, упал и вдруг увидел в траве наган Ивана Салова…
— А как ты установил, что это его оружие?
— Не знаю. Но именно такая версия в первую секунду закралась в мою голову…
— Так! — Лаврентий Фомич сорвался с места и принялся измерять шагами пространство вдоль переднего фасада подсобного помещения. — Значит, ты утверждаешь, что сержанта убили не из табельного оружия?
— Я такого не говорил. Но это однозначно — не моя работа. И баста.
— Проверим… Проведём экспертизу. Если Ивана «замочили» из его же собственного «ствола» — тебе конец, если нет — у вас появится ма-аленький шанс, — заключил старший майор.
— А если ещё и удастся доказать, что пуля, ранившая Фролушкина, выпущена из того же оружия, которым убит Салов, все подозрения с меня будут окончательно сняты… Так?
— Что-то уж больно хорошо ты разбираешься в криминалистике… Тоже в университете научили?
— А как вы думали? Философия — это великая сила!
* * *
Начало светать.
Пошёл пар от многочисленных, ранее покрытых мраком темени, прудов. Стали различимы силуэты людей и контуры окружающих построек. Сначала — еле-еле, едва-едва — в виде каких-то плохо узнаваемых потусторонних теней, движущихся и
